artville1

Леонид Штекель / 12 марта 2015, 11:07

Хочу гостиницу на пляже «Черноморка». Часть первая.


«Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим»

(К. Прутков, Мысли и афоризмы, №106)

Берегозащита – это хорошо или плохо? Казалось бы, очень странный вопрос. Мы так часто пугаем друг друга, и не без оснований, размывами берега и оползнями, что, на первый взгляд, необходимость берегоукрепительных работ вообще не может подвергаться сомнению.

Однако, на самом деле, все не так просто. По мнению Юрия Вербы, который уже не один десяток лет занимается вопросами берегоукрепительных работ, ситуация гораздо сложнее. Надо не просто повторять старые лозунги, тем более, что ими все чаще начинают прикрываться разного рода псевдо специалисты, а постараться понять, что на самом деле происходит. И вспомнить, что истина познается в сравнении. А в сравнении с мировой берегозащитной практикой, на его взгляд, наша – выглядит просто издевательством над берегом. А если говорить откровенно, то в последнее время, возникает ощущение, что берегоукрепительные работы – это не столько необходимость, сколько средство наживы.

Но не будем голословными и попробуем разобраться в проблеме.

А начнем мы с очень интересного вопроса: почему первые зажиточные одесситы строили свои дорогие дома и дачи в непосредственной близости от берегового обрыва? Неужели инженеры, строители и архитекторы, создававшие эти строения, были так глупы и недальновидны, что не понимали скорую гибель их творений от оползней? Вы задумывались об этом?

Конечно же, нет, – они не были глупцами. Просто до того, как расстроилась Одесса, скорость разрушения берега была совсем незначительной, не более 15 см в год. А разрушительные оползни происходили с интервалом в 100-300 лет. Значит, от оползня до оползня успело бы родиться от 4-х до 12 поколений.

Проблему оползней в Одессе создали сами люди. Вода и песок.

Вода. Если первые поселенцы и строители города страдали от отсутствия воды даже на большой глубине, то уже с середины 19 века и особенно после постройки водопровода от Днестра, возникшие подземные воды стали большой быстро растущей проблемой. Если раньше наши сухие глинистые грунты могли веками стоять в виде почти вертикальных береговых уступов, то, напитавшись влагой, они стали растекаться как манная каша. Оползни стали происходить в 5 – 10 раз чаще. Таким образом, береговой склон стремился выработать свой новый уже более пологий, устойчивый в условиях обводненности, профиль. Юрий Верба считает, что природа пыталась сама установить новую конфигурацию склонов, после достижения которой, скорость разрушения плато, на котором стоит наш город, приостановилась бы.

Интересно, что в многочисленных статьях и воспоминаниях на эту тему, а также в проектах берегоукрепления и научных диссертациях мы читаем, что берег размывался со средней скоростью не менее 1 – 1, 5 метра в год. Однако, основываясь на точных государственных геодезических съемках, начиная с 1863 года, Юрий Верба утверждает, что это неправда. Море в этот период не наступало, а, наоборот, отступало. И город на 4-х километровом отрезке берега от Ланжерона в сторону Аркадии получил в подарок от моря почти 15 гектаров дополнительной территории.

В это трудно поверить, зная про многочисленные свидетельства, подтвержденные фотографиями разрушенных морем береговых построек. Но это доказанный факт. И объясняется это противоречие очень просто. Дело в том, что береговые постройки участившимися оползнями вместе с грунтом, на котором они стояли, вытеснялись в море. Нептун был не согласен с таким захватом его акватории оползнями и отчаянно размывал наползающий на него берег.

Но сила, в тот момент, была на стороне суши. Тем более, отмечает Юрий Верба, что берег имел и естественную броню из глыб известняка, и искусственную – из различных воздвигнутых человеком берегоукреплений.

Да, конечно, обывателю, видевшему, например, как волны разрушают старую набережную Отрады, казалось, что море наступает, но на самом деле скорость размыва была меньше скорости выползания этой набережной в море. И вот здесь на сцену выступает вторая составляющая этого процесса – песок.

Песок. Этот процесс сползания берега приводил к еще одному эффекту: сокращению ширины одесских пляжей, песок которых вытеснялся под воду. Впрочем, судьба одесского песка зависела не только от расползания склонов. Очень серьезную проблему представляла собой почти промышленная его добыча. Песок в очень большом количестве вывозился с одесских пляжей.

К сожалению, после войны к этим проблемам одесского песка добавилась еще одна. Для того, чтобы понять ее причины, надо, по мнению Юрия Вербы учесть карту вдольберегового перемещения морем песка, гравия и гальки которые в науке о берегах называют наносами. Дело в том, что этим частицам нет покоя в природе. Они постоянно куда-то перемещаются. То ветром, то волнами, то течениями, то вмерзшими в лед, и даже прилипшими к телу пляжника. Будет ли на нашем берегу природный пляж и какой ширины во многом зависит от того, в какую сторону идет преобладающее перемещение наносов.

Учеными давно установлено, что образующие наши пляжи наносы веками шли вдоль берега из затопленных морем речных отложений Днестра в Одесский залив. Но с конца сороковых годов прошлого века, перпендикулярно этому течению начинают прокладывать подходной канал к строящемуся Ильичевскому порту вместе с полукилометровыми оградительными молами. Этот огромный искусственный ров на дне моря полностью перекрыл природный поток песка на одесские пляжи. Исчез основной естественный механизм пополнения песка на одесских пляжах.

По мнению Юрия Вербы, для того, чтобы тогда исправить ситуацию, нужно было сделать очень немного: сделать то, что делают во всём цивилизованном мире в таких случаях – технически обеспечить природному потоку наносов прохождение через искусственную преграду. Например, поставить насос, который бы перебрасывал пульпу с песком по трубе, проложенной по дну канала. В свете затрат, которые были в последующем понесены, это было бы самое недорогое решение. Но, увы, в этом простом и дешевом решении не были заинтересованы те всемогущие ведомства, которые строили порт.

Для нашего сегодняшнего обывателя, идеализирующего советское время, могут быть непонятны столь простые «проколы» власти. Между тем, все очень просто. Информацию о проблеме могли предоставить только ведомственные институты. А у них были свои планы, задания и цели. Проекты должны были иметь большой бюджет, стратегические цели и так далее. Любая ошибка цементировалась игнорированием инициативы снизу. Так что для меня, подобный вывод Юрия Вербы не вызывает удивления.

Надо заметить, что власти не один год закрывали глаза на проблему. Речь шла лишь о косметических мерах, хотя, конечно, частокол высоток на склонах сыграл свою положительную роль. Но история неизбежно шла к большой катастрофе. А переломом стал катастрофический оползень на территории санатория имени Чкалова.

Это был правительственный санаторий, уровня ЦК КПСС. И почти сразу после обвала части склона санатория, были приняты грандиозные решения.

Тут самое время сказать, что, наконец-то, проблема была решена. Увы, все это не совсем так. По мнению Юрия Вербы, гигантомания сыграла плохую службу. Решение принималось в экстренном порядке, с игнорированием мнения многих серьезных ученых и специалистов. Вместо попытки разобраться, что именно происходит в Одесском заливе, какие причины обострили проблему одесских склонов, власти решили массированными бетонными работами заменить научную оценку проблемы.

Все это, увы, привело к ряду драматических ошибок воплотившихся проектов. В советское время балом правили их величества план и вал. Востребованы были грандиозные проекты с огромными капиталовложениями и объемами материалов. Именно такие проекты позволяли «достигать высоких производственных показателей», а заодно нажиться на уводе налево цемента, арматуры и на многих других возможностях большой стройки, на которую текли реки госфинансирования. Всякие предложения по кардинальному сокращению затрат на такое строительство дружно блокировались широким кругом заинтересованных лиц и ведомств.

По мнению Юрии Вербы, и в те времена слушать специалистов было просто не выгодно, а свой низкий уровень «правильные» проектировщики компенсировали дополнительными объемами бетона, стали и т. п. Правда и это часто не помогало избежать провала. Мало кто знает, что, несмотря на мировой рекорд по стоимости, у одесской берегозащиты нет ни одного существенного отрезка, который бы не пришлось переделывать вскоре после завершения строительства, или который продемонстрировал бы достаточную эффективность понесенных затрат.

Но ошибки имеют одно важное положительное свойство – они учат. Правда, для начала их, эти ошибки, надо признать. По мнению Юрия Вербы, этого, увы, не наблюдается. И даже наоборот, многие современные проекты берегоукрепления Одессы и Одесской области демонстрируют накопление и внедрение в практику новых впечатляющих ошибок. Именно по этой причине возникла необходимость написания этой статьи.

И речь идет не об «академических рассуждениях» о судьбе одесских склонов. Дело в том, что все это сейчас приобретает совершенно особое звучание в связи с рассматриваемым городом проектом берегоукрепительных работ в Черноморке. Вот здесь мы и должны задуматься о том вопросе, с которого начинали наш разговор: всегда ли берегоукрепительные работы – это благо?

Черноморка вообще – одна из болевых точек одесского побережья. Там идут и разрушительные оползни, и размывается берег. Десятилетиями одесские власти получают от жителей этого района просьбы, мольбы и крики о помощи. В разное время разработано уже четыре проекта решения этой проблемы путем строительства комплекса противооползневых и берегозащитных сооружений. И сейчас на рассмотрении находится один из таких проектов. Но это не просто проект, это такая красивая матрешка.

С одной стороны, это как бы проект ООО «Центр современного проектирования». Но если мы снимем верхнюю матрешку, то увидим уже проект ГП «Одессакоммун, разработанный в 2007 году. Но эта матрешка не последняя.

Дело не только в том, что, по мнению Юрии Вербы, этот проект, во-первых, более чем вдвое сокращает пляж Черноморки, а во-вторых, путем создания очень травмоопасных каменных мысов, затрудняет использование пляжа отдыхающими. Есть еще одна совсем мА-аленькая матрешка, сидящая в самой глубине.

Объемные работы, которые должны быть выполнены по данному проекту, стоят очень большие деньги. В городском бюджете, разумеется, этих денег нет. По мнению Юрия Вербы, если судить по аналогичным проектам данных проектантов, используется очень простая схема: тот, кто оплачивает строительство мысов, получает в свою собственность территорию поглощенного этими мысами пляжа, на котором, они могут построить… гостиницы, рестораны и так далее и тому подобное. Ибо они станут собственниками этой новой «искусственной» территории. Прямо на берегу как это происходит южнее Ильичевска, где строится «Бриз».

Но об этом в следующий раз.

  


Пост размещён сторонним пользователем нашего сайта. Мнение редакции может не совпадать с мнением пользователя



Семен Семеныч
Автор не указал еще две причины:
1.Забор песка землесосами,а природа как известно пустоты не терпит,вот берег и сунется постепенно вместе Потемкинской лестницей,а там и до Оперного не далеко.
2.Постройка яхт клуба рядом с Черноморкой,дамба кторого изменила течение и окончательно перекрыла природный поток песка на одесские пляжи вместе с подходным каналом Ильичевского порта.
   Відповісти    
   Правила

Записи в блогах:




Думська в Viber


Одрекс
Ми використовуємо cookies    Ok    ×