В Одесской области на бывшей базе беспилотников – загоны для скота и делают китайские тапочки  

И снова — наша постоянная рубрика «Глубинка». Корреспондент «Думской» побывал в поселке Рауховка, что в Березовском районе. При Союзе в бывшем поместье генерала фон Рауха построили огромный аэродром, с которого взлетали в небо штурмовые вертолеты и беспилотные аппараты. Сейчас военную базу, которая совсем недавно наводила ужас американских капиталистов, осваивают животноводы и… китайцы. Последние построили там целый завод, который производит в большом количестве резиновые тапочки. Но обо всем по порядку.  

Воскресенье, девять часов утра. Длинный и пустынный перрон железнодорожной станции. Тут сыро, холодно и зябко, туман ограничивает видимость – в ста метрах уже ничего не разглядеть. За насыпью – покосившиеся заборы, грустные селяне и контора с символичным названием «Харон».

Я – в Рауховке. Поселке городского типа в километрах семидесяти от Одессы. Назван он в честь немецких дворян фон Раухов, у которых здесь было поместье. Последний известный представитель фамилии – Георгий Оттович – при царе дослужился до генерала, во время Гражданской примкнул к Скоропадскому, был представителем председателя Совета министров Украинской Державы при австро-венгерском командовании. Бежал от советской власти сначала в Турцию, потом в Европу. Похоронен в пригороде Лондона.

Вообще, история населенного пункта тесно связана с немцами. Скажем, начало здешнему военному аэродрому положили гитлеровские Люфтваффе. На базе служил один из самых прославленных германских летчиков — Ганс-Ульрих Рудель.

В послужном списке нациста официально более двух с половиной тысяч вылетов, свыше пятисот уничтоженных советских танков и потопленный линкор «Марат». Во время одного из вылетов он был сбит, едва не попал в плен, однако раненый гитлеровский летчик убежал от преследователей.

Причем, это происходило перед самым освобождением Одессы – в марте 1944 года. Рудель (друзья называли его «Штруделем») был везучим, и из окрестностей Рауховки он не уехал в Сибирь, а улетел сражаться с врагами Рейха. Ну и умер в своей постели.

В конце семидесятых заброшенный немецкий аэродром «оживили». Построили новую взлетку, ангары, центр управления полетами. Рядом вырос военный городок Березовка-2 с домами для семей военнослужащих и социальной инфраструктурой. Здесь базировался 287-й отдельный полк штурмовых вертолетов, потом к нему присоединилась 106 ракетная бригада, а в перестроечное время — 321-я отдельная эскадрилья беспилотных самолетов-разведчиков.

Затем наступили девяностые годы. Сами понимаете, что тогда было.

Аэродром забросили, вертолетчики уехали в Херсон, ракетчиков расформировали, беспилотные летательные аппараты порезали на металлолом, а аборигены начали разворовывать все деревянное и металлическое.

Я бреду от станции к бывшему военному городку у аэродрома. В 1998-м году, после ухода последнего военнослужащего, Березовка-2 стала Рауховкой — пгт с населением, состоящим в основном из армейских запасников и их семей.

Проселочная дорога переходит в бетонку. Через метров двести в тумане вырисовываются пятиэтажки.

Спрашиваю у первого встречного дорогу к базе.

- Тебе к китайцам? – интересуется невзрачный мужичок. – Так это там!

И машет рукой.

Все просто – в зданиях бывшей ракетной части теперь размещается завод по производству резиновых тапочек. Принадлежит китайцам. Ангар переделан в цех, рядом – общаги для работников, все это окружено высоким забором с проволокой и камерами. Но о нем - ниже

Сам аэродром тоже вовлечен в капиталистические отношения. Часть его территории сдана в аренду, там сейчас животноводство процветает.

Вот ворота с табличкой, информирующей о том, что народной собственности здесь больше нет, все частное. Рядом — будка КПП.

Немного подумав, чешу вдоль забора. Часть секций упала.

Натыкаюсь на заброшенное здание и залезаю внутрь.

На стенах — «творчество» местной молодежи и еле различимая надпись «ДМБ».

Выхожу, иду по пустоши. Слева – овраг и где-то вдали железная дорога.

Происходящее все больше начинает напоминать компьютерную игру S.T.A.L.K.E.R. Да, я в Зоне, ищу ништяки на продажу, за поясом ствол. Все как у Стругацких. «С Зоной ведь так: с хабаром вернулся — чудо, живой вернулся — удача, патрульная пуля мимо — везенье, а все остальное — судьба…»

В леске вырастает окутанная и размытая туманом фигура в камуфляже и с ружьем за спиной. До нее метров пятьдесят. И это уже не фантазии. Мы идем навстречу друг другу. Сорок метров, двадцать, десять, пять…

У мужика — жесткое лицо, цепкий и колючий взгляд. Ружье смотрит в землю — хороший признак. Разговорились. Он оказался охотником, бывшим военным, который когда-то служил в одной из рауховских частей.

- Хорошо тогда было, — говорит мужик, показывает, где нормальная дорога к диспетчерской вышке, и уходит, медленно растворяясь в тумане.

Я хотел заорать ему вслед: «Иди своей дорогой, сталкер!», — но вовремя сдержался. У него все-таки ружье.

Выхожу на дорогу, вдали – машина, несется ко мне. Тормозит рядом, внутри – нынешние арендаторы территории, муж с женой. Долго спорим, можно ли мне тут ходить и снимать, в итоге меня усаживают в авто и устраивают экскурсию.

Ситуация такова. Диспетчерская вышка сгорела в девяностых, и вообще от вояк ничего не осталось. Даже взлетную полосу разобрали. Ангар остался, это да. В нем держат скот. Чтобы животинку не угнали, территорию патрулируют здоровенные алабаи.

«Знаете, местные так воруют, что аж ужас. Но я их понимаю, работы почти нет, да и пьют, страшно пьют», — жалуется хозяйка.

Впрочем, по ее словам, ушлые ханыги сюда уже не суются: о злобных собаках знает вся округа. Кстати, снимал ангар я следующим образом: муж хозяйки вышел из машины, схватил здоровенную псину за ошейник, ваш покорный слуга выскочил, сделал пару снимков и скрылся в салоне, после чего клыкастую тварь отпустили. Она тут же принялась прыгать на авто, роняя на стекла капли слюны. Страшно…

Точно «Сталкер»! Заброшенный военный объект, мужики в камуфляже и с ружьями, здоровенные собаки, явно настроившиеся пожрать человеческого мясца.  Но где торговец, продающий калаши и принимающий VISA GOLD?

Собака нервно улыбается мне, из пасти капает слюна.

- Мне легче вас тут повозить, чем разбираться потом с проблемами из-за искусанного журналиста, — говорит с улыбкой хозяйка. И жалуется на законодательные проблемы с территорией, из-за которых они не могут восстановить аэродром и использовать его для сельскохозяйственной авиации.

Меня довозят до военного городка, где я искренне благодарю этих добрых людей и продолжаю свой путь. По дороге делаю фото «китайского завода».

Это весьма любопытное предприятие. По словам местных жителей, выходцы из Поднебесной установили довольно жесткий регламент. В частности, нельзя пить (послушать моих собеседников, так это самое настоящее нарушение прав человека и геноцид украинского народа!), выход в туалет и на перекур считается по минутам с отметками в журнале. Опоздал – вычитается из зарплаты. Смена длится 12 часов. Зато – «белое» оформление, деньги после каждой смены, столовая и автобусы, которые курсируют между предприятием и окрестными селами, развозя рабочих.

- Тут, Макс, порядок такой, жесткий… — поясняет мне «коренной» рауховец, дыхнув пивным перегаром. — И ты можешь пойти… В охранники.

Он оценивающе смотрит на меня. Да, в последние месяцы я отъелся, и с сотней килограммов веса в охрану меня возьмут. Буду прессовать нарушителей порядка своим животом о стенки и станки. Научусь говорить по-китайски и вечерами буду цитировать Мао.

«Всякий, кто стремится поживиться за чужой счет, обязательно кончает плохо!» — это ворюгам буду говорить.

На утренних планерках в редакции: «Если человек в своей работе будет руководствоваться лишь побуждениями и не будет интересоваться вопросом о результатах, то он уподобится врачу, который только выписывает рецепты, но которому нет никакого дела до того, сколько людей погибло в результате его лечения…»

А вот когда ударные смены перед праздниками, то сойдет вот эта цитата: «Не бояться трудностей, не бояться смерти».

В общем, из охранника могу быстро вырасти в китайского политрука. Мечты, мечты…

Зарплаты на заводе приличные – как для сельской местности. Примерно триста долларов в месяц. Кроме того, практичные китайцы наладили водоснабжение предприятия, отремонтировали дорогу к нему и с дикой скоростью клепают свои «резиновые изделия». Словом, образцовый китайский завод. Социалистический. Дисциплина и все такое.

Но я двигаюсь дальше. Вот сама Рауховка. Типовые пятиэтажки и примета времени — бывший дом офицерского состава перестроили в церковь.

Продуктовый магазинчик уместился в здании комендатуры.

А вот бывший военторг не выжил – пустые глазницы гигантских окон печально смотрят на пешеходов.

- Тут все дефицитное можно было купить, — рассказывает бывший вертолетчик Сергей Бондаренко. Сейчас он работает на железной дороге, а в семидесятых «обживал» строившийся аэродром.

- От беспилотников только направляющие трубы для запуска остались, — продолжает он. - Вышка диспетчерская сгорела, на аэродроме — домашний скот, рядом – китайцы. Тапочки клепают. Знаешь, мы же вертолеты перегоняли в Афган, еще до начала войны, в 1978-ом году – для армии ДРА. А потом, уже во время войны, из Восточной Германии. Потом Союз того… кончился, и я в Россию подался, затем сюда вернулся, сейчас на железке бригадиром. Работу найти можно было, если с армии ушел. В охрану многие местные подались.

Бывший летчик смотрит на часы, прощается и убегает – на свадьбу к друзьям.

От военного городка в сторону Березовки тянется бетонная дорога. В советское время ракетчики по ней перегоняли свою технику к железнодорожной линии. Оттуда она шла в Казахстан, под Семипалатинск, на стрельбы.

Возвращаюсь к станции, где знакомлюсь с парой из Донецкой области, приехавшей работать у китайцев. В здании вокзала не топят, в соседнем магазинчике — тоже. Уже три часа дня, но до сих пор над землей стелется туман. Кашляю, в метрах тридцати опять вижу вывеску похоронного бюро и рекламу какого-то стокового агентства.

Три с половиной часа ждал в холоде электричку. Мимо платформы все время проносились составы, забитые нефтью, рудой, контейнерами с электроникой и текстилем. Ночью один из поездов остановится, чтобы принять груз тапочек.

- Китайцы – люди прагматичные, — говорит один из путейцев. — Они просекли, что в Украине выгодно размещать производства – сокращается транспортное плечо, не нужно платить взятки жадным украинским таможенникам.

Вот наконец из сырого тумана с ревом выползает электричка. Я сажусь в нее, первые минут двадцать из-за холода не могу заснуть, хотя спать хочется до сумасшествия. Рауховка скрывается в тумане – с осколками империи, китайцами и алабаями…

Автор – Максим Войтенко