26 августа 2021, 19:00
Наш La Ruche: семейная атмосфера, проблемы и творческие поиски в одесском Доме художникаПарижские художники сто лет назад ютились в доме, получившем название «Улей» (LaRuche), а у одесских мастеров кисти тоже есть свой дом, оказывается! И здесь принимают гостей. «Думская» побывала в этом царстве искусства. У дома №1 на Большой Арнаутской нас с фотокором встречает прекрасная блондинка, согласившаяся стать нашим гидом. «Это самый первый Дом художников, который был построен в Одессе в 1960 году, — рассказывает председатель домового комитета (этакий местный Швондер, совершенно очаровательный!) Линда Страутман. – Другой находится на Торговой, 2. А здесь строили по спецпроекту. До революции на месте этого дома была гимназия, потом во время войны разбомбили целый квартал. Сейчас на улице Леонтовича, между Большой и Малой Арнаутскими, старых домов не найдете совершенно. И вот на этом месте решили по спецпроекту построить дом. Многие называют это сталинкой, потому что такие дома с высокими потолками вскоре перестали строить. Дом состоит из пяти этажей, на первом и на пятом – художественные мастерские. Второй, третий и четвертый этажи – это квартиры, которые бесплатно предоставляли художникам. Не всем, конечно. Квартир 24, а мастерских гораздо меньше, на всех не хватало. Поэтому мой дедушка Альбин Гавдзинский, получив здесь квартиру, имел мастерскую на Торговой, 2 очень долгое время. Потом. Буквально лет 20 назад ему удалось поменяться с кем-то из художников, уже и не помню, с кем именно. Его мастерская и сейчас здесь, в ней продолжает работать моя мама, Елена Гавдзинская. Очень удобно, когда квартира и мастерская в одном доме. Многие художники, которые работают на первом этаже, в этом доме не живут, например, Николай Овсейко и Святослав Горбенко, они просто сюда приходят работать». В списке тех, кто здесь жил - сплошь известные фамилии: Божий, Ломыкин, Крижевский, Шелюто, Ацманчук, Токарев, Тодоров. Некоторые квартиры до сих пор занимают дети и внуки художников, но большинство жилых помещений заселили люди, не имеющие никакого отношения к искусству. В подъезде ощущается стойкий неприятный запах. Линда объясняет: съехал из подвала арендатор, державший там художественную галерею, и оказалось, что все помещение затоплено, пардон, дерьмом. Вызывали аварийку — оказалось, поврежден стояк. Вспоминается известное изречение маркизы де Помпадур: Après nous le déluge! («После нас хоть потоп!»). Теперь скидываются всем домом, ищут мастеров, чтобы решить проблему. Поднимаемся на пятый этаж в светлую и просторную мастерскую Елены Гавдзинской. На стене – портрет Альбина Станиславовича, семейные фотографии, с которых смотрят красивые породистые люди. Польская шляхта, между прочим! А вот портрет Станислава Григорьевича Гавдзинского, отца художника, здесь он запечатлен в преклонных годах, а в молодости был ослепительным красавцем. «У нас с папой мастерская всегда была общая, — говорит Елена Альбиновна. – Я никогда не просила себе отдельную, мне так хорошо было работать с ним, это такое счастье было – с ним работать! Ведь я могла официально попросить, как многие художники, мастерскую, но мне это было не нужно. Это главный был мой учитель, добрый, заботливый отец, прекрасный семьянин. Он не был щедрым на какие-то ласки, поцелуи, объятия, но от него такая любовь исходила… Я ощущала эту любовь с раннего детства и до его ухода. Он светился любовью, и не только ко мне, к семье, вообще очень любил людей. Уже восемь лет, как папы с нами нет, и люди, как только о нем заходит речь, вспоминают его с большой любовью и уважением. Это так приятно, так трогательно!». Среди художников не принято работать напоказ, смешивать краски на палитре перед гостями — это сакральный процесс. Но можно рассмотреть чемоданчик для поездок на пленэр, арсенал тюбиков с маслом, букеты из кистей самого разного размера и назначения. «Впервые папа дал мне кисточку, когда мне исполнился год, — вспоминает Елена Гавдзинская. – Он сидел, делал заказную работу. Мастерской у него тогда не было, работал дома. Жили мы тогда на Троицкой. Мама ушла на базар, он со мной нянчился. «Я прихожу, – рассказывала она. – Сидит папа с кисточкой, ты у него на руках с кисточкой, он пишет, ты мажешь произвольно по холсту. – Что ты делаешь?! – Ничего, пусть ребенок работает». Вот так я начинала. И дальше он учил меня на личном примере, мы с ним практически не расставались: в одной мастерской Дома творчества, выезды, готовились к выставкам, и на даче были вместе, это у нас была летняя мастерская, много работ там написано. Конечно, он говорил, подсказывал, объяснял, как и что, но больше я стояла и смотрела, как он работает». Сегодня в мастерской много картин Альбина Гавдзинского, ждущих оформления в рамы – к столетию мастера, которое будет в 2023 году, запланирована выставка в музее западного и восточного искусства. На первом этаже воцарился Святослав Горбенко, тоже представитель династии живописцев. Отец Святослава – председатель Одесской областной организации Национального союза художников Украины, народный художник Анатолий Горбенко. Раньше его мастерская была в доме №19 на Греческой угол Ришельевской. Но случилось так, что ее и еще три мастерских, находившихся там, у Союза художников забрали городские власти. «Мало того, потом еще пришлось искать наши вещи, которые оттуда вывезли, — вздыхает художник. – Сами понимаете, когда дело касается мастерской, трудно ответить на вопрос: «Перечислите, что там было?». Ну как перечислить? Даже то, что у меня сегодня стоит на подоконнике, я перечислить не смогу. А здесь нахожусь уже четыре года. Конечно, для живописи здесь света маловато, для графики хорошо, я ведь занимаюсь еще и акварелью, печатной графикой. Своим студентам говорю: вы можете взять обычный карандаш и с его помощью создать произведение искусства, сложное, многоплановое». Святослав порой украшает свои картины самоцветами, вот как изображение Николая Чудотворца, где можно рассмотреть крупный чароит, несколько аметистов и других полудрагоценных камней. «Здесь применяется точечная техника с добавлением натуральных камней, — объясняет Горбенко. — Есть у меня и реалистическая живопись, по возможности бываю на пленэрах, путешествую по Украине, езжу в Вилково, пока там еще старые лодочки украинской Венеции можно найти. Скоро, к сожалению, ездить туда не будет смысла. Вот этого пейзажа уже нет: дерево спилили, домов нет, лодки нет, там стоят кемпинги. Исчезают те места, которые интересны для художника, для творческого человека. Все бетонируется, цементируется, ставятся стандартные какие-то дома… Но ведь это небольшая территория, можно ее было оставить в первозданном виде? А трехэтажные коттеджи строить буквально в радиусе километра-двух. Наверное, придется там всем скоро стать урбанистами…». Мастерство вполне позволило бы Славику подделывать музейные шедевры и заменять их своими копиями (совесть не позволит, правда). Он предпочитает творческий поиск и пробует себя в различных стилях и техниках. «Если ты работаешь в разных направлениях, о тебе скажут: «Художник не нашел себя», — отмечает живописец. — А если штампуешь из года в год одни и те же цветовые и композиционные решения, будут говорить: «Художник нашел себя». Я не гонюсь за узнаваемостью и предсказуемостью. Страшно бывает, когда ты приходишь на персональную выставку и видишь 70 картин – практически один формат, цвет, стиль. Хочется видеть художника разного, в разные периоды, в разногласиях с самим собой. Я прошел такую школу жизни: в училище, институте вечно говорили, что за меня рисует папа, да еще и природа на детях отдыхает. Меня это закалило. И вот когда мы с отцом сделали ряд совместных выставок, люди увидели, что даже реалистический пейзаж мы делаем по-разному, разными мазками. И немножко успокоились. А карандашом папа вообще рисовать не умеет, если на то пошло». Следующий пункт нашей экскурсии – мастерская вовсе без карандашей (один лежал на полке, и то случайно), так как хозяин сразу работает кистью, в цвете, маслом, чтобы фактура холста просвечивала. Акрилом даже не пробовал. Войдя в мастерскую к заслуженному художнику Украины Николаю Овсейко, мы прежде всего натыкаемся взглядом на коллекцию машинок. «Правда, им уже пора на мойку», — шутит мастер. Есть тут и музыкальный натюрмортный фонд, где самое почетное место принадлежит отцовской скрипке. Подарки друзей – другая скрипка, домра и альт, «сбежавший» из духового оркестра примерно конца пятидесятых. В Доме художников Николай Сергеевич творит уже 18 лет. А до этого были у него мастерские в подвале на Новосельского, в мансарде на Преображенской. Где лучше? Да всюду хорошо! Как ни странно, лучшее освещение для натюрмортов было в подвале. «Там так свет падал в окна после обеда, что лучше и не бывает, — с ностальгией вспоминает художник. – А на первом этаже другая особенность: если вечером работаешь при электрическом освещении, а мимо окон едет трамвай, все пассажиры прилипают к окнам, смотрят, что тут происходит…». Освещение, говорит Николай Сергеевич, такая штука, которая быстро уходит. На пленэре это особенно чувствуется, проходит полчаса, и исчезает понимание, интерес к конкретному предмету. Поэтому он стремится сделать фотографию на природе, чтобы в мастерской легче было воспроизвести то идеальное состояние, которое поразило с первого взгляда: «Фотографировать люблю с детства. Прошел все стадии проявки и печатания, теперь у меня «цифра». И на «Фейсбуке» у меня больше фото выложено, чем картин. Мои любимые «пейзажные» места – это район Хаджибея, за Алтестово – Болгарка, Отрадово, Елизаветовка… Подсолнухи оттуда, из этих мест. Тоже сфотографировал их, когда встретил, и в мастерской написал. Хотелось передать и соцветия живые рядом с семенами, и пожухлый листочек…». Видя, как не терпится Николаю Сергеевичу взяться за работу, благодарим и прощаемся, экскурсия наша завершена. Теперь будем встречаться в выставочных залах, помня при этом, какая рабочая и в то же время семейная атмосфера царит в мастерских. Может, в парижском «Улье» все было по-богемному, с удалью, а у нас вот так. Впрочем, абсент они наверняка попивают. Автор — Ирэн Адлер, фото Александра Гиманова СМЕРТЬ РОССИЙСКИМ ОККУПАНТАМ! Заметили ошибку? Выделяйте слова с ошибкой и нажимайте control-enter Новости по этой теме: |
Статьи:
![]() ![]() ![]() ![]() |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Ночью заморозки, а днем до +18 и риск пожаров: Одесскую область ожидают погодные сюрпризы
Главным по безопасности в мэрии Одессы стал отставной полковник, который заведовал бункерами
Миллион на моль: одесские каштаны вакцинируют от вредителей
|