Философ и гуманист в мантии: необыкновенные взгляды и приговоры одесского судьи  

Обозреватель «Думской» Сергей Дибров пообщался с необычным одесским судьей — настоящим философом в мантии.

Мое знакомство с Александром Гарским началось заочно — с чтения приговора в реестре судебных решений.

— Сережа, посмотри: прокурора обвиняли во взятке, судья его оправдал. Ты почитай этот приговор. Я такого еще не видел! — неожиданно воскликнул до этого лениво листавший ЕГРСР редактор.

Я открыл ссылку без особого энтузиазма. Те, кто изучал судебные решения, знают, насколько это скучное и нудное занятие. Но редактор «Думской» — стреляный воробей (Олег, извини за каламбур), удивить его трудно, а уж судебным решением — тем более.

Когда я прочитал этот приговор судьи Малиновского райсуда Одессы Гарского, тоже оказался в состоянии, скажем мягко, крайнего изумления.

Конечно, оправдательным приговором сейчас никого не удивить. Решения, которые четко структурированы, хорошо мотивированы и написаны понятным языком, тоже уже не редкость. Но это…

Вы когда-нибудь видели приговор, к которому прилагается список использованной литературы? А решение суда, разделы которого предваряют эпиграфы? Причем не просто эпиграфы, а цитаты из трактата Сенеки? А приговор, в котором детально анализируется и применяется практика и прецедентные решения судов США и Канады?

В конце концов, вы когда-нибудь встречали в решении, вынесенном именем Украины, отсылки к «Мастеру и Маргарите» и фразы наподобие такой:

«На жаль, вислів «Правду казати легко і приємно» з відомого роману невідомий свідку ОСОБА_2. Видатний вчений, професор кримінального права Харківського університету ОСОБА_13 (1845-1917 р.р.) писав: «Правда є те, що перш за все представляється душі; сказати цю правду  — прямий наш обов`язок. Для того, щоб сказати правду, не потрібно ні мистецтва, ні науки, ні спокуси, ні мотиву, потрібно тільки одне не насилувати природного прагнення нашої природи»?

Но я тоже воробей стреляный, и подумал: «Все понятно. Под судом прокурор, чего только не сделаешь, чтобы его отмазать. Можно даже Сенеку с Булгаковым приплести».

Поищем что-то попроще, какое-нибудь дело, где возможной взяткой даже не пахнет. Вот, например: кража со взломом. Ранее судимый молодой человек отжал отверткой окно и вынес из магазина шоколадные батончики на сумму 785 гривен. Вину признал, все вернул. Прокурор просит дать три года условно. Плевое дело, говорить не о чем.

Читаю приговор и вижу, что дело, оказывается, совсем даже не «плевое».

«Судом встановлено, що ОСОБА_1 фактично виріс без батьківського виховання та піклування. Батьки розлучені. Кожний турбувався лише про своє життя, позбавивши ОСОБА_1 необхідної батьківської любові. Батько на протязі життя спонукав його до самостійного заробітку, не бажаючи виконувати своїх обов'язків по утримуванню дитини. Любов до навчання та до наук у сім'ї не культивувалось. Як наслідок, ОСОБА_1 залишив загальне середнє навчання у школі, не отримавши навіть атестат про неповну загальну середню освіту (покинув школу після 7-го класу)»…

Глубоко копает!

«Відсутність належної освіти призвела до неможливості отримати офіційну роботу. Своєї сім'ї не створив… Відсутність належної освіти і виховання і як наслідок відсутність духовних цінностей, у сукупності з небажанням займатись у вільний час особистим життям та/або соціальними чи культурно-оздоровчими програмами, на думку суду, привели обвинуваченого до скоєння вказаного правопорушення…»

В результате — да, те самые «три года условно», о которых просил прокурор. Получается, судья запросто мог проштамповать решение, которое всех устраивало, и никто бы не обжаловал. Но он исследовал биографию и образ жизни подсудимого и таки выяснил, как он «дошел до жизни такой». Это редкость, а по таким незначительным делам — тем более.

- Сережа, — сказал мне редактор. — Он живет в Одессе. Давай возьмем интервью!

- Вряд ли согласится, — ответил я. — Судьи не любят беседовать с журналистами.

- Судья, который пишет такие приговоры — согласится, — возразил Олег. И не ошибся.

Под давлением неопровержимых комплиментов судья Александр Гарский предложил встретиться и поговорить — в выходной день, чтобы совместить интервью с прогулкой. Я планировал, что разговор займет минут сорок. В итоге мы намотали по дорожкам парка Шевченко больше десяти километров, и три часа пролетели незаметно.

КОМУ ЭТО НУЖНО

Судье Гарскому слегка за сорок. Негромкий, спокойный голос. Худощавая подтянутая фигура резко контрастирует с совершенно седыми висками и бородой. Глаза не сверлят тебя насквозь, как это бывает у судей, особенно бывших прокуроров. В классическом дуэте «добрый и злой следователь» он бы играл, пожалуй, «доброго».

Мы не обсуждали обстоятельства уголовных дел и конкретные приговоры. Мы говорили «за жизнь», и это оказалось намного интереснее.

«Думская». Я с большим интересом перечитывал ваши решения. Для кого вы пишете такие обстоятельные приговоры? Их же читает всего несколько человек — прокурор, адвокат, подсудимый, секретарь… Ну, может, еще судьи в апелляции.

Александр Гарский. Главный участник любого процесса — проигравшая сторона. Именно для них я детально расписываю все детали, все подробности, все мотивы и ход своих мыслей. Хочу, чтобы человек понял, почему я вынес именно такое решение и в чем именно он был неправ.

«Д». В последнее время регулярно звучат голоса о том, что судья должен комментировать свое решение, причем «понятным языком». Как вы к этому относитесь?

А.Г. Категорически против. Все, что хочет сказать судья, он пишет в приговоре. Если после этого возникла необходимость что-то пояснять и комментировать — значит, он написал плохо.

Могу подтвердить: приговоры Гарского в каких-то дополнительных пояснениях не нуждаются. Что интересно, по ходу чтения понимаешь, что криминальные детали — кто что украл, каким ножом и сколько раз ударил — не особо-то и важны. Человек — важнее.

Вот пример. Обвиняемого ранее пять раз судили за кражи. После очередной «ходки» он вышел 12 декабря 2019 года. Уже через месяц, 11 января, попался в шестой раз: срезал 70 метров кабеля стоимостью 900 гривен.

Спросите у любого юриста, и он скажет: «Это статья 185 часть третья, до шести лет. Рецидивист, неснятые судимости — дадут реальный срок».

Но Гарский не торопится с выводами:

«Судом встановлено, що ОСОБА_1 має лише середньо-спеціальну освіту. За спеціальністю не працює. З раннього віку покинув свою родину, оскільки не зміг знайти спільну мову з батьком. З матір'ю та рідною сестрою підтримує стосунки по телефону. Своєї сім'ї не створив та дітей не має. Неодноразово притягувався до кримінальної відповідальності… Станом на день вчинення зазначеного правопорушення ніде не працював і не мав місця постійного проживання. В теперішній час має постійну, хоча і неофіційну роботу вантажником на металобазі в м. Одесі та місце проживання у кімнаті знайомої…».

Очевидное, на первый взгляд, дело оказалось совсем непростым. Подсудимый вышел на свободу и начал жить в люке, потому что больше было негде. Там и нашел тот злосчастный кабель. Сейчас вроде жизнь налаживается. Да, еще: у подсудимого целый букет неизлечимых болезней в запущенном состоянии, он должен почасово принимать таблетки.

«Поміщення такої хворої особи в умови ізоляції навіть на невеликий проміжок часу може призвести до непоправних змін у стані його здоров'я і призвести до смерті обвинуваченого… Однак є загальновідомим фактом, що ані лікування, ані будь-якого людського догляду і тим більше належних побутових умов в установах виконання покарань, на жаль, не існує».

Да, это приговор украинского суда. Из текста видно, насколько трудным стало для судьи это решение. С одной стороны, подсудимый всю жизнь воровал и очевидно опасен для общества. С другой, отправить его за решетку — это фактически подписать смертный приговор.

В такой ситуации Гарский спросил у себя: а исправят ли человека, который всю взрослую жизнь только сидел и воровал, дополнительные три года в колонии? Здесь на помощь пришел не Уголовный кодекс, а классическая литература:

«Майже 120 років тому один із найвідоміших російських письменників і мислителів Л. М. Толстой у своєму видатному романі «Воскресіння», можливо, занадто філософськи, але досить життєво, щиро і актуально оцінюючи подібні випадки життя людства, розмірковує і в той же час ґрунтовно стверджує, звертаючись до влади: «Ви кілька століть караєте людей, яких визнаєте злочинцями. Що ж, перевелися вони? Не перевелися, а кількість їх тільки збільшилася…».

В итоге судья дал подсудимому еще один шанс: три года с испытательным сроком, и плюс к этому пройти курс пробации (социальной и психологической коррекции) по программе «Изменение прокриминального мышления».

Правильно или нет — решит апелляционный суд. Прокуратура обжаловала приговор, но теперь подсудимый не является в апелляцию. То ли ударился в бега, то ли повестки не доходят до люка, где он снова очутился.

О ГУМАНИЗМЕ

«Этот судья — романтик и идеалист», — скажет читатель. Вполне возможно: он романтик и идеалист с пятнадцатилетним опытом вынесения уголовных приговоров. Хорошо это или плохо? Не знаю.

Мне кажется, что Гарский прежде всего гуманист. Но его гуманность — вещь сложная, не просто «скостить пару лет» или «дать условный срок». Из его приговоров видно, что судья пытается бороться не с человеком, а с пороком, со злом, которое привело того на скамью подсудимых. И он вполне может дать срок даже больше, чем просит прокурор, причем тоже из соображений гуманизма.

Вот пример. Обвиняемый — ранее судимый за убийство. В октябре прошлого года избил и зарезал своего собутыльника, человека без определенного места жительства. Вину признал, в суде раскаялся, и тоже имеет неизлечимые болезни.

Однако судья принимать раскаяние подсудимого отказался: по мнению Гарского, оно было неискренним:

«ОСОБА_1 вчинив особливо тяжкий злочин проти особи виключно в зв'язку з відсутністю розуміння цінності життя… Недостатньо повідомити суду голий факт каяття… Людина, яка допустила порушення закону, наслідком якого є непоправне зло по відношенню до іншої людини, повинна перебувати у такому пригніченому душевному стані, яке буде мати вираз навіть у мовчанні. Таке моральне хвилювання, яке пов'язано з позбавленням життя іншої людини, не можна приховати. Суд у діях, емоціях і висловлюваннях ОСОБА_1 не побачив такого морального стану, який би міг призвести стороннього спостерігача до думки про щире каяття».

Прокурор просил дать девять лет, достаточно суровое наказание. Однако судья решил иначе:

»Дії обвинуваченого у даному випадку є очевидним нехтуванням загальнолюдськими цінностями… Можна зробити висновок про відсутність у свідомості останнього не лише розумного бажання до співіснування, але й про звірині та тваринні інстинкти, які керують особою як засобом знищення… Очевидно, він не зробив всіх належних висновків для себе після минулого покарання».

Вердикт: 11 лет. Решение никто не обжаловал, приговор вступил в силу.

Я думаю, Гарский несколько кривит душой, когда говорит, что пишет решения для проигравших. Я не сомневаюсь, что в первую очередь он делает это для себя. Как говорила Фаина Раневская: «Сняться в плохом фильме — все равно что плюнуть в вечность». А Гарский регулярно ссылается на свои предыдущие решения. Для первой инстанции это редкость.

О ПРЕЦЕДЕНТАХ И ДОВЕРИИ

Александр Гарский. Я вообще сторонник прецедентного права. Вы видели, я в приговорах анализирую и использую практику судов США, Британии, Канады, Австралии, Новой Зеландии. Они, конечно, не источник права в Украине. Но они расписаны логично и доходчиво, и влияют на мое внутреннее убеждение. А по закону я должен выносить решения, опираясь именно на него.

«Думская». Думаете, нам стоит внедрять англо-саксонское право?

А.Г. Если английские законы попадут в неумелые руки, то лучше от этого точно не будет. Они — часть многовековой традиции, которая основана в первую очередь на авторитете и доверии — к судьям, адвокатам-барристерам, прокурорам. А у нас наоборот: тотальное недоверие. Адвокаты не доверяют подсудимым, судьи — прокурорам, прокуроры — адвокатам, а все вместе не доверяют судьям.

«Д». Но когда-то было иначе. Вы в своих приговорах часто ссылаетесь на публикации знаменитых дореволюционных юристов…

А.Г. Нынешняя ситуация — отражение нынешней ментальности. Я видел опросы: в разных странах у людей спрашивали: готовы ли они поверить первому встречному, договориться и заключить сделку с незнакомым человеком? На первом месте оказались норвежцы: 70% сказали «да». В Украине — как думаете? Да, именно так — ноль. Мы не доверяем никому, и нечего удивляться, что общество не доверяет судьям. Поэтому государство загнало их в узкие рамки процессуального законодательства. В итоге работа судьи, которая должна быть творческой, превратилась в какое-то ремесленничество.

«Д». И как это исправить?

А.Г. Должны смениться люди. Должны появиться судьи, полностью свободные от старых традиций, от советского подхода, с новым, правильным пониманием базовых вещей. Сейчас приходит новое поколение молодых судей. Они другие, они мыслят иначе, и это замечательно. С другой стороны, я считаю, что судьями нужно назначать людей постарше, которые имеют не только юридические знания, но и большой профессиональный и жизненный опыт. В Канаде, например, средний возраст судей — 60-70 лет.

Сам Александр Гарский впервые надел мантию в 2005-м, когда ему было 26 лет.

Прощанию со старой ментальностью, с советскими подходами к доказательству вины Гарский в своих приговорах уделяет большое внимание. Вот пример: обвинение в убийстве, которое по сути не подтверждается ничем, кроме большого количества явно притянутых косвенных доказательств. Сначала судья пишет:

«Вищі навчальні заклади продовжують надавати знання в кримінально-процесуальному праві, спираючись на радянську процесуальну школу, яка за роки радянської влади створила «певний особливий підхід до доказування»… Можливо зробити безальтернативний висновок про ґрунтування правосвідомості… на підставі виключно радянської ідеології».

Это теория. Дальше Гарский переходит к обстоятельствам дела.

«Компенсуючи відсутність … доказів, слідчий намагається їх штучно створити… Навіть за змістом таких показів неможливо встановити винність обвинуваченої, однак слідчий намагається у будь-який спосіб довести таку вину. Ці дії … випливають з радянського кримінально-процесуального права, та саме головне — з радянського мислення. Смерть людини у такому мисленні призводить до думки, що хтось повинен за це відповідати. Але яким шляхом? За допомогою яких засобів? На жаль, правоохоронну систему такі питання не хвилюють».

Кто-то может сказать: «Он ничего не сможет сделать против системы, он воюет с ветряными мельницами». Но мне в этот момент вспомнился не Дон Кихот, а франковский Каменяр:

Лупайте сю скалу! Нехай ні жар, ні холод,
Не спинить вас! Зносіть і труд, і спрагу, й голод.
Бо вам призначено скалу сесю розбить.

Приговор, конечно же, был оправдательным. Прокуратура, конечно же, его обжаловала. Сейчас дело находится в апелляции.

«ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ ОТТУДА ВАШ МУЖ СТАЛ ДРУГИМ»

Первый оправдательный приговор Гарского, который я нашел в реестре, датируется январем 2014 года. Предпринимательницу, которая торговала мясом, обвиняли в уклонении от налогов в особо крупных размерах. Судья оправдал подсудимую и специально для проигравшей стороны весьма подробно расписал свои мотивы. По всей видимости, получилось доходчиво: прокуратура и налоговая оправдательный приговор не обжаловали.

А.Г. На меня очень сильно повлияла стажировка в Канаде. Я увидел, как должны работать настоящий судья и настоящий суд. Просто представьте себе, что такое вынести решение в условиях прецедентной системы. Нужно анализировать и обобщать практику за десятки лет, лично перебирать сотни решений. Поэтому в каждом канадском суде есть большая библиотека, в ней работают и судьи, и прокуроры, и адвокаты. В итоге получается, что каждый такой прецедентный приговор — это результат колоссального интеллектуального труда группы опытных юристов, участников процесса. Поэтому — да, такие решения можно использовать как прецеденты.

«Д». А вы по какому направлению стажировались?

А.Г. Моя тема — внесудебное решение споров. Слава Богу, у нас эта практика постепенно приживается, все чаще дела заканчиваются примирением сторон или соглашениями о признании вины. Я проходил обучение в судах Ванкувера, Виннипега, Реджайны. Знаете, что поразило меня больше всего? Комнаты для допроса несовершеннолетних. Они специально спроектированы, чтобы не травмировать ребенка и получить от него максимально достоверные показания. На допросе в поле зрения ребенка сидят родители, детский психолог чуть в стороне. Цвета стен и обивки специально подобраны. Кресло судьи расположено так, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами ребенка. Обвиняемый видит и слышит допрос через темное стекло, но при необходимости судья может сделать его прозрачным.

«Д». Нам до такого еще далеко. Слава Богу, хоть залы заседаний оборудовали и видеосвязью обеспечили.

А.Г. Сейчас наша самая большая проблема — колоссальное количество дел, которыми завален каждый судья. Многим просто не хватает времени на то, чтобы вникнуть в обстоятельства, не говоря уже серьезном анализе и глубокой мотивации.

«Д». И что тут можно сделать?

А.Г. Думаю, давно назрела необходимость создавать «мировые суды» и передавать им все незначительные дела: административные правонарушения, уголовные проступки, гражданские иски, скажем, до ста тысяч гривен. В западных странах такими судьями могут быть даже люди без юридического образования. Пусть их выбирают местные жители. Это не последняя инстанция, будет судить плохо — выберут себе другого. А государственным судам нужно оставить серьезные споры и тяжкие преступления.

В реестре судебных решений можно найти приговоры судьи Гарского, начиная с 2007 года. В те времена они были самыми типичными, как под копирку, в основном на одну-две странички: слушал-установил-приговорил. Удивляет разве что трудоспособность молодого судьи: в некоторые месяцы он выносил по 10-15 приговоров, то есть писал по приговору раз в два дня, не считая административки и текущих заседаний.

Понятное дело, тогда было не до копания в биографиях подсудимых и не до мотивации своего внутреннего убеждения. Большинство таких дел касались хранения наркотиков без цели сбыта и заканчивались, как правило, годом условно. Хотя были и более серьезные дела, и более серьезные сроки. Сейчас приговоров он выносит в несколько раз меньше.

О СУДЕБНЫХ РЕФОРМАХ

Из решений Гарского хорошо видно: он не считает себя «небожителем», который вершит правосудие недоступными для простых смертных методами. Более того, он регулярно напоминает, что доказательства по делу должны быть понятными и очевидными не только для юриста, но для любого обычного человека.

«Д». Как вы относитесь к суду присяжных? Настоящему, а не существующему в Украине (современные украинские присяжные — те же советские народные заседатели, только иначе называются).

А.Г. По-моему, вопрос давно назрел и даже перезрел. Общество к этому готово, а судьям вердикт присяжных упрощает работу и снимает ответственность. Пусть люди скажут: виновен или невиновен, а дальше профессиональный судья назначит меру наказания. Даже в том виде, в котором это внедряется у нас, это большой шаг вперед.

Гарского вряд ли можно назвать формалистом и буквоедом. Упоминание о «здоровом глузді і розумі» можно встретить в его приговорах часто. Однако извечный конфликт «справедливость против законности» ему приходится разрешать чуть ли не в каждом своем решении. Как правило, он находит компромисс:

«На жаль, критерієм правосуддя все частіше становиться дотримання процесуальних правил слідчим, прокурором, судом, та вочевидь забута формула, що правосуддя визначається змістом, а не процедурою,  — пишет он в приговоре по делу об убийстве.  — Суд наполегливо проводить у судових рішеннях думку, що мораль, загальнолюдські цінності повинні служити критеріями судового факту, істинності і справедливості процесуального знання»…

Кстати, советую прочитать этот приговор. Там много интересного — от установления факта, что прокурор в процессе «не был деятельным и энергичным», до цитаты из речи знаменитого юриста Анатолия Кони, которую он произнес в марте 1872 года на заседании по убийству статского советника Рыжкова. Рекомендую.

А.Г. Я думаю, нам пора пересмотреть многие вещи и поменять взгляды на правосудие. Надо дать больше полномочий прокурорам, чтобы они принимали решения на досудебном этапе, имели больше прав закрывать дела, заключать сделки. Но для этого нужны не только хорошие прокуроры, но и доверие к ним, а с этим пока сложно. Или, например, следственные судьи. Пока у нас они ничем не отличаются от других, просто принимают отдельные решения. А во Франции, например, это самые настоящие судьи-следователи, они имеют право самостоятельно проводить процессуальные действия. Даже систему юридического образования нужно менять. Я считаю, что свежеиспеченного выпускника юрфака нельзя сразу допускать к делу. Нужно что-то вроде ординатуры в медицине. Кстати, в Японии это очень интересно реализовано. Там молодые юристы стажируются по всем судебным специальностям, пробуют себя во всех ролях и только потом проходят тестирование и профессиональный отбор по их способностям…

О КЛАССИКАХ

А вот еще одно знаковое дело, вполне тянущее на прецедент. Военнослужащего, старшего солдата-контрактника, участника АТО, судят за дезертирство. В ходе разбирательства судья установил причину: у подсудимого ребенок-инвалид. Солдат отлучался из воинской части, чтобы заработать денег на недешевые хирургические операции.

«Коли держава опинилась в занадто складних умовах, ОСОБА_1 самостійно, без будь яких зайвих умовиводів взяв на себе відповідальність і боронив Україну, приймаючи безпосередню участь в антитерористичній операції, забезпечуючи захист і незалежність суверенітету та територіальної цілісності держави. Коли ж через деякий час завдяки певним життєвим обставинам та власне своєї безпечності і неуважності сам потребує мінімальної допомоги і розуміння обставин життя, що склалися з ним, та що він не є особою, яка не заслуговує на довіру, держава віддячує йому покаранням у вигляді позбавлення волі…» — чеканит в приговоре служитель Фемиды.

И снова дилемма. Да, у него ребенок и сложная ситуация. Но подсудимый в тревожное для страны время покинул воинскую часть, и такое поведение может привести к трагическим последствиям. Разобраться с этим делом и вынести приговор (к слову, обвинительный, но без реального срока) на этот раз ему помог Иван Франко.

«То, як система правосуддя відповідає на злочин, має серйозні наслідки для майбутнього держави, — пишет судья. — У даному випадку така відповідь на правопорушення, на думку суду, буде сприяти зміцненню громадянського суспільства, оскільки суд врахував, окрім вимог закону, ще і потреби окремої людини, яка опинилась в скрутному становищі».

В своих решениях Гарский за словом в карман не лезет. Вот, например, ситуация: была проведена экспертиза, и по закону судья должен ее либо принять, либо обосновать, почему ее отклоняет. Но не напишешь же прямо: «Эксперты написали какую-то ерунду, которую я не буду принимать во внимание». Поэтому Гарский перед тем, как разгромить экспертизу, заходит издалека:

«Висновок комісійної судово-медичної експертизи нагадує сцену з гумористичного оповідання забутого, але досить обдарованого прозаїка XIX століття ОСОБА_25 (1831-1896 рр.), який вмів втілювати в стислих і яскравих формах типові риси нашого життя. Так, в одному з оповідань автора, на питання головуючого судді до експерта про якість шампанського… людина, яка була викликана як експерт, після неодноразового випробування шампанського у залі суду через досить тривалий час та після декількох звернень до нього головуючого рішучим тоном непохитного переконання каже: «Покупець вип'є!»».

Троллинг 80-го левела, да.

О ДЕНЬГАХ

«Д». Не буду спрашивать, сколько вы зарабатываете. В конце концов, могу посмотреть вашу декларацию. Кстати, как вы относитесь к декларированию доходов и имущества судей?

А.Г. Крайне положительно! Согласитесь, это неправильно, когда человек, который десять лет проработал судьей, вдруг оказывается владельцем трех особняков и пяти яхт. Судья — человек публичный, и жизнь его должна быть прозрачной. Это его выбор.

В 2017 году Александр Гарский баллотировался в Верховный Суд. До конкурса не дошел: общественный совет добропорядочности снял его кандидатуру из-за несоответствий в декларациях. Несоответствия были несущественными, но факт есть факт.  

«Д». Лично я считаю, что среди всех участников уголовного процесса судья несет наибольшую ответственность и должен быть самым опытным, самым грамотным юристом. Соответственно, и зарабатывать судьи должны больше, чем другие.

А.Г. Не соглашусь. Я считаю, что из всех занятых в процессе юристов больше других должен зарабатывать адвокат. Судьи и прокуроры имеют солидные социальные гарантии и хорошие пенсии, а адвокат должен обеспечить свою безбедную старость самостоятельно.

«Д». Как думаете, правосудие должно быть дорогим?

А.Г. Почему? Правосудие вполне может быть дешевым. Заваленные делами судьи, невнятные приговоры, когда просто нет времени выписать мотивацию. Живем же как-то…

Согласно декларации, в прошлом году судья Александр Гарский зарабатывал 110 тысяч гривен в месяц. Для сравнения: в 2015 году на той же должности он получал в шесть раз меньше.

«НУЖНО ЛЮБИТЬ СВОЮ РАБОТУ»

На следующий день я был в Малиновском суде и присутствовал на нескольких заседаниях. Разговор продолжился в кабинете судьи. Обстановка деловая: на столе компьютер, процессуальный кодекс, решение Высшей квалификационной комиссии судей Украины и два увесистых томика с несколькими закладками: «Латинские изречения» и «Система логики силлогистической и индуктивной» Джона Стюарта Милля.

«Д». Я часто слышу нарекания на Уголовный процессуальный кодекс, особенно со стороны следователей и прокуроров. Работать, мол, невозможно…

А.Г. Нынешний УПК — очень хороший, правильный и нужный. С ним мы наконец уходим от советского подхода к уголовному процессу. Его приняли почти десять лет назад, но только сейчас начинаем понемногу понимать, соблюдать и нормально пользоваться.

«Д». Речь идет о прокурорах?

А.Г. Не только. Учатся все — и судьи, и прокуроры, и адвокаты. Всем нужно менять способ мышления, подходы, научиться пользоваться правами и возможностями.

«Д». А как вы считаете, кто сейчас в целом сильнее и грамотнее как юристы — прокуроры или адвокаты?

А.Г. Все зависит от человека. В первую очередь, нужно любить свою работу, это ко всем относится. Есть замечательные адвокаты. Недавно было интересное дело, подсудимого защищала адвокат из центра бесплатной правовой помощи. Я получил эстетическое удовольствие от ее работы! Все чаще можно встретить грамотных и ответственных прокуроров…

«Д». Я слышал на них много нареканий — не приходят на заседания, не предоставляют доказательств, и управы на них нет…

А.Г. Есть такое, но я бы не судил строго. Новый УПК возложил на прокуроров обязанности по организации судебного процесса — вызывать свидетелей, обеспечивать доказательства. Но у них сейчас после переаттестации некомплект 50%, каждый прокурор ведет 70-80 дел одновременно. Можно быть каким угодно умным, старательным и исполнительным, но потянуть такой объем работы нереально. Типичный случай: прокурор в апелляционном суде, там все дела назначают на 9 часов утра, а потом рассматривают в порядке очереди. Обычно это затягивается до вечера, а у меня на два часа дня назначено заседание. Прокурор звонит: «Я в апелляции, не успеваю». Приходится отменять. Подсудимые и адвокаты возмущаются: «Прокуратура саботирует, затягивает дело!». Их я тоже понимаю, но сделать ничего не могу.

О НЕЗАВИСИМОСТИ И ВЫГОРАНИИ

«Д». Скажите, положа руку на сердце: насколько сейчас независимы украинские судьи? Могут ли они судить по справедливости?

А.Г. Могу говорить только о себе. Я, судья Малиновского районного суда Александр Гарский, выношу решения только на основании внутреннего убеждения. Отменить его в апелляции, если вдруг я ошибался, могут. Но не представляю, кто и как может на меня надавить. Обобщать не стоит: возможно, у других судей другая ситуация. У меня — так.

«Д». «Надавить» — понятно. А что может повлиять на ваше решение?

А.Г. Как я вижу, на судей достаточно сильно действует общественное мнение, публикации в прессе. Могу сказать, что хорошая, грамотная статья в СМИ может очень существенно повлиять на приговор. Но, опять же… Вы понимаете: я могу взять в руки любое судебное решение и сказать, честное оно или нет. То же и с публикациями: сразу видно, заказ это или честное расследование.

«Д». Вы выдвигали свою кандидатуру в Верховный суд. Почему не прошли?

А.Г. Не знаю. Просто получил письмо: «Вы не соответствуете критериям». Я не сильно огорчаюсь: думаю, здесь, в Малиновском суде, я могу сделать не меньше, чем в Верховном.

«Д». Вы еще молоды, у вас все впереди. Судьи работают до 65 лет…

А.Г. Я не собираюсь работать судьей до пенсии. Наверное, это уже психологическое выгорание, у судей оно тоже бывает…

«Д». Я понимаю. Судьям приходится всю жизнь разгребать грязь и кровь…

А.Г. Дело не только в этом. Вот недавно на тренинге у меня спросили: «Среди людей, с которыми вы общались на этой неделе, сколько было не-юристов?». Я задумался и не смог вспомнить ни одного! А это уже деформация.

«Д». И как такое исправлять?

А.Г. Чтобы сохранять адекватность, судья должен периодически отвлекаться от своих дел. Читать классическую литературу, ходить в театры, на выставки, на рок-концерты. Это тоже часть жизни и важная часть его работы. Это все нужно именно для того, чтобы сохранять возможность выносить правильные и справедливые решения. Но этому мешает в первую очередь большая нагрузка — времени катастрофически не хватает.

«Д». Чем планируете заняться после завершения судейской карьеры?

А.Г. Хочу попробовать себя в качестве писателя.

За время подготовки этого материала я пересмотрел десятки приговоров Александра Гарского, которые он вынес в последние годы. Их и сейчас можно читать как увлекательные детективы, как психологические этюды, как философские трактаты. Помните, у Конан Дойла: вечер на Бейкер-стрит, Холмс и Ватсон в креслах перед камином, и Холмс рассказывает, как он при помощи метода дедукции решил очередную загадку. Примерно так и здесь. Сюжетов хватает: реальная жизнь, в самом деле, богаче любых фантазий.

Хочу ли я, чтобы мое уголовное дело рассматривал судья Александр Гарский? Не приведи Господь. Но если когда-нибудь в продаже появится книга писателя Александра Гарского, я, пожалуй, куплю экземпляр и попрошу автограф.

Автор — Сергей Дибров