Выборы в «дурдоме», или Самый спокойный избирательный участок Одессы  

Корреспондент «Думской» понаблюдал, как проходят президентские выборы в специальном участке на территории Одесского областного медицинского центра психического здоровья – в бывшей психбольнице №1, что на Слободке. Да-да, часть пациентов этого медучреждения остаются дееспособными и сохраняют право голоса. В основном, конечно, это касается людей, которые проходят здесь стационарную судебно-психиатрическую экспертизу, но есть и другие категории избирателей.

Наш «дурдом» — так ласково называли врачи свою больницу. В 1990-е, когда я делал первый репортаж со Слободки, тут все было, как и положено советской психушке: засовы, решетки и даже закругленные углы, чтобы буйные пациенты не могли нанести себе и другим травмы. У попавших сюда часто изымали оружие — длинные ножи, кусачки и заточенную проволоку.

Профессор психиатрии Валерий Битенский, потирая шрам на подбородке, вещал о том, что это профессиональная травма – якобы пациент кинулся на него во время обхода. Плохо пахло больничной едой. И родственники ругались, что больных тут бьют.

Теперь вместо «психиатрическая больница №1» синеет другая табличка: «Одесский медицинский центр психического здоровья». Так более толерантно.

Главный психиатр и главврач ООМЦПЗ Анатолий Волощук (очень похож на российского оппозиционера Навального) расслаблен и пригрет солнцем. Он сонный и добродушный. И без халата.

– А зачем? – отвечает он на наш вопрос. — Создавать барьер между врачом и пациентом?

- Как у вас проходят выборы?

- По состоянию на 11:45 выборы в нашем учреждении уже закончены. Все прошли, все проголосовали. Все тихо, все спокойно.

В окно бьется рано проснувшаяся пчела. Жужжит. Солнышко греет. Я чувствую, как впадаю в сонное, благодушное оцепенение. Наверное, так себя чувствуют пациенты после дозы галоперидола.

- Кто мог прийти на участок, тот пришел, — продолжает главврач. — К тому, кто не смог, принесли урну.

- Много у вас недееспособных пациентов? «Острых», так их еще называют.

- Довольно-таки приличная часть. Очень много людей с различными старческими делами. Опять-таки делирий. Есть пациенты в психозе, которые, конечно же, не могут участвовать в выборах.

- Раньше перед выборами пациентов старались не раздражать попусту. Если простой фейсбучный народ третью неделю с ума сходит, то представляю, каково «скорбным главою». Раньше им и телевизор выключали с разными политическими шоу. Сейчас не так?

- Нет, сейчас не так. Не стоит нагнетать. Как смотрели телевизор, так и смотрят. Никто им не запрещает, никто не отключает.

- А вас не вызывало начальство, не говорило, за кого голосовать? Агитировать больных не заставляют? Потому как слухи о больницах и тюрьмах разные ходят…

- Можете пройтись по отделениям и всех больных спросить, агитировали их или нет. А на всех совещаниях было сказано: главное, чтобы было спокойно.

Идем на участок. Во дворе все зеленеет. Бордюры покрашены, сухие ветки у деревьев спилены, а на окнах… НЕТ РЕШЕТОК! Свежевымытые окна впервые за сто с лишним лет глядят на волю без железной оправы.

- Снимаем потихоньку, а то как каземат какой-то, — Волощук абсолютно беспечен и невозмутим.

Я, честно говоря, привык, что в подобных местах тебе сразу кривят бульдожью морду, посылают, а тут…

- К нам журналисты почти не ходят, — говорит главный. — У нас все хорошо. Скучно.

Хотя все пациенты проголосовали, комиссия обязана сидеть до конца. Идем в скучающую комиссию. Участок расположен во втором отделении. При входе вижу полицию, седого высокого иностранца в пиджаке с переводчиком и вздорного человека, размахивающего руками. Человек кричит, переводчица переводит его крик иностранному наблюдателю:

- Я опекун недееспособного человека, который находится в 21-м отделении. Мне порекомендовали прийти сюда и проголосовать за него. А меня с участка выгнали! Рыжая из отделения! Не дала проголосовать. И председатель тоже меня выгонял! Я вышел и вызвал полицию. Меня Игорь зовут. А всем беспределом тут заведует врач Волощук! Он над моим братом эксперименты проводит!

Главврач делает страдальческое лицо Навального, которого опять арестовывают.

- Знали, куда идете, у нас это обычное дело, — тихо говорит он мне.

Игорь продолжает:

- Я хочу сменить эту власть! А мне не дают проголосовать!

- А брат тоже хочет? — спрашиваю я его.

– Ему равнобедренно, он больной человек. Ему главное чифирнуться…

Внутри тишина, комиссия дремлет на стульях. А на ободранном совковом кресле у кипы агиток дрыхнет котище, похожий на Анатолия Гриценко.

Валентина, глава комиссии, докладывает мне:

- Проголосовало 154 человека. А то, что родственник пришел, то никакого основания за больного голосовать у него нету! Туалет у нас есть, буфет есть, хорошо сидим. Чистенько, тихонько.

В это время, каким-то образом прорвавшись через полицейских, в комиссию влетает Игорь:

- Где эта рыжая? Я вот что тебе скажу…

И начинает, что-то зудеть про чифир, опыты и власть. «Рыжая» обреченно вздыхает. Я тихонько ухожу.

К слову сказать, время Наполеонов прошло. Сейчас, если мания величия, то современными политиками больные себя не величают. Мелко. Лучше сразу стать Повелителем Вселенной.

Автор – Дмитрий Жогов