На Буйном Озере: одна ночь из жизни тилигульских рыболовов   

Каждую ночь на одном из самых чистых и красивых лиманов страны – Тилигульском – кипит работа. Ровно в четыре несколько групп мужчин садятся в свои баркасы, напоминающие поморские кочи, только без парусов, и отправляются на рыбный промысел в самый центр этого большого, вытянутого с юга на север водоема, чье название с турецкого переводится как «Буйное Озеро». Турки, кстати, окрестили его так вполне заслуженно — осенью и ранней зимой здесь весьма неуютно, почти как в открытом море. Рыболовы, однако, трудятся при любой погоде – отменить выход их может заставить разве что сильнейший шторм, способный перевернуть утлое суденышко. Это ведь не пересыхающий Куяльник с его повсеместным «по пояс» — на Тилигуле встречаются глубины до 25 метров! «Маневр оверкиль» в таких условиях, да еще и в кромешной тьме — смертельно опасен.  

Лов рыбы продолжается с марта по конец декабря. Выходных и праздников у промысловиков нет, как нет их у рыбы. «Зимой отдохнем», — говорят рыболовы, добавляя, что «жены все понимают». Ну что ж, на то они и рыбачки, чтобы понимать…

Добывают в лимане в основном морскую рыбу, которая ранней весной устремляется в бывший залив через искусственный канал, чтобы дать в закрытой акватории Тилигула потомство, нагулять жирок и вместе с молодняком покинуть гостеприимные воды поздней осенью.

Это, прежде всего, атерина – мелкая рыбешка, которую добавляют в консервы с килькой в томате, используют в качестве корма для осетровых и сырья для производства рыбьей муки и технического жира. Кроме того, здесь в изобилии водятся кефаль, хамса, бычок-зеленчак, не так давно проникший в Черное море из Средиземного, а также ценный пеленгас. Когда-то в лимане ловили и пресноводную рыбу, но за последние двадцать лет на некогда питавшей Тилигул одноименной речке понастроили множество дамб, разобрав воду для частных ставков. В итоге пресный сток в лиман почти прекратился, а вместе с ним исчезли карп и судак.

По-научному это называется «сокращение биологического разнообразия в результате антропогенного воздействия» и считается крайне неблагоприятным явлением. Впрочем, на экономике «сокращение биоразнообразия» почти не отразилось, ведь видовая бедность далеко не всегда означает бедность ресурсную. Здешние рыболовецкие хозяйства, которые возникли на месте почившего в бозе рыбколхоза имени Горького, дают сейчас не меньше продукции, чем в счастливые советские времена. Скажем, самая крупная организация – ЧП «Тилигул плюс» — в год вылавливает свыше четырехсот тонн.

«Думская» решила поближе познакомиться с местными рыбаками.

Прибыв в село Кошары, где базируется одна из артелей бывшего рыбколхоза, мы первым делом спросили хозяев: почему они работают по ночам? Неужто, нельзя подождать с ловом хотя бы до рассвета, как это делают рыбаки-любители? Когда светло, оно как-то веселее.

Оказалось, нельзя, но не потому, что рыба куда-то может деться, а из-за пернатых «конкурентов». «Чуть посветлеет, и тучей налетают чайки и гагары, которые ничего не боятся и могут нанести серьезный ущерб», — рассказывает бригадир артели Александр Ободовский, кстати потомственный рыбак.

В бригаде работает восемь человек — жители Кошар, Визирки, Сычавки и Южного. В се - крепкие, как на подбор, мужчины в возрасте, с обветренными лицами и руками, в кожу которых навечно въелась морская соль. Многие страдают артритом из-за постоянного контакта суставов с холодной водой. Скупые на слова, хотя, может, просто стесняются фотокамеры.

Наскоро знакомимся — бригадир уже посматривает на часы, и времени для долгих разговоров не остается.

Допив последний глоток кофе и докурив, рыболовы начинают облачаться в спецодежду — резиновые сапоги и комбинезоны. Некоторые натягивают даже детали общевойскового защитного комплекта. Выясняется, что до баркаса еще нужно пройти примерно пятьдесят метров по пояс в воде: к берегу он пристать не может – не позволяют глубины. Для нас это неприятный сюрприз: мы не подумали о рыбацком гардеробе и не захватили с собой ничего резинового на ноги.  К счастью, хозяева быстро нашли выход из ситуации – подогнали небольшой ялик, который благополучно переместил ваших корреспондентов в сухости и сохранности на борт пропахшего рыбой «Грозного».

Несколько слов об этом замечательном плавсредстве. Построенное лет сорок назад оно все еще считается лучшим рыболовецким судном в округе. В длину «Грозный» метров десять, в ширину – примерно два метра. У него крепкий деревянный корпус и мощный мотор, позволяющий развивать приличную скорость. Добавьте к этому списку профессиональную команду, и станет ясно, что свое название баркас получил не просто так.  

Два года назад, по словам бригадира, лодка прошла капитальный ремонт, и если не попадет в беду, прослужит еще лет десять, а то и двадцать. «Жаль, что такие уже не делают. Да и мастеров, способных качественно отремонтировать «Грозный», раз, два и обчелся. А уж такого специалиста, который работал у меня в бригаде, вообще днем с огнем не сыскать. Брус дерева гнул за полчаса – другим для этого нужны сутки. Но он уволился», — говорит бригадир.  

Рыбаки запускают мотор, и «Грозный» начинает набирать скорость. Вот он уже несется на всех парах по ночному лиману, рассекая волны форштевнем. Вокруг — хоть глаз выколи, только подмигивает разноцветными огоньками поселок Коблево на той стороне, двигаются по Николаевской трассе яркие звездочки автомашин, да отбрасывает узкий луч света налобный фонарь впередсмотрящего – ветерана артели, 59-летнего Евгения Тысленко.

В рыбаки он записался сразу после армии, сорок лет тому назад. У пожилого труженика – два взрослых сына. К сожалению, ни один из них продолжить дело отца не захотел: «К нам вообще молодежь крайне редко приходит, — сетует Евгений. – Работа тяжелая, неблагодарная, платят мало. Вот и выходит, что у нас тут собрались в основном мужики предпенсионного возраста. То ли дело в старые времена, когда люди считали за честь работать в отрасли. Платили хорошо, к тому же это труд на свежем воздухе, ну и романтика какая-никакая».

Мы приближаемся к цели нашего короткого путешествия — странной конструкции из шестов, веревок и сетей. Это - так называемый ставной невод, одно из древнейших приспособлений для рыбной ловли.

Тут необходимо краткое пояснение. За тысячелетия, прошедшие с тех пор, как человечество научилось добывать водную живность, было изобретено множество орудий лова. Функционально они делятся на две большие группы – активные и пассивные. К активным относятся орудия, которые настигают и захватывают рыбу. Самое древнее — примитивное копье-острога, ну а сегодня применяют донные тралы – большие сетные мешки, буксируемые судном-траулером. В Одесской области тралением занимаются три компании. Их флот которых насчитывает пять траулеров, которые базируются в Южном, Бурлачьей Балке и в Белгороде-Днестровском.  

Наши герои, и не только они, считают траление варварским способом добычи рыбы, крайне вредным для морской экосистемы. Тралы уничтожают донную фауну, многие виды водорослей и, что больше всего возмущает любящих свой край и его природу рыбаков, зимовальные ямы – природные места массовой зимовки рыб на дне. Недаром эти приспособления запрещены во многих странах мира.

Пассивный способ предполагает, что рыба попадает в приспособление сама, либо привлеченная приманкой, либо просто потому, что у нее нет другого выхода. Пассивные орудия лова —  крючковые снасти (удочки), сети, стационарные неводы – куда экологичнее тралов, они щадят среду обитания и позволяют сортировать улов, выбрасывая за борт молодняк или рыбу, не представляющую интереса для промысловиков.   

К такому пассивному орудию – ставному неводу – мы и приближаемся. Состоит он из так называемого «крыла» и ловушки. «Крылом» называют длинную сеть, которая преграждает путь рыбным косякам и направляет их в ловушку.

Последняя разделена на несколько секций — «дворы» и «котлы». Двигаясь вдоль суживающихся стенок-открылок «дворов» рыба, в конце концов попадает в «котел» — сетную камеру, покинуть которую самостоятельно водоплавающие не могут. Ловушка перекрывается  «занавеской» — еще одной преградой, поднимающейся и опускающейся по желанию рыбака.

Правильно ставить невод – это целое искусство со множеством нюансов. Учитывается рельеф дна, характер течения и много чего еще. Малейшая ошибка в расчетах – и рыба вместо того, чтобы проследовать в предназначенное для нее место, уйдет в море, а рыбаки лишатся заработка. Чинят невод прямо на воде, не вытаскивая на берег.

Наш «Грозный» заходит внутрь сооружения и разворачивается бортом к «котлу». Рыболовы синхронно перегибаются через планширь, подхватывают сетное днище ловушки – дель — и рывками сгоняют рыбу к тыльной стенке невода, одновременно подтягивая в том же направлении лодку. Работают они в полной тишине. Не слышно ни команд, ни отдельных реплик, ни ругани, хотя тянуть намокшую сеть, поверьте, очень и очень тяжело – как тут обойтись без крепкого словца?

Евгений поясняет: сегодня условия, можно сказать, тепличные, потому-то никто и не ругается. «По-настоящему трудная работенка – в декабре. Минусовая температура, холоднющий ветер несет в лицо брызги, которые на лету превращаются в льдинки. В сапогах хлюпает вода. Руки перестаешь чувствовать уже минут через пять. А ведь так вкалывать надо несколько часов. Сейчас же не работа, а удовольствие сплошное», — говорит старый рыболов.   

Вот, наконец, вся рыба – нынче это атерина — согнана в одно место. Перед тем, как приступать к ее выливке – переносу из сетей в баркас, — необходимо избавиться от водорослей и медуз, тоже попавших в ловушку. К счастью, биологического мусора немного: «Ветер хороший, почти не нагнал этого добра, но порой его набивается столько, что тратим по полтора-два часа, чтобы очистить сети», — объясняет бригадир. Среди водорослей неожиданно попадаются и два перепуганных нырка, близких родственников утки. Они явно собирались славно отобедать атериной, когда появились непрошенные гости в нашем лице. Птиц выпускают на волю.

Выливку производят при помощи зюзьги — это такой черпак-сачок на длинной рукояти. При этом не задействованная в процессе часть команды внимательно рассматривает серебристый поток, низвергающийся на дно лодки. «Непрофильная» рыба, случайно попавшая в ловушку вместе с атериной, перекладывается в специальную емкость – рыболовы не будут ее продавать, а заберут домой. Молодняк выбрасывают за борт, пускай растет.

Нам показывают необычную, похожую на змейку рыбку с вытянутыми челюстями, напоминающими клюв птеродактиля. Это – сарган, морской хищник, питающийся всякой мелочью, вроде атерины. Сам он тоже вполне съедобен.

А вот – плоская глоська, слишком маленькая, чтобы стать украшением стола. Находят в сетях и несколько бычков.  

Завершается выливка под крики слетевшихся чаек. Нападать на баркас они пока не решаются, но дело явно идет к массированной воздушной атаке, тем более, что скоро должны подтянуться и гагары — эти вообще не боятся человека. Но мы уже закончили и выходим из ловушки на чистую воду, оставляя пернатых с носом, то есть с клювом. Баркас разворачивается, рыбаки опускают «занавес». Берем курс на базу.

Там нас встречает выводок вечно голодных щенков, почуявших рыбный аромат («Они все жрут», — ласково говорит бригадир), микроавтобус, который отвезет добычу на консервный завод и Привоз, а также… инспекторы Тилигульского биосферного заповедника. Суровые товарищи в камуфляже явно не добавляют обстановке непринужденности.

«Это еще рыбоохрана не пришла, было бы совсем весело, — шепчет мне кто-то из рыбаков. – Зато нам подсчитывать улов не надо – они все сами сделают».

Под бдительным оком проверяющих артельщики спрыгивают с баркаса в воду, начинают укладывать рыбу в ящики и носят, бредя по пояс в воде, в микроавтобус. Так продолжается часа полтора. Наконец судно опустело. «64 ящика, — подводит итог инспектор. – Это 1600 кило».

Неплохой результат, хотя у бригады были выходы и получше. Рекорд они установили в прошлом году, однажды приняв на борт сразу 15 тонн рыбы!

Записав информацию в свой журнал, представители заповедника уходят. Уезжает и машина, чтобы успеть к открытию торгового дня.   

Усталые, но довольные собой рыболовы присаживаются на бревнышко выкурить по сигарете. Говорят о разном. О рыбоохране — которая вместо того, чтобы ловить браконьеров, отбирающих хлеб насущный у честных трудяг, придирается к последним. О погоде — поздней осенью обещают серьезные штормА, а на зиму — ранний ледостав. О родном лимане — соединяющий его с морем искусственный канал заиливается, и если не принять срочных мер, через лет пять рыбы здесь не будет. Никакой.

Сейчас они немного отдохнут и поедут домой, чтобы ночью вернуться сюда, сесть на баркас и снова отправиться за дарами щедрой матушки-природы.

 Автор — Олег Константинов, фото Александра Гиманова