Памяти Масонского дома: кто виноват и что делать? (колонка редакции)

Главная причина разрушения Масонского дома, как и плачевного состояния многих других одесских памятников архитектуры – нынешняя система имущественных отношений в украинских городах, которая представляет собой странный гибрид развитого социализма и недоразвитого капитализма с весьма существенной коррупционной составляющей.

Исторический фонд Одессы — самый большой в Украине. В нашем городе 11 тысяч домов, построенных до 1945 года (в Киеве, например – 2,5 тысячи), более шестисот из них имеют статус памятников. В большинстве своем — это многоквартирные жилые дома. По закону, они являются совместной собственностью владельцев квартир и нежилых помещений. Городские и областные власти многие годы называли их «домами коммунальной формы собственности», однако средств на поддержание всех этих объектов в нормальном состоянии у них никогда не было. Максимум, на что способны город и область – на локальные программы, вроде «фасадной». Да и то, продвигаются они со страшным скрипом: финансирование то есть, то его нет, плюс коррупция, казнокрадство, наезды правоохранителей — иногда оправданные, иногда нет.

Полностью отреставрированные за счет бюджета исторические здания можно пересчитать по пальцам. Работы в Английском клубе бросили на полдороге, с музеем Западного и восточного искусства ситуация не столь плачевна, но и там еще реставрировать и реставрировать. По Циркульному корпусу инфекционки есть проект, и все. Что-то получается лишь тогда, когда за дело берутся первые лица государства. Оперный театр и Спасо-Преображенский собор яркое тому подтверждение. Но это происходит от силы раз в десятилетие и с объектами, которые имеют общенациональное значение.

По букве закона, владельцы помещений, пользователи и арендаторы квартир в домах-памятниках обязаны заключать охранные договора с областным управлением культуры. В этих договорах должны быть указаны их обязанности по сохранению здания. На самом деле, таких договоров нет - ни у горсовета, который считает себя владельцем зданий, ни у ЖЭКов, которые их обслуживают, ни у коммерческих собственников, жильцов и тем более квартирантов и арендаторов. В итоге — за сохранность памятника не отвечает никто.

Впрочем, собственники помещений и квартир в памятниках архитектуры и сами не заинтересованы в их реставрации. Во-первых, зачастую они стеснены в средствах, особенно это касается владельцев жилья, во-вторых, они не горят желанием вкладываться в чужое, «коммунальное», имущество. И самое главное: у наших людей до сих пор силен глубинный патернализм: дескать, ведь есть депутаты, мэр, губернатор, президент — пусть они придут и отремонтируют. Политики подогревают эти настроения: у всех, без исключения кандидатов в городские головы, депутаты горсовета и нардепы, программы содержат пункты о «спасении исторического центра». И лишь после выборов выясняется, что денег нет, но вы там держитесь, хорошего настроения.

Казалось бы, с Масонским домом все было проще. У него был один-единственный хозяин — областной совет, управляла им облгосадминистрация, не самая нищая структура в городе. Но и это не помогло: даже при таких владельцах памятник многие годы приходил в запустение и в итоге рассыпался. И можем поспорить: никакого охранного договора, в котором были бы перечислены обязанности и ответственность нынешнего владельца Масонского дома за его сбережение, не существует, поэтому за утерю еще оного памятника не ответит никто.

Какой выход из ситуации? На наш взгляд, только один: уничтожать этот неестественный и густо замешанный на коррупции гибрид совка и дикого капитализма и создавать новые, прозрачные отношения, которые базируются на правах собственности. И начать надо с массовых расстрелов настоящей, масштабной и прозрачной «декоммунализации» и разгосударствления всего недвижимого фонда, управляемого городскими, областными и государственными чиновниками, которые, как мы давно знаем, с удовольствием управляют, но ни за что не отвечают. Собственно, все беды – именно от этого анахронизма, он порождает и ветхость исторического фонда, и коррупцию, и остальные проблемы.

Где можно – продавать целые дома, где нет – оставшиеся в коммунальной собственности помещения. Формировать ОСМД, кондоминиумы, кооперативы. Под жесткие обязательства содержать, реставрировать, ремонтировать. Если памятник находится в плачевном состоянии, как Масонский дом - продавать за бесценок, а то и с доплатой тому, кто возьмет на себя обязательства по его реставрации и ответственность за его сохранность.

Самое главное, ответственность эта должна быть, в первую очередь, финансовой. От охранных договоров, которые не обеспечены ничем, кроме честного слова неимущих (и «неимущих») собственников, нужно переходить к полноценному обязательному страхованию исторических зданий. Ответственность владельца за сохранность дома должна быть застрахована и перестрахована, а страховое возмещение должно обеспечивать восстановление памятника в случае его полной утери. После этого за сохранностью памятника будут следить не чиновники, которые реально не отвечают ни за что, а инспекторы страховых компаний, которые рискуют собственными деньгами.

Да, такая страховка может стоить недешево, но это - настоящая, справедливая цена «охраны», а не филькины грамоты договоров и пустые декларации в законах и настенных табличках.

Как это могло бы выглядеть на практике? Владелец Масонского дома, как и любой другой владелец памятника архитектуры, был бы обязан застраховать его от разрушения. В последние годы страховые компании выставляли бы облсовету и ОГА астрономические счета за такую страховку, которая наверняка исчислялась бы миллионами гривен. Владельцы (областной совет) оказались бы перед выбором: или платить эти деньги, или провести неотложные мероприятия по сохранению дома, что позволило бы уменьшить выплаты страховикам, или продавать дом кому угодно и даже с доплатой — тому, кто примет на себя обязанности владельца, заплатит страховку, отреставрирует. То есть: появился бы прозрачный финансовый механизм оценки текущего состояния дома, угрожающих ему рисков и одновременно возможность финансирования реставрационных работ или восстановления утерянного шедевра.

Ну и самое главное — страховать свое имущество должны все без исключения собственники, будь то частники, государство, местные советы или владельцы квартир многоквартирного дома через свои ОСМД или управляющие компании. Да, в итоге страхование (равно как и все мероприятия по поддержанию дома в нормальном состоянии) будет оплачиваться из их кармана. Да, стоимость страховки может оказаться неподъемной для нынешних владельцев квартир, но именно это станет фактором, который заставит их продать свою собственность в старинном доме в центре города и переехать в не столь престижное, но менее дорогое жилье. А это, в свою очередь, спасет бесценные памятники архитектуры, ведь в большинстве случаев им вредят не абстрактные «олигархи» и Труханов, а собственные обитатели. Инертные и жадные.

Посмотрим, как такие механизмы могли бы работать в ситуации с печально знаменитым домом Руссова. Большинство помещений в этом доме принадлежат гражданам и структурам, связанным с компанией «Инкор», а также другим юридическим и физическим лицам. Красивейшее здание находится не просто в аварийном состоянии, оно разрушается буквально на глазах, но владельцам квартир от этого ни холодно, ни жарко. Более того, они совсем даже не против, чтобы дом развалился — на его месте можно выстроить очередной новодел.

Если бы действовала норма закона об обязательном страховании памятников, то сейчас хозяевам квартир приходили бы счета от управляющей компании с шестизначными суммами, потому что риски разрушения здания очень велики, а стоимость реставрации заоблачная. В итоге им пришлось бы искать решение — например, начинать ремонтировать дом или быть более сговорчивыми и продавать квартиры за бесценок (то есть по реальной цене этих развалюх), потому что альтернатива при таких долгах — выселение. Жестоко, но ведь правда же, согласитесь: сохранение старого города — это удовольствие, за которое надо платить. И одними расстрелами тут не обойтись.

Безусловно, система оценки и страхования памятников должна быть отлажена, прозрачна и конкурентна. Одновременно нужно внедрять государственные и муниципальные программы стимулирования частной инициативы по сохранению культурного наследия. Есть позитивный опыт Львова, где жителей многоквартирных исторических домов привлекают к реставрации архитектурных элементов – ворот, окон, лестничных клеток, балконов, к благоустройству дворов. Методы используются разные: в одних случаях люди делят расходы с муниципалитетом и благотворителями (городские власти, заинтересованные в аутентичном облике, оплачивают 40-60%), в других — жильцы самостоятельно выполняют часть работ. Ну а тех, кто вешает кондиционеры на фасадах, врезается в старую канализацию и лепит уродливую вагонку на балконах — нещадно штрафуют.

В Европе практикуется предоставление налоговых льгот собственникам, занимающимся реставрацией и поддержанием в нормальном виде исторического наследия. В некоторых случаях им оказывают даже прямую финансовую поддержку (субсидирование) – естественно, при выполнении ряда условий. Например, получившие государственные или муниципальные деньги владельцы зданий должны обеспечивать свободный доступ в свои особняки посетителей — определенное количество дней в году. И это позволяет превратить старинный город в огромный музей под открытым небом.

В любом случае, ситуацию надо менять. Надписи «охраняется государством», которое не имеет возможности и не несет ответственности за состояние памятника, недостаточно. Печальную судьбу Масонского дома завтра же может разделить дом Руссова и множество других одесских памятников.

Табличка с охранным номером 43/2-ОД и грозной надписью «охраняется государством» сейчас погребена под руинами разрушенного дома на Княжеской. Остатки того, что было одним из лучших зданий города и памятником архитектуры, разбирают спасатели. По всей видимости, табличку нужно найти и поместить в музей — в будущий музей безответственности и бессобственности.

Авторы — Олег Константинов и Сергей Дибров