Десяточка одесских поэтов: «национал-предатели» для Кремля и роковой четырнадцатый год  

«Думская» любит хорошую поэзию и истинных поэтов, поэтому не будет шутить и совершенно серьезно предлагает вниманию читателей свою «табель о рангах» в этой возвышенной сфере. Разумеется, как и всегда, читатели могут возразить в комментариях и прославить тех поэтов, которых любят сами. Каждый из поэтов болезненно рефлексирует на окружающую действительность, тем более нынешнюю, каждый интересен и ярок, и мы отдаем себе отчет в том, что легко могли бы составить даже двадцатку одесских поэтов, но это не наш формат…

Номер первый, одесский король поэтов, неистовый рокер, свободный художник, реинкарнация Иосифа Бродского — Валерий Сухарев.

Финалист местного поэтического фестиваля «Провинция у моря» (да, и здесь Бродский, его влияния вообще никто в Одессе не может избежать!), прошедшего в 2013 году, он всегда ерошит львиную гриву, отпускает комплименты дамам, с рокочущим грассированием читает свои стихи, например, самый свежий «Август»:

Луна накапала в стакан с чем-то крепким брома,
чтобы тополя не стояли, шурша; здесь Броммель -
 рифма такая вышла (а кто он - я сам не помню, — дядька
из бесконечной истории); в листве за окном украдкой,

 такой же робкой, как этот рифмоид, шебуршится жизнь -
 птицы с их Вечностью скоротечной в страшных глазах, что
глядят в твои семитские (сморгни этот кадр, душа); и рубежи
дали, над иною далью, уже конечной, станут ничто. Потом

 не с чем и сравнивать будет; и никакой окуляр астронома или
нейрохирурга не вскроет тайны меж сном, где тебя потерял
и явью, где тебя нет; можно молиться на Будду или автомобили,
а также на умывальник, где твоя кровь после бритья — матерьял

 для сам не знаю чего — для заскорузлых оплошных пошлостей и казусов;
Vita Nova с гениталиями андрогина — нынешний душе любезный психоз…
Как же нам быть, моя милая и прощальная, средь этих к текиле кактусов
не пригодных и папоротников пыльных, как нам жить среди поминальных роз

сознания? Да никак, заткни свой рот, считай, что тебя задушили идиоты плохой

и вялой подушкой, поздним и липким вечером, где-нибудь на совсем чужой
не постели с фифой, а,скажем, в гостинице, на матрасе, и ты даже — «хо»
не успел выдохнуть, только икнул и замер, свернувшись калачиком или ежом.

Боже, теперь мне уже почти ничего не страшно, но как грустно жить стало; а в детстве

казалось, мир - это я, но вышло так, что этот мир - с тобою или без тебя — всё равно дебил,

будь ты хоть Данте, хоть Пушкиным с Пастернаком или Стравинским — одно мухоедство,

плевать, откуда взято, и так все знают, кто это вообще прочтёт, на ночь глядя… Ночь.. . Децибел

кретинских стрит-рейсеров, звенят или скрипят они, — дело слуха, и это ещё не мука;

куда хуже залётная муха, что думает — это мой плафон, и там наматывает свои круги

и бормочет всегда монотонное, как люди в автобусах или метро; и меж всеми разлука

посмертная и окончательная, и слова — будто тебе на поминках в рот сухие суют пироги.

Под номером вторым в нашей условной десятке – глава Южнорусского союза писателей Сергей Главацкий, подобный Пушкину кудрями и тонким профилем (а Бродский все же стоит у него за плечом)…

Организатор международного поэтического фестиваля «Провинция у моря», который, кстати, начинает свою работу в нынешнюю пятницу, сейчас, увы, получил перелом ключицы и не может посетить собственного мероприятия. Желаем Сергею скорейшего выздоровления и новых стихов! Вот как эти:

Как же так?.. Вот Сейчас, когда наши дыханья,
пульс один на двоих обретая, юлят,
когда судьбы всех наших ручных ангелят
цепенеют в один сталагмит ожиданья,
когда солнце сплетает нас в косу крещенья,
а медузы вплетают нас в судеб теченья?..
Почему наша Родина, наша страна
вот сейчас растворяется, как пелена?

Как же так?.. Почему вот сейчас, в это время,
после тысяч и тысяч немыслимых лет,
Богом будучи в прошлом, но - сдав свой билет,
Она ходит на цыпочках, робко, за теми,
кто Её продавал, предавал и калечил,
не жалел на Неё ни солдат, ни картечи?
почему без сознанья, в шакальей глуши
и под лунным затменьем, добита, лежит?..

Номер третий – вечная диссидентка, бунтарка, возмутительница спокойствия Ольга Ильницкая. Тонкая, нервная, вся какая-то звенящая, кажется, тронь – и разобьется… Даже переехав в Москву, не перестала быть одесской поэтессой (и прозаиком, ее рассказы похожи на стихотворения в прозе), каждый год проводит здесь лето.

Недавно провела эксперимент, прогулявшись по Москве в вышиванке, теперь сетует на неодобрительную реакцию москвичей – такая одежда в Первопрестольной совсем не в тренде. На XVIII международной книжной выставке-ярмарке «Зеленая волна», прошедшей в начале августа, книга Ильницкой «Идет по улице война» была отмечена дипломом. В сборник вошли стихотворные произведения разных лет, начиная с рубежа 80--90-х и по сей день; книга открытого текста о войне не содержит, но внимательному читателю совершенно ясно: это иносказательное повествование о перманентном состоянии войны «снаружи» и «внутри».

Открываю окно – словно ворон, врывается полночь
и бессонницей метит, и кличет по-птичьи беду.
Мой будильник стучит. Он старательно стрелочки точит.
Год за годом по ходу часов удивленно иду.
Я не знаю сама, отчего во мне бездна всё шире.
Смысл от слов отлетает, и стелется комнатой дым.
Подступила болезнь, покачала на лезвиях синих
и пометила волосы прошвой седин.
Память бродит по жизни, в цейтнот безысходный попав.
Рвется сердце за клетку, рассыпав запретов основы.
Всё тебе расскажу. Но спекаются губы над словом,
когда корни взрывают надежный домашний капкан.
Каждый лист прошуршавший – моих сновидений свидетель,
и доносчик, и враль, он сумеет тебе рассказать,
как вчера, в листобой, я слова разбросала на ветер,
и на цыпочках ливень прошел, чтобы снова собрать.
Уговаривал, вел свою линию гибким пунктиром,
сквозь который боялась я твой силуэт проглядеть.
Ты мне виделся – весь – в промежутках особенно длинных,
и, наверное, нужно в длиннейшем из них умереть.

Если Ольга Ильницкая в московских кругах причислена к «пятой колонне», то номер четвертый в нашей условной десятке, поэт Борис Херсонский, автор ряда книг, лауреат премии имени Иосифа Бродского (вот именно!), потомственный врач-психотерапевт, за свои антивоенные взгляды удостоился ксенофобского фельетона в российской «Литературной газете».

В последние годы издавался практически только в Москве, сейчас отношения с московскими издательствами сложные, проиллюстрировать их мог бы отрывок из цикла Херсонского «Дакия»:

… И еще он говорил: мне особо
отвратительны те поэты Рима,
которые себе позволяют
бранить Императора. Этим
они обманывают иные народы,
создавая иллюзию полной свободы.

 Лучше бы все они воспевали
славословия Цезарю, лгали бесстыдно,
говорили, что любят Рим больше своих подружек,
а меч римского легионера
им дороже своего члена.

 Но если правду сказать,
им и собственный член не нужен,
и подружки тоже. Они и сами – подружки,
лягут, мерзавцы, под кого угодно.

 То ли дело мы с тобой! Нам и война, и девки
милее их хваленой свободы…

Под пятым номером притаилась уже появлявшаяся в нашей десяточке одесских кинорежиссеров поэтесса Юлия Петрусевичюте. Работает в Театре юного зрителя помощником режиссера, недавно выпустила свою новую книгу.

Сетует, что в наши дни восприятие поэзии затруднено. А «Думская» воспринимает поэзию с легкостью, и с удовольствием приводит здесь отрывок из цикла «Киммерия»:

Понимаешь, у меня как будто ободрана кожа,
 И торчат наружу эти нервные окончания.
 Что-то там колотится в мышцах животной дрожью,
 Превращая слова в неразборчивое мычание.
 Это просто болезнь, реакция полураспада.
 Надо выспаться и, возможно, попить лекарства,
 Как-нибудь отвлечься, купить себе шоколада
 И, быть может, уехать на время из этого государства.
 Оборвать провода, к черту выбросить телефоны,
 Посидеть в тишине, отключиться, совсем отключиться,
 Наблюдая за перемещением пятой колонны,
 Ощущая себя наблюдателем, а не очевидцем.
 … Танк уедет когда-нибудь, останется дикое поле,
 Я проснусь и услышу кузнечиков многоголосье.
 Все залечится, все зарастет высокой травою,
И пушистыми стрелами в землю вонзятся колосья.

Гранд-дама одесской поэзии, заведующая отделом культуры газеты «Вечерняя Одесса» Тина Арсеньева под номером шестым в нашей десятке. Строга, но справедлива; влюблена в культуру и архитектуру Испании, особенно Толедо; пробует себя в художественной фотографии.

Ей близки религиозные мотивы и шум карнавала (по профессии Тина – театральный художник), а на буйство человеческих страстей смотрит с ироничной, снисходительной усмешкой.

Торжественный август, – о Господи, как я мала!
Величье прощаний, – о Боже, как я суетлива!..
Меж тем грозовою слезой наливается слива,
Луна созревает, ядреным наливом бела.

 Здесь слишком земля горяча для горячих молитв,
Порывистый тополь умаялся в сахарной вате,
И на море челн, словно кот на хозяйской кровати,
И плещет в ладоши волна, небеса заголив.

 Здесь так простодушно буянит сиротский Эдем,
Невинность спеша оказать на ближайшем базаре!..
О, с лишком у августа звезд, и арбузов, и зарев
Для этого края, – ему ли печали повем!

 Мистерия августа! – как я неспешно жила,
Пятнадцати лет посвященная в необратимость…
Роскошеством лета – души выверяю вместимость,
Доколе очистят прощания душу дотла.

Счастливый седьмой номер получает Татьяна Партина, кокетливая и восхитительная, поэтесса и художница в одном лице, по первой профессии художник по костюмам, по второй — архитектор.

Из основных достижений: лауреат международного конкурса «Есть город, который я вижу во сне» (2012), Всеукраинского конкурса на лучшее произведение для детей «Корнейчуковская премия» (2013), дважды победитель 1-го тура всеукраинского турнира поэтов «Золотая осень в Одессе», дипломант международного поэтического фестиваля «Шорох» (Симферополь, 2012), финалист и участник лонг-листов многих других конкурсов.
 
Публиковалась в альманахах «Дерибасовская-Ришельевская», «Золотая Ника», «Пушкинская осень в Одессе» 2011 и 2013, сборнике «Корнейчуковская премия», международном литературном журнале «Крещатик». В 2013 году была издана книга стихов для детей «Воздушные шары» — первая в серии «Лауреаты Корнейчуковского фестиваля» (с иллюстрациями автора). Сейчас работает над иллюстрациями к новой книге стихов и серии детских сказок-рассказок, над книгой детских «логопедических» стихов, пишет пьесу в стихах. И пока другие поэты вдохновляются августом, она воспевает весну:

Начало мая, обычный мещанский день,
По гидропарку гуляет старушка-лень,
Цветут спиреи, а свежий дубовый пень
Роняет слёзы с поверхности искривлённой.
 Сиамский кот отдыхает, щиплет траву,
Хозяйка кота скучает, щиплет халву,
И лучики солнца держатся на плаву,
На глади воды до самого дна зелёной.
 
 И не увидеть бетонное дно пруда,
Мелькают тени и кажется иногда,
Что там скрываются древние города,
Что там живёт ксифактинус или динихтис.
 Сквозь своды арок уже миллионы лет
Проходит рыба, как мяч при игре в крокет,
Там первый дом мой, и он источает свет,
А под окошком чудесный алеет лихнис.
 
 Там всё как прежде, и может быть, в некий год
Из вод девонских к поверхности дом всплывёт,
Пугая уток и выпущенных в народ
Двух безобразно толстых вуалехвосток.
 И я вернусь в этот дом, погружусь, как в сон,
И в этом сне буду плавать, как эмбрион,
И вместе с рыбкой, которую звать неон,
Отправлюсь туда, где жизни возник проросток.

Ирина Денисова, автор поэтического сборника «Ставки сделаны» — журналист и педагог, преподает в школе русский язык и литературу, а в нашу десяточку попадает под восьмым номером.

Изысканна, взыскательна, порою чопорна, порою непосредственна. Мечтала пробиться в участники поэтического фестиваля «Пушкин в Одессе» — не вышло, а в тот год почему-то участниками стали совсем уж смешные версификаторы, за что фестиваль осмеяли в прессе, да и сами члены жюри молчать не стали… Организаторы сделали выводы, но Ирину к себе им уже не заманить, разочарована. В последнее время все чаще пишет стихи, реагируя на школьные реалии:

Пушкина, представьте, архаизмом

Вздумала коллега величать…

Господи, пожалуйста, прости нам!

Больше, право, нечего сказать!

Игорь Потоцкий, хоть и на девятом месте, но самый настоящий мэтр одесской поэзии, наставник молодых, автор ряда книг, в том числе рукотворных в соавторстве с художниками Григорием Палатниковым и Николаем Прокопенко.

Находясь сейчас в Мексике в творческой командировке, переживает за происходящее на родине:

И когда Господь Бог инкогнито по Украине пройдет
в плаще-невидимке, сотканном умелой пряхой,
он посетует, что стал четырнадцатый год
для моей Украины виселицей и плахой.
Бог заплачет, как самый обыкновенный старик,
погрозит кулаком лживым соседям-воякам.
И скажет возле одесского Дюка, что миг
не самый лучший, что он сегодня двоякий.
Ангелы, повинуясь Богу, будут летать и летать,
что-то подсчитывая, делая выводы, будут
просто летать, на судьбу свою не роптать,
а потом сложат все донесения в огромную груду.
И тогда заработает самый главный писец,
отмечая погибших, утраченных и сбежавших.
И в глазах у писца отразится, наверно, свинец,
тот который навечно в телах героических, павших
за свободу страны моей…
Небо спокойно, как встарь,
и жиреет политик, и мзду собирает, как прежде.
В небесах плачет Бог, над ангелами государь,
а мы снова с тобой собираем по крохам надежду…
Собираем, собираем, собираем
по крохам надежду…

Кто же завершает нашу десяточку? Кого мы оставили на десерт? Поэтессу-пирожное, поэтессу-конфеточку! Молодая, красивая, хозяйственная (прекрасно готовит, между прочим!) и элегантная Валерия Репина посещала поэтическую студию Игоря Потоцкого «Поток», публиковалась в газетах, журналах, альманахах, этим летом издала свою первую книгу под названием «Нуар».

Ее лирическая героиня ранима и отважна; вместо крика изъясняется полушепотом, к которому хочется прислушиваться…

Мой декаданс
Отраженье в витринах бледнеющих лиц,
Запах зимы и осколки посуды.
Здесь марафон, нескончаемый блиц — 
 Стенография сердечного флуда.
 
 Узкие улицы, темный подъезд,
 Кольцами дым обвивает запястья.
Скрытая боль, явный подтекст,
 Сорванный тонкими пальцами хлястик.

 Хрупкая жизнь, в черно-белых очках
Нежно целует холодные плечи.
Черных ресниц шелковый взмах,
Вечер решает: чет или нечет?

 Как изоленту сорвали слова
 С губ, утонувших в пылающем глянце.
Да, ты был прав, да, я права — 
Это лишь сон моего декаданса….

- В данный момент учусь в театрально-художественном училище, — рассказала Валерия о своих творческих буднях «Думской». — Планирую снимать ролики-визуализацию поэзии. Один ролик на стихотворение Бродского «Одиночество» уже снят. Работаю оператором на телевидении.

Вот такой оказалась на этот раз наша десятка, а как себе представляют читатели подобный список — милости просим в комментарии!

Ирэн Адлер, фото Владимира Андреева и из личных архивов поэтов