В истории с уголовным преследованием одесского мэра, остается вопрос, почему НАБУ всучило ему подозрение по заведомо проигрышному делу. Даже если бы Труханов не платил в суде, суд бы его оправдал по обвинению в растрате по делу Краяна. В самом натянутом варианте, мэр виновен в халатности — он не наложил вето на явно незаконное решение депутатов о покупке здания. При этом, более очевидное подозрение в халатности предъявлено не было. Не трогали Труханова и с гораздо более весомыми делами. Например, аэропорт, где он поторопился сам подписать мировое соглашение без сессии горсовета. И нет, Труханов не прикрыт решением суда об утверждении мирового соглашения. Суд оценил только законность соглашения, но не его целесообразность. То есть, суд прикрыл начальника юридического департамента (которая проверяет законность), но не мэра, который обязан рассматривать целесообразность. Иными словами, мировое соглашение по аэропорту было законным, но явно невыгодным — и в этом проявляется халатность мэра. Другой пример — кладбищенский участок на Тираспольском шоссе. Труханов не может прикрыться оценкой имущества, потому что он точно знал: приобретаемое имущество — участок — и без того находится в собственности горсовета. Точнее, заявляя о том, что никому не нужные постройки должны быть оценены по стоимости участка, он знал, что участок находится в коммунальной собственности. И если земля нужна была городу под кладбище, то следовало идти не по пути покупки зданий по невероятной стоимости, а по принудительному выкупу для общественных нужд. И то, если бы земля принадлежала владельцу зданий — но она и без того принадлежала городу. Покупка того, что и так принадлежит горсовету — несомненный состав растраты. Еще пример сильнейшего обвинения против Труханова, это договора аренды, на основании которых владельцы мэрии выкупили сотни объектов недвижимости по абсурдно низкой цене. Афера выкупа имеет невероятный масштаб, и пара начальников департаментов должны отправиться за нее в тюрьму наравне с прочими. Основана схема на давно вышедшей из употребления норме раздела 3 Закона «О малой приватизации». По ней, объекты недвижимости подлежат выкупу, если они не были проданы на аукционе или право на их выкуп предусмотрено законом. Аукцион трухановцы не проводили. То есть, они представили дело так, что право на выкуп предусмотрено законом. Таких способов два. Во-первых, право на выкуп, если имущественный комплекс передан в аренду. Но это касается только имущественных комплексов, а не отдельных объектов недвижимости. Во-вторых, когда арендатор проводит улучшения на сумму более 25% стоимости недвижимости. За две-три недели, которые проходили между арендой и выкупом, провести работы было невозможно — хотя можно нарисовать. По помещениям, которые еще не разрушены, экспертиза может установить фиктивность нарисованных работ. В чем здесь состав преступления мэра? Право на выкуп включается только если договор аренды предусматривает согласие арендодателя на улучшение арендованной недвижимости за счет арендатора. В нормальной ситуации, государственные и коммунальные арендодатели, даже если дают такое право, то предусматривают в договоре, что улучшения являются собственностью арендодателя и не дают права на выкуп. Мэр мог «не знать» о выкупе по этой схеме первый раз, но не после сотен выкупов. То есть, он подписывал распоряжения об аренде, достоверно зная, что они не содержат необходимых ограничений по предотвращению выкупа. Ущерб в данной схеме исчисляется как разница между ценой выкупа и ценой, которую можно было получить на аукционе — то есть, рыночной по сравнительному методу. Тот факт, что НАБУ не предъявляет обвинение по этим очевидным фактам, красноречиво свидетельствует о реальных целях. Правила |