«Пламенеющие балалайки» и «панки-нацисты»: два мира — два концерта  

Специальный корреспондент «Думской» Дмитрий Жогов увлажнился ностальгической слезой на хите «На дальней станции сойду…» и получил тепловой удар перед сценой, где выступали Kiss! Обложенный льдом, вылежав в кровати рекомендованное врачами время, он наконец разразился репортажем о самом советском и самом антисоветском концертах. Ему слово.

Давайте договоримся: условно «самым советским» я буду называть концерт группы «Пламя» в Одесской филармонии. Почему?  Ну а как же! Хиты «Мой адрес – Советский Союз», «Строим БАМ» и тысячи их… Куда, по-вашему, ходит и льет слезы по «прекрасному далеко» довольно большая прослойка нашего населения?  Вот то-то и оно.

А самым «антисоветским» я назову концерт Kiss, прошедший в середине июня в Киеве. Почему антисоветским?  При упоминании какой группы комиссары в пыльных шинелях хватались за парабеллум? Ну или директора школ за валидол? То-то же.   

Начну с «Пламени».

«ПЛАМЕНЕЮЩИЕ БАЛАЛАЙКИ»

Я увидел висевший на Филармонии плакат о том, что вскоре в Одессу приедет группа «Пламя» и споет полюбившиеся, вечно живые, как дедушка Ленин, хиты.

- На дальней станции сойду,  трава по поя-я-яс… — напел тихонечко я извлеченные из самых дальних закоулков памяти слова и решил, что не худо бы встретиться с… как это у ВИА называлось… эээээ, художественным руководителем ансамбля!   

Во-первых, интересно, как поживают сейчас некогда народно-заслуженные-официозно-обласканные старперы. Не оскудела ли (как пел Стас Намин) молодецкая удаль? Во-вторых, как ни крути, а советские ВИА - это профессионалы со знаком качества. А как жилось таким профи при СССР? Будут ли они плеваться, как Лайма Вайкуле, при упоминании «совка» или нет?

Я связался с организаторами концерта:

- Как бы мне насчет интервью…

- Вот сайт группы, с ними и договаривайтесь, — буркнули там. Дали ссылку.

На сайте мне зло рассказали, что есть две группы «Пламя». Одна обосновалась в России и окучивает тамошних «совков», это их сайт, а другая в Украине. И эта, которая украинская, не настоящая группа «Пламя», а самозванцы! И потому в Украине засела, чтобы в России их не засудили, а сейчас они к вам в Одессу едут! И не дергайте нас!

Я посулил организаторам черта. Не знать, какую точно группу приглашают. Не знают, ссылку на чей сайт дают. Дефективные!

Я же при упоминании «самозваного Пламени» недоверчиво хмыкнул. С известными советскими музыкальными брендами вот какая история.

Когда Огромное Розовое Пятно еще существовало на карте… Представим, что в нем функционировал ВИА, допустим, «Пламенеющие балалайки»! В ВИА входило десятка три человек. Пять поющих девушек, пять поющих юношей, чувак с бакенбардами и синтезатором Yamaha, еще чувак с бубном, чуваки с сопелкой и  дудкой, пухлый, розовощекий вокалист, гитаристы в клешах, ударник, плюс еще пять родственников партноменклатуры, на подпевках, которые ездили за группой по «загранкам». Пели они песни, заимствованные из репертуара других советских групп (что не возбранялось) и свой хит «Ленин — кыш, Ленин — пыш, Ленин — тохтамыш!».  

В 1990-х наш ансамбль распался вслед за Союзом и, фигурально выражаясь, побирался в отбросах, промышляя, простите, отсосом. И тут самый башковитый из них, тот, который с бубном, решил: а чего это мы бабло не рубим? Набрал кучу молодых, фапабельных телок на подпевку и воскресил «Пламенеющих балалаек» в новом, так сказать, формате. Быстренько узаконил название – зарегистрировал бренд. И стал сладким фальцетом петь песни про «Ленин – кыш» совершенно законно. Ностальгирующие «совки» кинулись покупать билеты, и поперло дело, как говорится, с «блекджеком и шлюхами».

Остальные из ВИА, видя, что народ оргазмирует ностальгией, тоже очнулись от летаргии и быстренько зарегистрировали каждый себе по группе со сходным названием.

Вокалист получил право назваться «ВИА Пламенеющие балалайки», чувак с синтезатором Yamaha стал «Балалайки в огне», дети партноменклатурщиков превратились во Flaming Balalaikas и гастролируют по США.

Каждый, конечно же, утверждает, что именно он единственный правопреемник советских, настоящих, «балалаек».

На самом деле, от прежнего ВИА они отличаются на 99%. Но слушателям пофиг. Практически то же самое и с многочисленными музыкантами группы «Пламя».

Ругая организаторов-недотеп, я провел исследование состава «Пламени» и пришел к выводу, что в Одессу приезжает Станислав Черепухин, который в легендарную группу пришел в 1975 году и проработал там пять лет. Вокалист и гитарист. В 2000-м вернулся в «Пламя» и проработал в нем еще десять лет. Потом ушел окончательно.

Неблагозвучную фамилию Черепухин сменил на Черёмухин. Зарегистрировал марку «Сияние пламени» и поэтому имеет право писать на афише: «Артист ансамбля «Пламя» Станислав Черемухин, в программе – лучшие песни ВИА «Пламя» в сопровождении группы «Сияние пламени». Бдыщ!

Я нашел телефон Станислава и созвонился с ним. Надо сказать, никакого пафоса у мужика. Никакой «звездности». Это очень импонировало. Великий БГ на мою просьбу об интервью ушел в нирвану, Самойлов из «Агаты» «взял портфель, ушел домой». После скандала с Вайкуле, после того, как мой фейс показали по РашаТВ как злопыхателя, злоумышляющего против российской попсы, у меня такое чувство, что музыканты из-за поребрика слегка меня побаиваются.

Со Станиславом договорились встретиться перед концертом. Я себя поймал на мысли, что одобрительно мурчу: «Идет солдат по городу…».

СЕКС, ПАРТСОБРАНИЕ, РОК-Н-РОЛЛ

Вахтер на входе в Филармонию, смерив меня взглядом, зачем-то сказал, что «Пламя» уже приехали и ушли-с в город гулять-с.

Я позвонил Станиславу и убедился, что они еще в дороге. Едут из Кишинева. Нафига было вахтеру врать? Уже потом мне охотники за автографами рассказали, что вахтеры всегда так… Не сунешь 50 гривен – обязательно сбрешут.

Вид у вахтера был величественный и неприступный. К Филармонии то и дело подкатывали машины с шариками, из которых выскакивали новобрачные и, шурша свадебными платьями, шли к монолитному стражу, вручали талоны об оплате и проскальзывали внутрь. За ними следовали испитые свадебные фотографы.

В  Филармонии чудные залы в декадентском стиле. Роскошные и обшарпанные. Почему-то брачующиеся любят фотографироваться на этом фоне. Но что это должно означать? Все тлен, кроме нашей любви? Нюра плюс Степан?  

Я ожидал, что подъедет эдакий дом на колесах – трейлер или шикарный бус. Зашипит дверьми, и оттуда выйдут солидные музыканты с лысинами, просвечивающими сквозь зачесанный хаер. Они же все время в дороге. Значит, гастрольный транспорт необходим.

Но тут возле Филармонии затормозил бусик с маршрутку размером. «Ыыыыы, — подумал я. - Перлись на этом?». Из него вылезли, разминая затекшие конечности, музыканты. Станислава я узнал по фотографии. Он, заметив меня, попросил 10-15 минут «акклиматизироваться». Интервью мы записали в декадентском зале перед репетицией.

Я спросил его:

- А  в отеле не останавливались?

- Нет! Куда там! Нам сразу после концерта в Киев ехать.

У меня челюсть отвисла. Этот немолодой дядька приехал из Кишинева, даст концерт и на маршрутке укатит в Киев. Двужильный человек! Монстрила!

Группа сходу прошла в концертный зал и принялась раскладывать аппаратуру. А как же отдохнуть? Гвозди бы делать из этих людей!

Станислав пришел к нам и сказал, что у него есть десять минут. Изредка прерываемые невестами и женихами, бродящими по мрачным залам, мы поговорили о жизни официальных советских звезд. И я с изумлением увидел перед собой человека, который был реально счастлив в Советском Союзе.

- Музыкальная тусовка считает, что ансамбль «Пламя» нес какие-то идеологические нагрузки, представлял Союз композиторов, комсомол, а я вам скажу… (тут последовала МХАТовская пауза, -Ред.) это, действительно, было так. Союз композиторов ругали за то, что они косные, но они были профессионалы высочайшего класса. Те поэты, которые писали стихи для нас, это Роберт Рождественский, Михаил Пляцковский, Танич. Это были люди высокой культуры, образованности, литературы, они писали тексты, которые мы исполняем много лет и которыми до сих пор трогаем человеческие души.

- А худсоветы были?

- Были худсоветы, проходили мы их тоже трудно…

- Даже у вас были проблемы?

- А почему нет? Там были люди консерваторские, наш стиль предполагал мультинструментализм, и мне приходилось играть на флейте и на скрипке, а худсовет говорил: «Скрипачу надо позаниматься! Поиграйте гаммы, походите к репетитору». И они были правы.

- Всегда ли вам платили хорошо?

- Не всегда платили и не всегда хорошо.

- А рок-н-рольная жизнь? Секс? Алкоголь?

- Это делалось тихо. И под одеялом. Я мог бы бесконечно вспоминать фестиваль молодежи и студентов на Кубе, когда кубинским девушкам было приказано «крепко дружить» с советскими артистами, но я лучше не буду про это рассказывать.

ПРОВОДИ НАС ДО ВОРОТ, ТОВАРИЩ СТАРШИНА!

За дверями концертного зала ВИА начинает репетировать «Идет солдат по городу». Я вспоминаю фильм «Начни с начала» и фразу члена комиссии, обращенную к Макаревичу, только что исполнившему свой «Диалог в поезде»:  

«… Я ничего не поняла. Кто едет? Куда едет? Берите пример со своих друзей: о чем поет ваш товарищ Холодков: «На недельку, до второго, я уеду в Комарово», — и все ясно, кто едет и куда едет. И вот результат — сам едет на международный конкурс».

ВИА «Пламя» обскакало любого советского дипломата или моряка по числу стран, где они побывали. Ансамбль не был разве что на Северном полюсе и в Камбодже! И это во время «железного занавеса»!

- Мы участвовали во всесоюзных конкурсах, международных, и надо сказать, что в этих случаях худсовет причесывал нас, как надо, — вспоминает Станислав Черепухин. —  И наверное, правильно. Мы представляли страну. И там по-другому нельзя было.

- А вот многие из артистов (я вспоминаю Лайму, — Ред.) были в СССР невыездными!

- Мы, в отличие от них, были выездными. Пришлось поколесить по миру. Были и в «горячих точках». Афганистан, Никарагуа. Мы представляли советское искусство за рубежом. Были на Мадагаскаре и на Кубе. Девять стран Латинской Америки, девять стран Восточной Азии!

- А вы бы хотели снова оказаться в СССР?

- Да. Там не хватало колбасы. Там не было «Макдональдса», зато там была необыкновенная атмосфера и душевность между людьми. И тот лозунг «Человек человеку друг» из Морального кодекса строителей коммунизм был воплощен в жизнь. И мы тогда не знали, что такое конкуренция. Причем грязная конкуренция!

Станислав уходит в зал. Мне разрешают побыть на репетиции. В зал заносят стулья. Станислав кричит:

- Билеты же еще не все распроданы! Зачем это?

Мужик, который носит стулья, только ухмыляется:

- Придет народ. Всегда приходит.

Я задумываюсь. Станислава перед выездами за границу, видно, неоднократно прорабатывали: «Что вы будете делать, товарищ, если вам зададут вопрос западные журналисты?» - «Я музыкант, эти вопросы уместно задать послу, но мы всецело разделяем политику СССР», — так, наверное, отвечал он.

Он идеальный собеседник. Улыбается, где надо, не говоря лишнего. Человек той эпохи. КГБисты давали добро на их поездки, а в это время талантливейшие музыканты не могли выехать. Их перемалывали в прессе, готовили «рагу из синей птицы».

А Станиславу, действительно, было хорошо в СССР. Советский Элвис Пресли. Куча гастролей. Старшина распахивал перед ними ворота и поднимал шлагбаум. Улыбчивые кубинки. Калейдоскоп впечатлений. Такого, пожалуй, не было ни у кого из советских людей.

Став за клавишные, Станислав начинает проникновенно петь:

Родина моя, что будет и что было -

Все я пополам с тобою разделю

Вовсе не затем, чтоб ты меня любила,

Просто потому, что я тебя люблю!

Я не стал оставаться на концерт. Тихо смылся.

КИЕВ — ГОРОД РОКА

У группы Kiss есть хит «Детройт — город рока». Он повествует о фане, который едет на концерт группы и погибает в аварии. Я ехал в Киев и, глядя в лобовое стекло автобуса, залепленное раздавленной мошкарой, все думал: только бы ничего не случилось! Только бы доехать! Мало ли что может быть…

Я ждал этого тридцать лет. Вернее, как ждал… В советское время я и представить себе не мог, чтобы Kiss приехали в Киев.

Флешбэк. 1988 год. Город Гайсин. Военная часть. Клуб. Ваш покорный слуга стоит навытяжку перед залом, заполненным оживленными солдатами. Советскими солдатами.  

За трибуной замполит, он орет, щеки у него трясутся, как холодец, он потрясает фотографией из журнала Metal Hammer. На фото — вокалист Kiss Джин Симмонс в гриме, с высунутым языком. Мне эту вырезку прислали друзья, и я ее спрятал у себя в тумбочке. Бдительный старшина нашел и отнес замполиту. Это настоящая идеологическая диверсия!

Kiss в списке запрещенных групп были в первых рядах. «Панк, неонацизм, садизм», — значилось в характеристике, выданной группе, ВЛКСМ. Кстати, автор этих слов жив-здоров и редактирует одну национальную газету.

Шел 1988-й. На экраны вышла уже «Маленькая Вера» с первой в СССР эротической сценой, впервые печатается массовый тираж Библии, уже «Ассу» сняли, в конце концов! Но в маленьком Гайсине время остановилось. Казалось, там еще год эдак 1982-й…

- Чему смеетесь?! — орал замполит на хихикающих солдат. — Профашисткая зараза проникла в нашу часть! Вы думаете, что этот клоун показывает вам язык? Нет! Это вот этот рядовой, – он ткнул в меня фотографией, — показывает язык всем нам! Он смеется над советской армией. Издевается над армией! Я предлагаю исключить его из комсомола! — завершил он и эффектно порвал фотографию.

Исключили. Комсорга, впрочем, несколько смутил тот факт, что я не был комсомольцем. Но приказ надо выполнять. Меня втихаря «вступили» и тут же исключили. Я пробыл в этой организации меньше минуты. Наверное, рекорд.

…Киев встретил нас раскаленным июньским солнцем. Огромный, шумный город…

Kiss выступали на «Олимпийском», там, где еще недавно шли президентские дебаты. К арене змеились очереди из фанов. И каких фанов! Почти все были разрисованы под участников группы. Некоторые даже на огромных каблуках. Возле метро и на самом стадионе работала гримерная, разукрасить физиономию стоило до 800 гривен! И я удивился, увидев там не только старых пузатых рокеров с жидкими седыми хвостами волос и залысинами, но и совсем юных Kiss'оманов. Недаром критики группы бурчат, что Kiss — это группа для подростков. Детей.

ФАНАТЫ

В СССР Kiss выбрали в качестве жупела. Размалеванные морды, устрашающие буквы-молнии, так похожие на нацистские руны, танк на сцене – образ врага готов.

- Я помню! Я работала в райкоме комсомола, и это было невозможно! Вообще невозможно! — женщина в майке Kiss почти кричит. — Это мечта моей жизни, я попала на концерт! Вот у меня билеты в фан-зону! — она чуть не плачет.

Встречаю одессита Александра Милюкова, продюсера и журналиста:

- Какие это счастливые ребята, — показываю на черно-белые рожицы перед нами. — Они не знают, что такое запрещенная музыка!

- Они не знают, что такое отдать зарплату за диск! — подхватывает Саша.

Александр Милюков (слева)

- Мне в школе училка зашвырнула в голову тетрадь, потому что там в конце было написано «Kiss». А наш завуч завел как-то меня в кабинет и позвонил в КГБ. Там взял трубку какой-то дежурный и, выслушав, послал завуча нахер. Тот трубку положил, обескураженный: «Ну если там так разговаривают, то я не знаю!». Это был 1986 год.

Папаша в майке с черепом ведет под руку малыша лет семи, разукрашенного под Джина Симмонса. Отец горделиво показывает на сына:

- Этот парень не пропускает ни одного рок-концерта. Он был в гримерке самого Тиля Линдеманна!

- Я написал на заборе школы «Kiss», — рассказывает другой фанат. У него доброе лицо и на вид лет пятьдесят. — А директор увидел, подскочил ко мне и начал бить головой о забор!

А вот двое самых-самых фанов Kiss. Круче их только яйца Джина Симмонса. Они с ходу дословно цитируют все советские статьи о любимцах: «Группа выезжает на сцену на танке и во время выступлений цитирует Гитлера и Гимлера», «Полное отсутствие музыкальных способностей сопровождалось диким грохотом и визгом», «Бразильские власти потребовали немедленной высылки четверки хулиганов и дегенератов».

Самые крутые фаны

Крутые фаны пролазят к неприступным Kiss уже не первый раз. И не платят за это 5000 долларов. Они оглядываются по сторонам. В любой момент могут подойти и провести за кулисы. Я собираюсь держаться этих людей. Но на секунду отвлекся, и англоязычный чел в майке Kiss и с бейджиком увел их. Какая жалость…

И тут я увидел Владиса. Это поразительный чувак, писатель, режиссер. Он мотался по всему миру, лазал с пигмеями в джунглях Амазонки, пробирался сквозь сугробы на самый северный маяк планеты, сидел за столом и слушал рассказы брата колумбийского наркобарона Пабло Эскобара, а потом снимал свой арт-фильм в Одессе. И вот он тут.

Владис

- Kiss были для меня богами. Благодаря им, чтобы понять песни, я начал учить английский. Это было еще в школе. Я жил в маленьком городке, находящемся в якутской тайге. Я смотрел на плакаты Kiss, висящие у меня на стене, и хотел увидеть мир. Но я был никем! Kiss мотивировали меня зарабатывать деньги, лучше выглядеть и двигаться вперед из этой дыры, где я жил. Я, когда попаду к ним, замолвлю словечко о тебе перед Джином.

Как он умудрился пролезть к самим музыкантам, я не знаю. Владис необыкновенный человек. Через несколько дней после концерта он опубликовал фотографии с Полом Стэнли и Джином Симмонсом. Он умудрился вручить им свою книгу!

- Я рассказал Полу о себе, о книге, которую написал, главный герой которой — фанат Kiss. Сказал, что книга есть уже во всех крупных библиотеках Восточной Европы и в США, в библиотеке Принстона. Я подарил Полу экземпляр для музея Kiss. Жизнь имеет свои неожиданные психоделические повороты, когда видишь, как твое изображение держит в руках тот самый человек, бог с твоих плакатов детства.

99% песен Kiss было посвящено девушкам. Не Гитлеру. Они не прославляли нацизм. Они пели о сексе, о поклонницах, снимающих гипсовые слепки с причиндалов музыкантов, о том, что «ух, всю ночь!», о том, что Кристине стукнуло 16 и ей пора уже «взять любовный пистолет за ствол». Сумасшедшие ночи рок-н-ролла, полные секса и музыки, — вот о чем пели Kiss, не представляя даже, что где-то за океаном их будут запрещать за «пропаганду неонацизма».

Откуда он, этот неонацизм, возник в воспаленной фантазии отечественных пропагандистов? Джон Симмонс — этнический еврей, родился в Израиле. Его мать чудом выжила в концлагере. Какой, к чертовой бабушке, нацизм?  

МАЛЕНЬКИЙ УДАРНИК И ПАСТЬ ДРАКОНА

Оборудование, а это двадцать фур, в которых содержится 400 тонн света, звука и пиротехники, первыми заехали на стадион.

Еще за месяц я заполнил все необходимые формы на английском, в которых особо отмечалось, что я не буду снимать музыкантов без грима, передавать их видеозаписи другим лицам и организациям. Я дал подписать оператору бумаги и поклялся на Библии  пообещал, что после того, как снимем первые две песни, зачехлим аппаратуру и, оставив ее на хранение, будем досматривать концерт.

Очередь двигалась крайне медленно.

- В Питере и в Москве по пять часов стояли. Мы в Киеве только три. Уже хорошо, — говорит парень, разрисованный под Пола Стэнли.

- В Германии вообще не стояли в очереди. Зашли, как белые люди, — сказала девочка, разрисованная под Кота (Питера Крисса).

- А на каких концертах были? — поинтересовался я.

- В Праге, Варшаве, Италии, — начал вспоминать парень.

- На Джорджо Млродере, на Бон Джови были, — перечисляет еще кто-то.

Я во все глаза смотрю на покрытые гримом физиономии – они катаются по всей Европе и ходят на концерты!

Еще один флешбек. 1982-й год. Военрук, тяжелый, с косматыми бровищами стоит, чуть покачиваясь, перед строем девятиклассников.

- Умер… — он говорит в нос, покрасневший глаз наполнился слезой. - Умер наш дорогой Леонид Ильич. Вы хоть знаете, что Америка только этого и ждет?!

Мы в строю принюхиваемся. До нас доносится запах алкоголя. Полкан с трудовиком с утра уже зарядились в подвальном тире. Но нас сейчас должны отпустить смотреть «Лебединое озеро». И мы терпим.

- А среди нас есть предатели! — багровеет полкан. — Есть те, кто не будет стрелять во врага! Бросит винтовку и поднимет руки! Скажи, что ты будешь делать, если у тебя в прицеле твой Kiss? — он тычет пальцем в меня.

- Не могу знать, отчеканиваю я уставное.

Ответ приводит его в ярость:

- Газы! — ревет полкан, и все начинают судорожно вытаскивать из подсумков противогазы.

Блин, какая счастливая сегодняшняя молодежь. У них нет полканов. Им не говорят, что слушать. Они свободны. Как бы я хотел родится сейчас. Но, увы…

Не было у KISS худсоветов. Не проверяли их бдительные КГБшники. Колесили по всему миру. Симмонс составил впечатляющий альбом из фотографий девушек, с которыми он переспал. 5000 фотографий!

Были они и в России. Надо сказать, что туда их пустили, несмотря на то, что Симмонс неоднократно ругал Обаму за чересчур мягкую политику в отношении Путина.

Это был самый дорогой концерт в новейшей истории Украины. Самый крутой билет на него стоил 5000 долларов. Он назывался «ULTIMATE KISS ARMY EXPERIENCE». Купив его, ты проходил по VIP-ходу за кулисы, где мог посидеть за ударником KISS и подержать в руках гитару Симмонса. Потом померить их сапоги и, самое главное, поболтать с группой. Потом фото на память. И еще другие ништяки. Мне говорили, что Олег Винник прошел по этому билету и даже напел KISS «Волчицу». Но, наверное, это все таки миф. Старики могли этого шлягера не вынести. Раз концерт дали, значит, пронесла их чаша сия.

Сперва мы покорно стояли вместе с другими СМИ, «1+1», «Интером» и неизвестными мне изданиями, в ожидании, когда сработают автоматические ворота, считывающие штрих-коды на билетах для прессы. Но ворота не работали. Бегали сотрудники, совали картонки, но все напрасно.

Я, конечно, купил себе загодя билет в лучшем месте, под самой сценой. И мог бы смело идти и занимать места с обычными фанатами, но была робкая надежда, что группа даст прессуху.

Итак, мы ждали. Час или два. Солнце молотом бухало по голове. Язык высох и болтался колотушкой в потрескавшейся от жары пасти. Потом нас стали запускать. И тут же тормознули. Что, мол, у вас в сумке?

- Печенье.

- Нельзя. Печенье нельзя! — обрадовался «сесюрити». Ему, видно, еще никто не попадался с печеньем.

– Понимаете, мы сами из Одессы. А концерт кончится поздно, и купить, скорее всего, мы ничего не успеем.

- Нельзя! — мальчишка в форме замотал головой.

- Нам же ехать в Одессу, надо что-то поесть…

- Нельзя.

Я понял, что это серьезно. Видно, какие-то инструкции. И, выматерившись про себя, выкинул печенье в урну. Потом я узнал, что в метрах трехстах за спиной этого затейника были камеры хранения. Но они предназначались для тех, кто зашел. А зайти с печеньем я не мог.

Еще полчаса на поиск воды. Я чувствовал себя, как Губка Боб под раскаленной лампой на столе чучельника. Воды не было… Холодильники с пивом торчали везде, но воду я нашел только внутри здания, в баре на втором этаже. Я выпил сразу две бутылки. Еще чуть-чуть, и мне бы была хана.

Забегая вперед, скажу: оказалось, что оборудование нельзя было сдать в камеру хранения. Оно не влазило туда. Штатив не умещался. А оператора не пускали с ним обратно на концерт. Кляня организаторов, я нашел начальника охраны и, перекрикивая самих Kiss, проорал ему, что так не годится. В конце концов мы оплатили билет! Мы имеем право слушать музыку! Начальник задумался, потом проорал мне в ответ, что пустит нас на концерт, если мы клятвенно обещаем не снимать на камеру. Мы проорали, что хорошо.

Наконец мы прошли. У меня подгибались ноги. Горело лицо. Две песни были похерены из-за организации, но я вздохнул свободно и обратился лицом к сцене. В это время полыхнуло пламя, у меня аж волосы затрещали на голове от жара, и все взорвалось роком. Сердце превратилось в маленького ударника, который бешено колотил, от чего все тело вздрагивало. Я отошел от сцены потому как думал, что сердце выскочит. Пульсация, рев толпы, кровь из пасти Демона!

А ведь им, блин, седьмой десяток! В это время «Космическое дитя» взмыло над толпой и полетело на тросе над головами.

Kiss развернули на сцене флаг Украины.

Я облегченно вздохнул и без сил опустился на траву. Детская мечта сбылась. На меня посыпались тонны конфетти…

Автор — Дмитрий Жогов