Ядерный взрыв для Эдуарда Гурвица: Секреты мэра

– Эдуард Иосифович, сейчас на слуху новые обстоятельства в расследовании серии убийств ваших соратников. А вы, говорят, собираетесь поселиться в том же доме, где на вас было совершено покушение. Сейчас вам уже известны подробности?
– В этом покушении участвовало 15 человек, вооруженных до зубов. Они решились напасть и на группу «Альфа», сопровождающую меня…

– А почему она вас охраняла?
– После первого покушения я сказал президенту Кучме в его кабинете, что меня хотят убить с его позволения. Не выдержав моей лобовой атаки, он стушевался и стал категорически все отрицать. Я возразил: «Может, вы им и не говорили убивать, но принимали их, и они поставили вас в известность о своих планах». Тогда Кучма нажал кнопку и вызвал председателя СБУ, и.о. генпрокурора, председателя Комитета по борьбе с оргпреступностью – им тогда был Дурдинец – и распорядился выделить «Альфу», чтобы охраняли меня день и ночь. Эти ребята прекрасно обучены, хорошо вооружены, порядочны, дважды спасали жизнь мне и моим замам… Нападающие планировали взорвать 16 килограммов тротила, затем стрелять из автоматов, пулеметов и гранатомета, после чего использовать имитатор ядерного взрыва и отойти под его прикрытием.

– Откуда вам это известно?
– Они были пойманы. На плато работал пункт прослушивания эфира, где дежурили два офицера СБУ. Они услышали щелканье рации и переговоры и вызвали спецгруппу, которая проникла в здание и на четырнадцатом этаже застала двоих киллеров. Один из них выбросился из окна, а второй дал показания. Одни наемники должны были произвести взрыв, а вторые – расстрелять выживших. Их тоже взяли, продержали три месяца – и… отпустили под залог. Главарь банды сбежал в Румынию (его запрашивали, но не выдали), остальные, совершив ряд убийств, в конце концов попались. Дело расследовано. По покушению выделено 6 томов, я их читал как потерпевший. Детальней до суда рассказывать не могу. Скажу лишь, что мои давние заявления о том, что областное руководство, милиция, прокуратура и группа бизнесменов создали преступный клан для борьбы со своими противниками, в число которых был включен и я, подтверждаются материалами дела.

– Это правда, что у вас нет квартиры в Одессе?
– Сущая правда. Меня даже пытались за это засудить – дескать, мэр города обязан жить в этом городе. А я как строитель еще в 1977 году получил на Фонтанке (пригород Одессы) участок и построил там небольшой дом. Сейчас попросил сессию дать мне в аренду 2 комнаты в здании на Гагаринском плато, где на меня покушались. Страха перед этим местом у меня нет, а жить здесь удобно, поскольку до работы близко, а трудиться привык допоздна.

– Одессу недаром называют жемчужиной у моря. Она является достоянием не только Украины, но и всего человечества. Но, пробираясь по центру, я обнаружил новостройки, которые, мягко говоря, не вписываются в исторический облик города. Как вы это объясните?
– Я считаю подобные действия натуральным бандитизмом. Город разворовали, упущена масса возможностей. Улицы, дороги, сети, ТЭЦ – все нуждается в ремонте. Электростанция, которую еще при мне планировали, не построена. 32 санатория разграблены. Городская собственность продавалась своим за гроши и быстренько перепродавалась в третьи руки. Что касается безвкусной и беспорядочной застройки, то это аморально. Кстати, по поводу строительства 8-этажного здания рядом с оперным театром на меня сильно наседали еще в 1994 году всякие «мурзики». Мол, дайте разрешение, а мы что-либо городу отстегнем. Тогда я сказал, что даже если весь этот дом отдадите – все равно строить его в этом месте нельзя. Когда предлагают разного рода благотворительность в обмен на то или иное разрешение, я сразу понимаю, что это жулики, и говорю им: «Вы заплатите городу всё, что положено, а мы из этих денег сами выделим сумму на благотворительность».
Многие проекты были заброшены. Одесса лишилась кредитного рейтинга, потеряла договор на строительство международного аэропорта, подписанный в присутствии канцлера Германии Гельмута Коля.

– Но ведь и оппоненты упрекали вас в каком-то невыгодном для Одессы кредите под 50 процентов годовых…
– Очень хорошо, что вы этот вопрос подняли. Он иллюстрирует, как можно все перевернуть с ног на голову. Во-первых, это был не кредит, а заем. Причем не в валюте, а в гривнах. Заем был выпущен на один год: с лета 1997 года. Тогда правительство также делало заем под 50 процентов годовых, а муниципальный заем не мог быть ниже. Из 92 миллионов гривен мы вернули 17, а с возвратом остальных не было ни малейших проблем. Деньги ведь брались не под воздух, а под строительство высоколиквидных паркингов, жилья в центре – что было выгодно для города. Например, под высоколиквидный паркинг с пятью тысячами квадратных метров возле «Привоза» был конкретный покупатель, готовый выложить 6,5 миллиона долларов. После российского дефолта 1998 года с погашением кредита вообще не должно было быть никаких проблем, если бы у новой власти было хоть малейшее желание его погасить. Но тот же паркинг был продан в шесть раз дешевле, да и эти деньги неизвестно куда делись.

– Поскольку у вас и ваших оппонентов разные оценки, очевидно, нужна независимая экспертиза подобных проектов?
– Такую работу уже ведет авторитетная международная организация, которая объективно оценит работу городских властей.

– Эдуард Иосифович, мы как-то все о грустном. А ждет ли что-то хорошее одесситов и гостей города в ближайшем будущем? Может, фуникулер, наконец-то заработает или отреставрируют театр, который одновременно является и гордостью, и болью Украины?
– Фуникулер будет запущен ко Дню города (2 сентября). Он ведь был почти готов еще 7 лет назад. Оставалось заплатить швейцарской фирме 37 тысяч из 900 тысяч долларов, чтобы завершить работы. Но все бросили, изгадили, разворовали. Теперь приходится тратить на восстановление уже 200 тысяч.
В городе начал работать современный комплекс по реконструкции дорог – таких всего два в Украине. Что касается театра, то он находится в областной собственности, так что назвать конкретные сроки завершения реконструкции пока не могу.

– Вы говорили о строительстве международного аэропорта в Одессе. Кому это было выгодно, а кому – нет?
– Выгодно для Одессы и немецкой стороны. Это удачная точка на трассах, связывающих Франкфурт с Азией и Африкой. Но при этом терял бы загрузку Венский аэропорт. Будучи губернатором, Руслан Боделан всячески тормозил этот проект.

– А из-за чего возник у вас конфликт с Русланом Боделаном? Не пытались ли вы найти компромисс?
– Конфликт был спровоцирован самим губернатором и тогдашним несовершенством украинского законодательства, которое не размежевывало бюджеты. До этого Боделан был самым возрастным первым секретарем обкома комсомола, затем первым секретарем горкома и обкома Компартии. Он привык безраздельно повелевать и решил выделить Одессе вместо 40% заработанных в городе средств (как положено по численности населения) лишь 1 процент бюджета. А заодно ликвидировать в городе отделы здравоохранения и образования. Мол, по каждому вопросу – добро пожаловать на поклон к областному начальству. Все это мне показалось невиданной дикостью. Когда президент Кучма пригласил Боделана и меня разбираться, то последний сказал очень знаковые для одесситов слова. Дескать, самое возмутительное во мне, что я утверждаю, будто Одесса–необычный город. А это, мол, самый обыкновенный город областного подчинения. Трагедия в том, что на 7 лет городу навязали человека, который его не любил. И одесситы отвечали ему тем же…

– Не считаете ли вы, что одесские выборы в 1998 году были сродни скандальным выборам в Мукачево?
– А вы посудите сами. В последний день меня снимают с выборов, объявляют об этом по радио и телевидению, а в 12 часов ночи… восстанавливают. Российские каналы (а их у нас – великое множество) захлебываются от антирекламы, на всех участках – милиционеры с соответствующими заданиями. И все равно Боде-лан проигрывает 72 тысячи голосов. Тогда Кировоградский суд отменяет результаты выборов, а Кучма назначает вице-премьер-министра Билоблоцкого и.о. городского головы, что вообще незаконно.

– Ваши оппоненты утверждают, что вы одной ногой в Одессе, другой – в Израиле. Что можете об этом сказать?
– В свое время кто-то не поленился подделать целый набор документов (с печатями и подписями нотариуса), якобы свидетельствующий о моем израильском гражданстве, и раздать 450 экземпляров депутатам Верховной Рады. По этому поводу мне пришлось обращаться в израильскую полицию. Первое, что удивило специалистов, – это номер на паспорте. В Израиле номера выдаются по порядку, начиная с 1948 года. Сейчас они начинаются, кажется, с пятерки. А в паспорте, который мне приписывали, впереди стоял… ноль. Официальное расследование подтвердило что ни в одном из трех центров, где выдают тамошнее гражданство, я никогда не обращался.
А паспорт с таким номером был выдан в 1954 году женщине – Эдуаде Гурвиц. Кто-то ловко это использовал, подделав букву в имени. Нотариус, заверивший фальшивку, принес мне извинения после допроса в полиции, газета Гусинского, распространившая дезинформацию, дала опровержение. А авторы заброшенной в парламент информации словно в рот воды набрали. Хотя среди наших депутатов я знаю нескольких граждан, действительно имеющих израильские паспорта. Правда, если они – евреи, то я – чукча.

– Расскажите, пожалуйста, о своей семье.
– Дочь с внуком живут в Киеве. 16 лет назад моя жена, Ольга Меньшикова (родом она из Свердловска), решила переехать в Израиль. Я тогда был председателем кооператива и ни о каком мэрстве даже не помышлял. Но из Одессы никогда уезжать не хотел (и сейчас не хочу). Из-за этого мы с женой развелись. И хоть Ольга часто наезжает в гости, живет она в Израиле, в Моцкине. Если услышите байки о дворце в Хайфе, попросите адресок, я готов его подарить. Равно как и квартиру в Одессе, если у меня ее обнаружат.

– Вы что же и бизнесом никаким не владеете?
– Если бы у меня был не то что магазин, а даже один контейнер, вы думаете, про это до сих пор не дознались бы? В 1987 году, когда разрешили создавать кооперативы, я построил и организовал с нуля строительную фирму. В1990 году я ее успешно продал, поскольку был избран председателем Жовтневого райсовета Одессы.

– Вам ставили в вину, что вы якобы запустили в город чеченскую мафию…
– История длинная. Мне действительно доводилось летать в Чечню, чтобы вызволить наших заложников. Вот как это было.
В 1996 году пришла группа чеченцев – попросила согласовать аренду русского театра для проведения съезда диаспоры. Когда это мероприятие началось, из Кировограда приехала большая группа женщин. Они стояли с плакатами: «Верните наших мужей и детей!». Вскоре эти женщины пришли ко мне на прием и объяснили, что наши кировоградские строители работали в Чечне и были взяты в заложники. Матери, жены просили помочь, даже из Кировоградской обладминистрации ходатайство прислали. Тогда я пригласил организаторов съезда и попросил помочь в поиске наших граждан. Через некоторое время они позвонили и сообщили, что заложников отдадут, если я лично приеду за ними в Чечню. Кучма дал добро, из Львова в Одессу специально Як-42 пригнали. Всё это страшно. Наших сначала собрали 26 человек, потом еще восьмерых мы ездили забирать по запискам из различных ям, где они содержались. Одного привезли в цинковом гробу (парень якобы хвастался, что он связан с ФСБ, а когда попытался сбежать, его убили).

Аушев посоветовал нам сесть в Махачкале, чтобы избежать опасности. Там нас окружили автоматчики, стали требовать выйти из самолета и предъявить документы. Кто-то в России слишком ревниво отнесся к тому, что мы сами вызволили наших ребят из страшного плена. Самолет задержали, и лишь когда на борт поднялся врач и вмешался первый космонавт Дагестана Магомед Толбоев, мы взлетели. Сыграло свою роль и то, что на борту было много журналистов. Кучма утром позвонил и сказал: «Мы с Удовенко (тогдашний глава МИД Украины – авт.) за тебя всю ночь волновались». Я подумал: лучше бы Ельцину позвонили, чтобы нас не держали. Ребята при пересечении границы плакали…

В 1997 году, когда меня пригласили на инаугурацию Аслана Масхадова, я попросил чеченское руководство, чтобы они поспособствовали выводу последней чеченской банды из Одессы. Так что я мафию не приглашал, я ее фактически выпроводил. Больше никаких контактов никогда не было.

– Представители криминала или власти, которым вы были не по нутру, не предлагали вам как-то договориться?
– Мне передавали предложение Кучмы пойти на мировую и получить должность. Весьма известные люди тоже предлагали мне съездить на переговоры за границу, после чего все мои проблемы были бы сняты, а я отказался. Потом эти же люди агитировали за Боделана.

– Правда, что вы сидели за одним столиком с Евгением Щербанем накануне его расстрела в Донецком аэропорту?
– Иосиф Кобзон пригласил меня на свою серебряную свадьбу в отеле «Рэдисон-Славянская» в Москве. Так получилось, что за предназначенным для меня столиком уже веселилась Пугачева с компанией. В этот момент подошел Щербань и позвал к себе за столик, где было три свободных места. Он был с женой и сыном. Я прилетел из Одессы, а моя Ольга – из Израиля, с мамой. Сели, познакомились поближе. Потом Кобзон сказал, что наш столик уже свободен, и мы пересели. Позже Щербань проходил мимо с сыном и сказал: «Я уезжаю в Америку на 3 месяца, меня заказали». Я предложил: поехали в Одессу, переночуешь с семьей у нас. Он отказался, сказав, что у него есть свой самолет.
«Я еще на день останусь, а потом – прямо в Донецк», – сказал. Рядом еще Цыбух (глава Госкомитета молодежной политики, спорта и туризма – авт.) с Фокиным (бывший премьер – авт.) стояли. На следующий день звонит Пустовойтенко (тогдашний премьер-министр) и сообщает, что Щербаня с семьей расстреляли прямо в Донецком аэропорту.

– Вы один из немногих мэров, у кого не висит в кабинете портрет Ющенко. Хотя именно в его фракцию вы входили в Верховной Раде.
– В1990 году я попросил нарисовать мне портрет Сахарова. Художник из местного комбината попросил 8 тысяч, тогда как Ленина рисовали всего за 300 рублей. Портрет Сахарова – единственное, что я забрал из этого кабинета, когда меня убрали из мэров. Забрал, надо заметить, с боем. Сейчас он опять здесь.
За время депутатства я никогда не переходил из фракции во фракцию. В 2002 году лишь вступил в «Нашу Украину», потому что поверил Виктору Ющенко. А портретов президентов у меня в кабинете не было, нет и не будет – зачем же нарушать традицию?

– Скажите, а когда вы поверили, что второй раз войдете в одну реку – вновь займете кресло городского головы?
– Даже в тяжелом 1998 году я не сомневался, что вернусь. Кстати, телефоны в кабинете остались те же, а компьютеры почему-то убрали. Зато стол с зеленым сукном, кресла, ножки с позолотой оказались точной копией мебели из кабинета Кучмы. Кстати, после возвращения сюда на третий день обнаружили вмонтированную в стену камеру и микрофон. Этот факт тоже расследуется.

– В некоторых телепередачах звучало мнение, что большинство одесситов хотело бы видеть в кресле мэра не Боделана, не Гурвица, а некоего нового человека.
– Это очередная работа политтехнологов. С израильским гражданством и чеченской мафией не получилось, бизнеса не нашли, выдумки вокруг кредита оказались мыльным пузырем. Социологическая служба Центра Разумкова провела с 10 по 15 декабря прошлого года опрос в Одессе. Данные о том, как намерены голосовать одесситы в повторном туре президентских выборов, полностью совпали потом с результатом. По этому же опросу мой рейтинг популярности – 26,5%, несмотря на то, что семь лет я был отстранен от руководства городом. У Руслана Боделана, который поддерживал более популярного в Одессе Януковича, – 10,2%. Выводы делайте сами…
А вообще я жив и работаю благодаря поддержке одесситов. Их не обманешь и не купишь.