26 ноября 2013, 01:06
Интервью Алексей Черный о проведенном в милиции дне: «Они били меня в живот, а потом удивились, что поймали главного»0 Лидер одесской организации «Демократического Альянса» и участник Евромайдана Алексей Черный сразу после освобождения рассказал «Думской» о том, как его задерживала милиция и как он «бился головой о стенки автозака». «Думская»: Алексей, наши читатели дезориентированы противоречивыми сообщениями прессы. Одни говорят, что вы герой, другие цитируют милицейскую пресс-службу – мол, Черный сам разбил себе голову о стенки автомобиля для перевозки задержанных, чтобы бросить тень на правоохранительные органы. Как все было на самом деле? А.Ч.: Давайте с самого начала. Где-то в 4:40 приехал наш представитель из суда Кирилл Филимонов и сказал, что есть решение о запрете массовых акций на главных улицах города. Мы решили, что нужно собирать лагерь, иначе его снесут. Приступили к работе. Рядом стоял «бобик» с милицейскими чинами, которые чего-то ждали… Если бы нас было пятьдесят, мы бы защищали лагерь. Но нас было около 16, мы понимали, что нас сомнут, поэтому сразу подчинились решению суда. Милиция, видимо, отслеживала, что происходит в лагере, и засекла момент, когда ушли последние два журналиста – Лера Ивашкина и Коля Яковенко. Мы разбирали лагерь, все было в порядке. Вдруг с четырех сторон – от Екатерининской и Думской площадей, Воронцовского дворца и Потемкинской лестницы – пошла цепью милиция. Они выстроились большим квадратом. Я начал снимать на видео — каждого, старался фиксировать лица. Милиционеры при этом отворачивались. Некоторые говорили что-то вроде «Мне еще служить». Потом появился исполнитель, который начал зачитывать решение суда. Я подошел и начал выкрикивать: «Советский суд – самый справедливый суд в мире!», «Слава КПСС!», «Слава Сталину!» Исполнитель, между тем, продолжал невозмутимо зачитывать. Когда он закончил, Кирилл Филимонов громко объявил, что с момента вступления в силу решения суда акция завершается и мы начинаем демонтировать палаточный лагерь. Исполнитель выкрикнул: «Приступайте к исполнению!» Тут же милицейский заслон раздвинулось, внутрь ворвались человек тридцать мужчин. Грязных, небритых – судя по всему, дворников. Позже мне сказали, что это и были дворники. Они начали рвать палатки и утаскивать их в неизвестном направлении. Но ведь это мои палатки, мы их используем для туристических поездок, возим детей из многодетных семей в летние лагеря. Я схватил одну из палаток и попытался помешать ее уволочь. И сразу же услышал чей-то приказ: «В автозак его!». Ко мне подбежали какие-то люди в милицейской униформе и поволокли к машине. Тащили за руки, так, чтобы я не мог перебирать ногами, они волочились по асфальту. Я кричал, чтобы они остановились, что у меня фотоаппарат, который может разбиться, мне нужно его отдать кому-то. Подскочил Славик Шкрибряк. Тут же раздалась команда: «И этого в автозак». Слава передал фотик Виталику Устименко, которого тоже сразу схватили. Я понял, что сейчас всех будут крутить, и начал вырываться. Закричал, что в машину не полезу, потому мне не назвали мои права и причину задержания. Меня начали запихивать туда силой. Толкали сначала головой вперед, потом ногами вперед, я цеплялся руками, несколько раз ударился о стенку. В конце концов, какой-то милиционер применил прием, и меня затащили в автозак. Закрыли двери, положили на пол, начали бить кулаками в живот, приговаривая: «Лежи тихо, сука!» Голову прижали коленом к полу, закрыли рот и нос. Я промычал что-то вроде «сдаюсь, отпустите». После этого меня подняли и сунули в маленький отсек с дверью и зарешеченным окошком. Я просунул ногу в дверной проем, чтобы потянуть время и не дать задержать других ребят. Мне в лицо тут же начали тыкать дубинкой. Я ухватился за нее, стал тянуть ее на себя. И сразу получил струю газа в лицо, после которого потерял ориентацию и всякое желание сопротивляться. Не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, начал терять сознание. В этот момент они засунули мои ноги в камерку и закрыли в соседних отсеках Шкрибляка и Устименко. Говорят, им тоже прыснули газом в лицо. Очнулся я минут через двадцать. Сразу позвонил журналистам, лидеру «Демократического Альянса» Василию Гацько и супруге. Выгрузили нас в Портофранковском отделе милиции. Сначала не хотели официально регистрировать, потом вроде записали в журнал. У меня начало болеть сердце – такое бывает, когда я волнуюсь, а после газа, видимо, все обострилось. Милиционеры устроили какой-то спектакль: показательно не реагировали на мои просьбы вызвать скорую, ржали, матерились, предлагали «взять лопаты». Потом начали обсуждать, какую статью на нас «повесить», и решили, что получится только 173 и 185-ю КУоАПа. Потом меня отвели наверх, к следователям, где я заявил, что ничего говорить не буду, пока мне не окажут медпомощь и не вызовут адвоката. После этого у нас состоялся душевный разговор. Следователи говорили, что прекрасно нас понимают и поддерживают. И вообще, мол, молодцы, что начали митинговать. Им на месяц задерживают зарплату. Мы смотрели фото с одесского и киевского Евромайданов. Посмотрев десятый снимок, следователь сказал коллегам: «А нам, оказывается, главного противника ТС привезли». Тут я понял, что они вообще не знали, кого задержали. Потом приехала скорая. С врачами я тоже подискутировал о необходимости европейской интеграции. Медик заявила, что побывала во всей Европе и «было бы хорошо, дотянись Украина хотя бы до уровня занюханной Польши». Вывод, правда, она сделала парадоксальный, на мой взгляд: коль нам до них, как до Киева раком, поэтому нас в Европу никто не возьмет и нам туда не надо. Женщина померила мне давление, сказала, что оно весьма высокое, потом дала какие-то таблетки и жидкость. Я попросил ее снять побои, она сказала, что делать это не будет, и уехала. После этого милиционеры заявили, что через 15-20 минут (это было в 9:45) в Приморском суде будут рассматривать мое дело и повели меня в машину. Мы сели, и я отключился. Разбудили меня в шесть вечера… Препроводили в зал суда. Галина Черная (жена Алексея): Он зашел, лица на нем не было. Бледный весь, шатался… А.Ч.: Зал был пустой, я попросил, чтобы запустили журналистов. Судья Лабунский сказал, что никто присутствовать не хочет, иначе бы они подали специальное прошение. После этого мне зачитали протокол об админарушении. Суть такова: якобы я, находясь в общественном месте, возле памятника Дюку, громко матерился. Второй пункт – что я оказывал сопротивление сотрудникам милиции. Заслушали показания свидетелей – неких Дегтяря, Богданова и Бандюка. В пятом часу утра они «были по своим делам у памятника Ришелье и стали свидетелями того, как Черный Алексей громко ругался матом, провозглашал антигосударственную и антиконституционную брань». Затем судья посмотрел видеозапись. На ней видно, как ломали палатки, как один из наших активистов убегает и как репортер «Думской» Сергей Дибров останавливает нападавшего. Видно, как милиция ничего не делает, чтобы предотвратить насилие. А я все это время кричу, что в 18:00 будет новая акция. Судья все это посмотрел и решил перенести рассмотрение дела на завтра. Вот такая история… Записал Олег Константинов СМЕРТЬ РОССИЙСКИМ ОККУПАНТАМ!
0
Заметили ошибку? Выделяйте слова с ошибкой и нажимайте control-enter Новости по этой теме: 21 ноября 2023: День Достоинства и Свободы: десять лет назад Украина сделала первый шаг на пути к подлинной независимости (колонка редакции) 4 октября 2023: Дело расстрела Небесной сотни: перед судом предстанет Янукович и руководство его силового блока |
Статьи:
Новости Одессы в фотографиях: Думская в Viber |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||