Старик Тедди и куклы-волонтеры: как одесские коллекционеры пережили три года войны

Когда горят музеи, рушатся дома, а люди вынуждены бежать из родных городов, кто-то спасает картины, книги и старые игрушки. На фоне войны это кажется мелочью, но именно такие «мелочи» создают историю, сохраняют память, связь с прошлым и ощущение дома.

По всей Украине энтузиасты вывозят архивы, реставрируют уцелевшие экспонаты, прячут предметы искусства от ракетных ударов. Некоторые создают новые экспозиции – даже из разбитых снарядами фрагментов. Специальный корреспондент «Думской» Дмитрий Жогов узнавал, как одесские коллекционеры пережили три года страшной войны.

Я решил написать материал про эти три года боли и мрака. Не про цифры и статистику. Не про наши победы и поражения. А про людей.

Я увидел тех, кто все три года пытался поднять наш дух. Тех, кто показывал, что не все так уж плохо. Как молочники в Лондоне, они появлялись после бомбардировок, оставшись несломленными (это слово в последнее время все чаще используют не к месту, но вот здесь оно очень кстати).

- А вы были на нашей выставке? — спросили они, коллекционеры.

Они — индикатор общества. И если они начнут сдаваться – пиши пропало.

СПАСАЯ УДИВИТЕЛЬНЫЙ МИР ПРИМАЧЕНКО

В подвале мигала лампочка. Свет выхватывал напряженное, закаменевшее лицо Толи. Земля тяжело стонала, будто по ней били молотом. Раз! Еще раз! С потолка что-то посыпалось. Штукатурка? Не видно. Опять мигает. Черт. Сердце замирало после каждого взрыва.

Тем утром, 25 февраля 2022-го, миллионы украинцев прятались «за двумя стенами», в подвалах, молясь о том, чтобы их и их близких миновала чаша сия.

Ба-бах! Грохот взрыва ворвался в застывший холодный воздух подвала.

— Ух. Вот это очень близко, — подумал наш герой, упершись рукой в стену.

Наталья резко схватила мужа за рукав.

— А вдруг попали?

А теперь – все огнегривые львы и исполненные очей звездные волы в опасности! Может, они прямо сейчас полыхают!

«Куріпочки пляшуть і хліб пашуть», «Собачка Ада не боїться гада», «Ворон дві баби мав — обох обнімав» – так назвала своих зверей авторка. И выпустила их в свет. Картины Марии Примаченко – это не просто краски, не просто холсты!

Они – безмятежные детские сны. Простые и нежные, как колыбельная. Сверчок ночью. Дыхание ветра. Мурчание кошки.

^{«Война ужасна», Мария Примаченко}

Анатолий быстро полез наверх. Во дворе глянул на уютное, цвета охры здание музея.

— Вроде все нормально. Ох, нет! Быстро вызывай пожарных! Крыша горит! Сильный ветер, и все разгорается! — крикнул он жене.

Наталья лихорадочно набирала пожарных. Не отвечают! А между тем огонь на крыше, куда попал снаряд, раздувало ветром.

— Мы с мужем не раздумывали: нужно срывать решетки, выбивать окна! – вспоминает Наталья.

Сначала трясли прочные прутья, пытаясь выломать. Не получалось. Не поддавались чертовы решетки. Слезы бессилия кипели на щеках. А счет шел на минуты. Но тут подбежало пару мужиков соседских. Решетки вырвали. Стекло разбили. Влезли в окно.

А по залам полз едкий, глухой дым. Люди, задыхаясь, вытащили все картины. Успели передать наружу и еще кое-что из экспонатов. А потом – сами еле выбрались. Потолок проседал, готовясь рухнуть. Волшебные быки, львы и другие диковинные звери с изумлением смотрели, как горит музей.

Их спасли. Разобрали по хатам. Выжидали, пока не отхлынула смрадная волна врагов. Так в те дни было со многими музейными коллекциями.

СТОЛЕТНИЙ МИШКА

Дикая орда пронеслась по Украине, уничтожая и грабя. В первый год «полномасштабки» россияне особенно яростно бомбили украинские музеи. Словно старались стереть нашу идентичность. Уничтожить и саму память о нас.

Когда вспыхнули музеи в Мариуполе, Мелитополе, когда враги грабили экспозиции Херсона, когда люди спасали из огня волшебные картины Примаченко, владельцы частных коллекций, разумеется, были в состоянии шока. Ведь их сокровища, то, что они собирали десятилетиями — фарфор, иконы, марки, картины — тоже оказались под угрозой. И они укутывали свои драгоценности ватой, пересыпали опилками и, тщательно упаковав, вывозили в Европу или закапывали в подвалах.

Одна моя знакомая, она коллекционирует дореволюционные елочные игрушки, оставшись среди ящиков со своими хрупкими сокровищами, будто старалась прикрыть их крыльями, точно наседка цыплят, а вокруг все подпрыгивало и звенело от взрывов.

Это стало настоящей проблемой для владельцев хрупких коллекций. Как их сохранить? Ладно, если бы ты коллекционировал утюги или топоры! Что им сделается? А если собирал хрусталь?..

Коллекция игрушек Елены и Сергея Филипповых не стала обузой, чемоданом без ручки. Это поразительно: их мишки и куклы помогли тысячам людей вытерпеть ад войны и принесли в самую холодную, черную ночь веру и надежду. Как так? Обо всем по порядку.

КУКЛЫ ИДУТ В ВОЛОНТЕРЫ

Коллекция начинается с прихожей. Перед вами – шкаф с куклами и персонажами сказок. Шкаф огромен, а от разнообразия экспонатов разбегаются глаза. Сыну Филипповых, Марку, наверняка завидуют все девчонки класса – жить, считай, в Детском мире! Хотя куклы здесь уникальнее, чем в любом магазине.

Только вы заходите – и на вас устремляются десятки взглядов: изысканных кукол разных эпох, фантастических созданий, рожденных воображением мастеров.

Как все начиналось? Мы все помним эти страшные первые месяцы – словно затянутые ледяной паутиной. Тусклые и бесцветные.

— В марте 22-го ожидали российский десант, — начинает Елена Филиппова. — Ребенок каждое утро смотрел в окно. И если была плохая погода, выдыхал и говорил: «Хорошо! Значит, сегодня их не будет!»

После начала полномасштабного вторжения Елена и Сергей проводили мастер-класс по упаковке коллекций. Они деловито рассказывали, как обезопасить фарфоровые ручки и ножки антикварных кукол. И их лекция успокаивала.

— Не мечемся по комнате, не кричим: «Мы все умрем!», а спокойно застилаем дно коробок ватой и опилками под свои «сокровища».

Но своих собственных кукол Елена с Сергеем прятать не спешили.

— Как советуют психологи, помогая другим, вы помогаете себе, — продолжает Елена. — И так оно и есть. Еще в 22-м году мы увидели, как творческие люди, художники, которые не уехали, начали объединяться. Пришло осознание: нужно бороться! Надо было что-то делать, чтобы помочь фронту! Поддержать тактическую медицину, помочь детям-переселенцам.

И тогда энтузиасты начали проводить выставки кукол. В темных, холодных, пустых музеях – ведь свои экспозиции те тоже вывезли. Иногда – прямо в подвалах. Выставки были тематическими. Кровавый Путин с марионетками в лапах. Кен-воин ВСУ. Барби – как символ мира!

А когда начались блэкауты, когда сидеть дома стало совсем невыносимо, люди потянулись в музеи.

— Мы решили создать что-то очень теплое! – рассказывает Елена. – Вы же знаете, кто такой мишка Тедди? В 22-м году, в октябре, ему исполнилось 120 лет.

Елена написала организатору крупнейшего в мире фестиваля мишек Тедди Себастиану Марквардту в Германию.

Себастиан хорошо знает украинских умельцев и ценит их уровень. Он поддерживал наших тедди-мастеров, которые уехали в Германию, помогал им адаптироваться и собирал деньги на помощь тем, кто остался в Украине.

И Лена написала: «Ты можешь сделать объявление и сообщить всему игрушечному миру, что мы живы и проводим выставки!»

И Себастиану, которого, пожалуй, знали все мастера мишек в Украине, понравилась эта идея и он призвал всех поддержать одесских украинских мастеров.

— Честно говоря, мне сложно комментировать борьбу людей, переживающих такие ужасные обстоятельства, – говорит Себастиан. – Украинское сопротивление, безусловно, заслуживает восхищения. Что касается плюшевых мишек, мы всегда говорили о них как о друзьях – в хорошие и плохие времена, как о спутниках, которые слушают, не задавая вопросов, и приносят утешение.

Впечатляет, как Елена и Сергей умудряются организовывать такие прекрасные мероприятия. Думаю, они дают людям частичку нормальности и создают пространство, где можно найти поддержку. А это, безусловно, важная миссия.

^{Себастиан Марквардт}

МИШКА ИЗ НЭПа

На столе важно сидит он. Самый пожилой плюшевый мишка в Одессе. Ему уже 110 лет.

— Этот мишка символизирует борьбу и выживание, – с почтением говорит Елена. – Он пережил и революции, и войны. Игрушка принадлежала прапрабабушке наших друзей. Они искали ее фотографию с мишкой, но их семейный альбом засыпало в подвале во время обстрела.

Ох, чего только не видели его выпуклые глаза! Сколько он мог бы рассказать! Как ты выжил, мишка? Научи нас. Еще бы, пережить Октябрьский переворот и времена НЭПа– когда девушки облачались в фильдеперсовые чулки, курили папиросы в мундштуках, носили мальчишеские стрижки «бубикопф».

Мишка слушал по радио бравурный Марш авиаторов. А еще – по ночам слышал тарахтение «черного воронка». И его хозяева на цыпочках, стараясь не скрипеть половицами, подходили к двери, прислушиваясь к шагам на лестнице. Слава Богу, не к нам!..

Потом окна заклеили крест-накрест бумажными полосками. И завыла сирена. Мишку забыли, когда все побежали в бомбоубежище. А он сидел и слушал, как падали многотонные бомбы, как отчаянно задребезжали стекла.

Соседний дом вдруг растаял в грохоте. Волна пыли ударила в окно. А потом была весна, и хозяйка, смеясь, соскабливала бумажные ленты с окон ножом.

А потом – долгие, длинные годы мира.

Менялась музыка: сначала – марши из радиоточки, потом чарльстон с патефона, а затем диско с магнитофонов. Менялись портреты на стенах. Хозяева росли: еще вчера под стол на четвереньках лазил, а тут вдруг вымахал, как каланча, заговорил басом, и усы пробиваются. Мишка, конечно, старел. Ему подшивали лапы, а в голове его опилки истлели.

Последние лет десять его старались не трогать. «Старенький он, – говорили уважительно. – Пусть отдыхает». И мишка лежал в коробке. И отдыхал.

А потом снова пришли тьма и холод. И снова окна заклеили лентами. И снова дрожали стекла, сыпалась штукатурка, а ленивый кот, что спал на окне, вдруг стал пугливым и нервным.

Но самое страшное – мишка не мог вспомнить лицо своей первой хозяйки. С ней он ходил в фотоателье в 10-х годах. Там был смешной дядька с фотоаппаратом-гармошкой, который кричал: «Сейчас вылетит птичка!». Теперь альбом с той фотографией, где он сидел на руках у хозяйки, был засыпан обломками в подвале после обстрела. Вот он и забыл ее.

Ныне мишка гостит у Филипповых. Хозяева разрешили ему волонтерить.

— Это был наш ответ Чемберлену! – гордо пробормотал старик Тэдди и снова уснул.

Видать, вспомнилось что-то с выставки. Он ведь тоже в ней участвовал!

Мастера прочли призыв Себастиана и без колебаний согласились участвовать: игрушками можно приблизить победу, показать, что мы не сломлены. И, несмотря на суровый блэкаут, начали шить медведей.

— Я сама помню, как работала при свечах, при фонарике, – рассказывает Лена. – Вырезала буквы для слоганов выставки в музее, делала мишек из папье-маше.

Мастера присылали свои работы из Киева, Львова, Николаева. Мишки Тедди ехали со всей страны.

— Это был невероятный проект. Он собрал настолько много людей! Тогда это была единственная, на тот момент, выставка в Музее западного и восточного искусства. Она заняла три зала!

Луч фонарика выхватывает из темноты сценку. Мишка, впопыхах брошенный в детской постельке. Ребенка забрали, увезли, а он остался один.

Желтый луч перескакивает на медвежонка-зооволонтера в форме. Он спасает котят и щенков. А вот еще один боец – мишка отдыхает в блиндаже. Возле печки. А рядом – маленькая елочка.

А вот и наш знакомый. Самый старый мишка-Тедди гордо и сонно сидел на этой выставке, а рядом – его потомки. Крохотные мишки, которых шили по ночам. Да, именно так и проходила выставка. Света не было. В холоде и темноте. И знаете, сколько пришло людей? Десять? Сто? Нет. Когда в музее был день открытых дверей, пришло больше тысячи человек! Однажды в музей зашел военный. По профессии – скульптор.

— Музей пустой, — говорит ему сотрудник. — Все эвакуировано. Но у нас проходит выставка. Хотите посмотреть?

— А я думаю: «Ох, он еще и скульптор! Творческий человек! Профессионал! Посмотрит и скажет, что музей играет в детский сад…», — вспоминает Елена. — А он походил, посмотрел и говорит: «Это тепло, которое нужно получить…»

Военным зашло. Не только детям.

— Вспоминать детство – это обретать уверенность в будущем, -уверяет Елена. Те, кто убивает своего внутреннего ребенка, делают плохо не только себе.

А потом был «Мишка из книжки»! Тогда Елена и Сергей переместились из музея в зал детской библиотеки на Екатерининской. И снова сделали выставку «Мишки – герои книг». У игрушек началась кочевая жизнь. Посидеть за стеклом в коллекции им не удавалось – они зарабатывали деньги на ВСУ. Волонтерили.

А вот еще один проект, совместно с музеем Блещунова (все происходило в их Квартире №6)– оформление к презентации книги Оксаны Масловой «Товариство загублених рукавичок». Это история Маленькой Синей Рукавички, которая потерялась в хорошем, но чужом месте. Одесситка написала сказку для своей дочки, чтобы хоть немного ее развлечь во время вынужденной иммиграции. Филипповы сделали визуализацию с помощью игрушек. Потом еще выставки. И еще.

МУЗЕЙ ДЕТСТВА

Это хрустальная мечта Филипповых. То, о чем они мечтают и что хотят создать. Сколько раз они его представляли. Уютный двухэтажный домик. Старый. Со скрипучей лестницей на второй этаж, с горшками цветов, с библиотекой и маленьким кукольным театром. Дом, полный кукол. Но не застывших под стеклом экспонатов в пыльной музейной тишине – а полный детского гомона и смеха. Чтобы дети рисовали, лепили, ставили спектакли.

— Такие музеи есть в Европе! — перебивая друг друга говорят Елена и Сергей. — Они зарабатывают деньги в городскую казну и привлекают туристов.

Но пока не до Музея детства. Филипповы двужильные, каждый работает на двух работах. И казалось бы – приди домой, рухни лицом в подушку и засни… Но нет! Они тянули, поддерживали, веселили – этот замерзающий мир, оглохший от воздушных тревог.

За 2024 год они сделали восемь проектов. Восемь выставок, на которых люди оттаивали сердцем. Приходилось и расчищать помещения от мусора, и развешивать картины. В жару и холод.

КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ НА ГРАНИ

По прошествии трех лет войны они начинают осознавать, что им нужна поддержка. Атмосферный столб давит и на коллекционеров, а район, где живут Филипповы, обстреливают чаще других. Даже кот стал невротиком после близкого взрыва.

ВОЗ прогнозирует, что к концу войны психически нестабильными будут 90% украинцев, половина – тяжелые случаи. Навязчивые мысли, плохой сон, нервные срывы. Сейчас дети еще держатся. А дальше?

Раньше супруги с сыном и дочкой ездили на ярмарки, искали антикварные игрушки в Европе. Теперь коллекционирование будто исчезло. Сергей признается, даже мыслей таких нет.

Но одесситы все еще дарят им старые игрушки. Французские, советские, даже совсем потрепанные. Любители кукол чинят их, дают новую жизнь.

Прощаясь с Филипповыми, я подошел к старику Тедди и чмокнул его в макушку.

— Мы держимся, старик. Все еще держимся.

Автор — специальный корреспондет «Думской» Дмитрий Жогов