Корпусное управление вместо хаоса: как Украина будет воевать после реформирования армии?

Атомы и молекулы армии? Как устроена военная машина и почему ее реорганизация — это не просто смена названий, а ключ к победе? Нам, далеким от военного дела, сложно понять, как изменение структуры при том же количестве военных может сделать армию сильнее. Но это работает. В Вооруженных силах Украины идет масштабная реформа управления войсками: создаются армейские корпуса, которым подчинят бригады. Это решение должно повысить управляемость, сократить хаос и разгрузить высшее командование, которое до сих пор вынуждено вмешиваться даже в тактические операции. Как будет работать новая структура, почему от дивизий пока отказались и чего ждать от этих изменений — разбиралась «Думская».

Долгожданная реорганизация началась в Силах обороны Украины. Она предполагает возрождение армейских корпусов — крупных соединений постоянного состава, которым подчинят бригады (по 5-7 на каждый корпус). Предполагается, что это позволит улучшить управляемость войск и уйти от ситуаций, когда высшее командование вынуждено курировать каждую мелкую операцию, до освобождения условного села Петровка включительно.  

Сперва необходим краткий ликбез по военной теории.

Итак, существует три главных уровня ведения боевых действий: тактический (бой), оперативный (операция), стратегический (война). А значит есть такие же и звенья организации войск. Тактические единицы в армии называются подразделениями. Они всегда постоянного состава, это элементарные единицы армии, ее атомы, если хотите. Имя им — отделение (около 10 человек), взвод (27), рота (100-150) и батальон (350-750).

Бригада (3-4 тыс.) и полк (1,5-2 тыс.)- это молекулы, они ближе к оперативному уровню. Но полк все же более однородная структура, не предполагающая работы в отрыве от основных сил. Другое дело — классическая бригада, командир которой теоретически должен располагать собственной маневренной группой (танки или тяжелые БМП), своим ПВО, иметь артиллерийский резерв, РЭБ, подразделение беспилотников, подчиняющееся только ему, свой тыл и прочее. Перебрось такую единицу куда-то в Южную Америку, она и там будет воевать. Полк не сможет.

Это очень упрощенно, если что.

Дивизия (10 тыс.) и корпус (20-30 тыс.) — это уже сложные соединения, что-то из органической химии. Дивизия такая же самостоятельная, как бригада, только больше, состоит из полков и бригад. Ее командир может применить уже не отдельные артиллерийские дивизионы, а полноценный артполк, выжигающий все в своем секторе. И бросить в прорыв не танковый батальон, а танковую бригаду или полк. Дивизия и корпус способны не просто завязать и выиграть бой, а провести операцию. Прорвать фронт, выйти на оперативный простор, решить кучу задач.

^{Примерная структура вооруженных сил с дивизионно-корпусной структурой, уровни управления по стандартам НАТО}

Первые корпуса сформировал в своей Великой армии Наполеон Бонапарт. Это были довольно крупные соединения, состоящие из нескольких пехотных и кавалерийских дивизий, с собственной артиллерией. Они были способны вести боевые действия как самостоятельно, так и вместе с другими такими же единицами, маневрировать отдельно друг от друга на огромных территориях, при необходимости соединяясь. Введение корпусной организации было одним из факторов, которые обусловили высокую эффективность наполеоновской армии, до 1812 года практически не знавшей поражений на континенте.

Выше уровнем идут объединения, которые в разное время и в разных армиях назывались по-разному. Фронт, оперативно-стратегическая группировка войск (ОСУВ), армия, группа армий, группа фронтов и так далее. Это уже оперативно-стратегический и стратегический уровни. Такие монстры совершают нечто, что определяет исход войны. Совсем не обязательно это будет большое наступление. Стратегическая оборонительная операция, подобная той, которую продолжают наши защитники — это тоже высочайший класс. За три года свести ударный потенциал великой державы к борьбе за мелкие села и считанные квадратные метры — это успех, достойный восхищения. И он точно войдет в будущие учебники военной истории. И это стратегический уровень.

К XXI веку большинство армий планеты пришли к бригадной структуре, без крупных соединений и объединений оперативного и стратегического уровня. Такая идеально подходит для локальных конфликтов и военно-полицейских операций. Однако для полномасштабной и серьезной войны вроде той, которую мы ведем сейчас, только бригадами не обойтись, нужны дивизии и корпуса.

При этом три года Украина сдерживает полномасштабную агрессию нацистской россии, используя малопригодную для конфликтов такого уровня интенсивности бригадную структуру. Чтобы компенсировать ее недостатки, приходится создавать различные надстройки в виде тактических групп и оперативно-тактических группировок, а еще раздувать сами бригады, включая в их состав все новые батальоны, что крайне негативно сказывается на управляемости. Иногда бригады, наоборот, раздергивают — отдельные батальоны перебрасывают на другие участки фронта, переподчиняя их «чужим» командирам. И это тоже не добавляет порядка.

Официальной информации о том, как все хотят устроить сейчас, нет. По одним данным, новые корпуса должны заменить существующие аморфные тактические группы и оперативно-тактические группировки. В итоге структура будет такой (снизу вверх): постоянные батальоны, бригады и корпуса, переменного состава оперативно-стратегические группировки войск. Планируется сформировать не менее 18 корпусов, каждый из которых будет удерживать участок фронта до 150 км шириной.

Корпуса, в отличие от тактических групп и оперативно-тактических группировок, будут иметь постоянный состав, постоянное командование и штаб. Корпус сможет вести боевую подготовку как единый организм, добиваясь слаженности всех своих структурных единиц — не так как сейчас, когда соседние бригады могут не знать, как обстоят дела друг у друга, и часто работают изолированно, ведя каждая свою собственную войну. Слаженность означает высокий уровень взаимодействия на фронте. Как результат — украинская армия обретет способность проводить операции большего масштаба, нежели ранее, и в целом будет более эффективной.

Представьте, вы приходите на концерт, а там - три оркестровые ямы. В каждой свой дирижер, но есть и один общий. Музыканты иногда меняются местами в одной из них, иногда переходят из одной в другую. Каким будет звучание? Так работают условные тактические группы и оперативно-тактические группировки. А музыканты — это бригады или батальоны, инструменты — их техника и машины.

При переходе на корпусную систему оркестровая яма будет одна и дирижер один. Возможно, так будет понятнее, почему при той же численности войск и количестве техники можно получить лучший результат.

По другим данным, тактические группы и оперативно-тактические группировки войск сохранятся, но в их распоряжении будет лишь часть, примерно 60 из 160, отдельных бригад, полков и батальонов. Вероятно, таким образом организуют постоянный резерв для затыкания дыр на направлениях, где все плохо, или, наоборот, для усиления натиска там, где удалось добиться серьезного успеха. Остальные 100 станут корпусами. И к ним сравнение с музыкантами так же применимо.

Семь из 18 корпусов уже существуют: 8, 9, 10, 11-й, 30-й морской пехоты (куда вошла бывшая 126-я одесская бригада ТрО, ставшая 39-й бригадой береговой обороны), 7-й десантно-штурмовой и особый Рейнджерский в составе Сил специальных операций. Совсем недавно в корпус развернули 3-ю штурмовую бригаду. По слухам, на подходе 19-й корпус, куда войдет, скажем, одесская механизированная имени Рыцарей Зимнего похода бригада. В Нацгвардии корпусами станут «Азов» и «Хартия». Под вопросом формирование корпусов в войсках ТрО.

Часть командиров новых соединений известна: это бывшие командующие оперативно-тактическими группировками и тактическими группами: Александр Тарнавский, Александр Бакулин и Сергей Перец, комбриги Роман Шевчук, Роман Дармограй, Василий Матиив, Дмитрий Волошин, Андрей Белецкий, Денис Прокопенко и Игорь Прокопенко.

В целом происходящее можно только приветствовать, хотя есть пару серьезных замечаний. Создание постоянных соединений оперативного уровня — это супер, но ввести решили почему-то только одно такое звено, корпусное. Без дивизий. В итоге у командира армейского корпуса будет в подчинении от 5 до 7 бригад, плюс артиллерийское соединение, плюс беспилотное, плюс куча дополнительных структур и формирований. Считается, что один менеджер-командир способен эффективно управлять не более чем тремя-пятью единицами, желательно тремя (в этом плане довольно неплоха была советская «троичная» система: три отделения — взвод, три взвода — рота, три роты — батальон и так далее). Если их больше, у командира возникают объективные проблемы даже с отлично функционирующим штабом. А ведь в украинских Вооруженных силах вообще нет штабных работников с опытом корпусного уровня. Словом, по-хорошему надо было начинать с воссоздания дивизий, а уж потом заниматься корпусами. Решили иначе. Вероятно, это связано с кадровым голодом: у нас острая нехватка подготовленных офицеров, и если на 18 корпусов штабистов еще как-то наберут, то на 50-60 дивизий уже нет.  

Второй важный момент. Насколько известно, в составе некоторых корпусов есть бригады, существующие только на бумаге или же формирующиеся, у других бригады воюют на разных участках фронта. Как все это будут приводить в порядок, непонятно. Можно лишь посочувствовать новоиспеченным комкорам, которым придется собирать свое разрозненное воинство по всей Украине.

«Решение назрело и перезрело, — пояснил «Думской» офицер Генштаба Николай (имя изменено). — После вторжения армия сильно увеличилась, а на количестве постоянно действующих органов управления это особо не отразилось. Временных органов, которыми обходились в период АТО/ООС и первые годы вторжения, уже недостаточно, поэтому надо двигаться дальше. Визави тоже столкнулись с этой проблемой, но быстрее осознали ее и раньше перестроили ее в соответствии с требованиями времени.

Бригадно-корпусная система не новинка, ведь она существовала у нас в 2004–2015 годах — с момента расформирования последней дивизии (128 гвардейской мотострелковой) до расформирования последнего корпусного управления (8 армейский корпус). Опыт 1990-х и 2000-х годов говорит о том, что разные формы организации — в данном случае дивизионная и бригадно-корпусная — не являются взаимоисключающими и могут дополнять друг друга, а значит, их нельзя противопоставлять категорически.

Со временем одна может перейти в другую. Так было, например, в 1945 году, когда танковые и механизированные корпуса Красной армии с минимальными изменениями в структуре и численности превратились в танковые и механизированные дивизии соответственно. По большому счету, их тогда привели к единому виду, устранив мелкие различия в организации, и переименовали.

Словом, разница между возможными вариантами реорганизации не так велика, как может показаться на первый взгляд, поэтому не стоит бросаться в крайности и противопоставлять их. Важно не то, как будут называться новые структуры, а то, как их будут использовать: в сборе, как задумано, или будут раздергивать на мелкие подразделения и размазывать, как это делается сейчас с бригадами. Ну или не будут ли вышестоящие начальники перемещать флажки на карте через голову командиров и начальников штабов этих корпусов. Если эти проблемы удастся решить, тогда реформа органов управления может дать желаемый результат, а если порочные практики сохранятся, то она сведется к смене вывески».

Могу лишь повторить тезис собеседника. Сам факт, что Вооруженные силы начали подобную реорганизацию — это очень и очень круто. Это значит, что мы снова собираемся планировать операции, а не только реагировать на «мясные» штурмы со стороны врага. Главное, провести реформу правильно, не для галочки.

И тогда — мы победим. Украина обязательно победит!

Автор — Виктор Босняк, военный обозреватель «Думской»