Юморине стукнул полтинник: первоапрельский бунт, запрет и возрождение, скандал с уточкой и военно-ковидный упадок  

Специальный корреспондент «Думской» Дмитрий Жогов вместе с одесским артистом Яковом Гоппом. который был одним из тех, кто возродил одесскую Юморину, рассуждает о расцвете и закате самого известного одесского праздника.

Неужели ему-таки пришел конец?

Смеяться грешно! – говорил он. – Да, смеяться нельзя! И улыбаться нельзя!

И. Ильф. Е. Петров «Золотой теленок»

НЕСКОЛЬКО СТОРОН ЮМОРИНЫ

Году эдак в 1996-м я дежурил со съемочной группой в приемной Еврейской больницы. В ночь с 1 на 2 апреля.

- Ну все, хана! Сегодня у нас будут смех, шутки и прибаутки! — мрачно предрекали врачи. — Один из самых херовых дней в году.

И действительно, часов с семи вечера поперли побитые и порезанные. Одного старика я запомнил. Зашивали ему рубленую рану головы и такую же на шее. Он собачонку выгуливал, когда к нему подскочили пьяные и веселые, ударили по голове. Собачонка увязалась за скорой и даже проскочила в операционную. Шили врачи без наркоза: ничего в больнице не было. Нас попросили держать его дергающиеся ноги. Я держал старика, а в приемную прибывал народ. Сидели даже на полу. Хлюпали разбитыми носами, голосили какие-то барышни. Так я впервые увидел Юморину с неприглядной стороны.

И потом в нулевые, да и позже, относился к этому празднику с известной долей раздражения. Когда я работал на телевидении, 1 апреля в город высылали несколько съемочных групп. Одна снимала сам парад, вторая — городское руководство, которое напяливало себе поролоновые носы и пыталось (безуспешно) шутить. Третья общалась с одесситами и гостями города, которые, опять-таки при красных носах и рогах, бродили туда-сюда. Возвращались все три съемочные группы оглохшие от пищалок, грохота и мрачно монтировали первоапрельские, «полные задора и юмора» сюжеты. При этом журналистки ругались, что туалетов нет. Что народ ссыт по парадным и под заборами, все пьяные и «понаехали».

При всей моей нелюбви к Юморине я испытывал гордость и важничал, когда какой-то иногородний говорил:

- У вас Юморина есть! Вот круто! У вас там весело! Памятник 12 стулу Жванецкий открывали! Дюка «Маски» брили!

- Да, мы такие! — важничал я.

И закрывал жалюзи, чтобы не слышать пищалок.

И вот за несколько дней до 1 апреля 2023 года я задался вопросом: а что сейчас с одесским праздником? Понятное дело, война. Еще ковидла была. Так жива ли Юморина? И обратился к не последнему человеку в юморной сфере — одесскому артисту Якову Гоппу. Его российские пропагандисты особо не любят. Любимец публики и блогер.

Кто не знает Яшу и Симу из одесской коммуналки? Яков сам себя называет «бандеровцем» и ругает россиян на чем свет стоит. Наш человек. А еще он принимал непосредственное участие в возрождении Юморины, которую одно время запрещали советские власти.

Был ее, если можно так сказать, архивариусом. У него сотни фотографий с этого праздника.

«Думская». В этом году у Юморины юбилей. Но ее опять не будет…

Яков Гопп. Юморине в этом году исполнилось бы пятьдесят лет. К сожалению, исключительно одесский праздник, со своими традициями, своим чувством юмора, со своей южной энергетикой приказал долго жить. Одесситы, которые застали то время, по- разному могут относиться к нему. Одним нравится, другим нет. Но Юморина была. Открывалась, закрывалась, сама умирала, потом опять возрождалась. Я все эти моменты все четко помню. В 1973 она образовалась, в 1976-м ее прикрыло советское руководство: «А чо это у вас за праздники? (Яков говорит с подчеркнуто московским акцентом, — Ред.) Мы не поняли! У нас есть советские праздники! 7 ноября, 1 мая! Мы выходим на митинги! Все четко организовано. Какой флаг в руке. Или там серп и молот! А у вас что? Вот лозунг: «Что ты сделал для того, чтобы в Одессе появился миллионный житель?» — что это?»

Первая Юморина напоминала День Нептуна который устраивали на судах ЧМП. Когда судно пересекало экватор, весь молодняк окунали в бассейн. Крестили согласно морскому обычаю. Обычно ради этого веселого действа моряки переодевались в чертей и пиратов, а кто-то и самим Нептуном. Потом вымокшим, но радостным курсантам училищ давали «диплом от Нептуна». Причащались спиртным: без этого крещение не могло быть полноценным. Впрочем, кое-где давали выпить и стакан морской воды.

Так и в первую Юморину. По городу неслись черти и пираты со смешными лозунгами. Еще молодежь одевалась, как хиппаны, не рискуя быть задержанной милицией. Надо сказать, что в академгородках, где ученые корпели над очередной советской «вундервафлей», тоже были разного рода веселья и карнавалы. Но там власти позволяли вольности. Ботаны, люди не от мира сего, завтра получат облучение в столько-то рентгенов, так пусть веселятся. Даже разрешали ученым мужам улицу Ленина переименовать в Земляничную. Но то ученые! А тут целый город колобродит. Непорядок!

ЗАПРЕТ И ХУЛИГАНСТВО

Юморина набирала обороты. Ее стали ждать. К празднику одесситы стали готовиться.

Я.Г. В 1976-м году Юморину запретили. На Потемкинской лестнице было открытие. Вместо перерезания ленточки решили перепиливать бревнышко. Должны были спускаться на Потемкинской лестнице на лыжах. Праздников было не столь много, особенно массовых и таких народных. Только Новый год, пожалуй. Его любили, потому что он был аполитичен. И тут одесситы придумали свой праздник, который тоже не имеет отношения к политике и к коммунистической идеологии. И вот в 1976 году на Юморину пришло огромное количество народу. Можешь себе представить: на Потемкинской лестнице тысяч 15-20 людей! Впритык стояли! Такой массы людей в одном месте руководство города и страны очень сильно испугалось. И организаторам сказали: «Так, ребята, быстро сворачивайтесь. Никакого открытия не будет». Так и и произошло. Власти подогнали туда машину с матюгальниками.

Я на той Юморине был. И как начали всех разгонять, тут-то одесситы и обиделись и стали очень сильно хулиганить. Толпа пошла по Пушкинской, движение тогда было несильное, останавливали каждый автомобиль и заставляли водителя рассказывать анекдоты. Если кто-то отказывался, то машину заносили во двор, откуда очень сложно выехать. А потом пошли на Привоз и начали бомбить уже все подряд, бабок с капустой и так далее. Поговаривали, что машину с водкой разбомбили. Конечно, после этих событий Юморину прикрыли. И 11 лет ее не было.

ВРЕМЯ БОЛЬШИХ ОЖИДАНИЙ

Анекдот от одесских джентльменов, рассказанный Яковом Гоппом: «Политбюро стало на мавзолее. Брежнев выходит на трибуну, подходит к Пельше (Арвид Пельше — партийный деятель, член политбюро ЦК КПСС, — Ред.) и говорит: «Кхе, здравствуйте, товарищ Суслов».

К нему подбегают и говорят на ухо: «Леонид Ильич, товарищ Суслов умер!»

«Кхе. Тогда, товарищ Суслов, до свидания».

Перестройка! Гласность! Ускорение! КГБ еще существует, но по городам и весям шествует «Огонек» с материалами, разоблачающими культ личности, молодежь одевается все смелее и слушает запрещенную музыку. Сатирики начинают шутить про святое!

Я.Г. Перестройка снесла мозг! Разрешили открыть ротики! В 1987 году я был в Объединении молодежных клубов. Клуб любителей юмора, он же клуб веселых встреч. Там были Даниил Шац (директор Юморины), Юра Володарский, много писателей. Тогда еще возродили городское первенство КВН. И на базе вот этого КВНовского движения мы решили возродить Юморину. Мы ее делали как массовое мероприятие, но без всяких карнавальных шествий. Локальные мероприятия. А вечером в Украинском театре была встреча Нового Юморинного года. Тогда, в 1987-м, мы провели первый конкурс Мисс Одесса. Первыми в СССР! Москва обосралась. Свой они провели в 1988-м и заявили, что они первые.

А мы им: «Эээ, не, ребята, вы все просрали! Вы всегда все просыраете! Одесса первая! Вот у нас все запротоколировано». Москва и некоторые другие центральные города СССР (Ленинград, Алматы и даже Юрмала, у них Юморина называлась «Юрмолина») пытались опять же перетянуть одеяло на себя, провести что-то подобное, но не получилось. В Юрмале был более-менее приличный праздник, но продержался недолго, пару лет всего.

У нас в таком вот виде Юморина просуществовала до 1990 года. Потом она приняла такие неорганизованные формы празднования. Никто ей толком не занимался. Выходили подростки, бухали, их менты разгоняли. Они идут колонной. Выходил «Беркут» и всех пьяных, разрисованных, в обосранных штанах –всех к такой-то матери «винтил».

В 1997 году я опять вернулся в Юморину. Был у нас такой достаточно хорошо известный бизнесмен Александр Павловский — он открыл Музей восковых фигур, издавал журнал «Пассаж», держал в Горсаду кафе «Воронцов», ирландский паб на Дерибасовской, клуб «Амстердам» и много чего еще. Был известным в городе благотворителем и меценатом. Я ему говорю: «Саш, вот в 1987 году мы возродили Юморину. Почему не возродить ее снова?» — «О! Я же тоже об этом думал», — он был жутким патриотом Одессы.

Он говорит: «Я хочу, чтобы Юморина была не только праздником, но и коммерчески выгодным предприятием». И я начал заниматься административной деятельностью. Строил помосты, заведовал призами. Построили на киностудии совершенно сумасшедшую декорацию для карнавального шествия. Были конкурсы. Вот конкурс караоке, надо было обеспечить музыкантов аппаратурой. Потом был конкурс «залезь на столб, сорви зубами ботинок». Чтобы участвовать, надо заплатить две гривны. А учета никакого не было. Я собрал всех актеров, которых только можно было. И актеры заведовали этими конкурсами. Они понабивали себе бабками все карманы! Так благодарили потом.

Сашу как стратега, как бизнесмена интересовало привлечение туристов. И в конечном итоге ему это удалось. Например, туры на Юморину! Все село едет! Из россии, Беларуси, Молдовы ехали сюда. Раскупали билеты на все концерты. На карнавальное шествие, на трибуны продавались билеты. А на трибунах — знаменитости. Купил билет и вот ты стоишь рядом со Жванецким. То есть с 1997 года Юморина начинает принимать формы ежегодного мероприятия.

«Д». А Павловский смог тогда заработать?

Я.Г. По-моему, нет. Было очень много денег потрачено. Гурвиц (тогдашний мэр Одессы, — Ред.) денег не дал. Саша делал за свой счет Юморину.

Но эта первая масштабная Юморина наверняка вызвала у организаторов робкие надежды. Сделать свой собственный фестиваль, как в Рио!

Там, конечно, народу побольше, семь миллионов. Специальные школы готовят участников. Карнавал транслируется по всей стране в прямом эфире. Чествование победителей отмечается как футбольное первенство мира.

Я.Г. Потом спонсоры уже были российские. В двухтысячном году был «Лукойл». Там было и карнавальное шествие, и мероприятия на стадионе, и комические футболы. Валдис Пельш вел на стадионе свою «Угадай мелодию». И это действо транслировалось по ТВ.

А застопорилось все в 2014 году. Началась война…

УПАДОК

Да, но у нас все же не Рио-де-Жанейро. Честолюбивым планам Павловского не суждено было сбыться. Как Музей Юморины на Ланжероне, который он организовал. Музей потихоньку истлел, развалился. Часть имущества растащили.

Я.Г. Какое Первое апреля, когда такое творится?

И потом ее опять-таки пытались воскресить. Правда, одесситы перестали заниматься праздником. Юморину взял под свое крыло крупный бизнесмен (Владимир Галантерник, — Ред.), рассказывает Яков, Она подверглась ребрендингу: организаторы отказались от эмблемы в виде морячка. Вместо нее представили утку со спасательным кругом.

Яков сильно ругался с организаторами. Отстаивал морячка.

Я.Г. Утка водоплавающая, нахрена ей на шее спасательный круг? Они говорят: «Мы уберем спасательный круг и оставим уточку». Я: «Уберите нахрен эту утку! Верните морячка!»

Я считаю, что именно с этого года (2017-го) дух Юморины, одесский дух умер. А потом карнавальных шествий не проводилось. Дом клоунов выходил еще 1 апреля, а потом все это угасло. И оно должно было угаснуть. Она умерла. И если бы мы не вспомнили о ней с тобой вместе, никто бы вообще ее не вспомнил.

Да, что-то от города отвалилось. Не с шумом и треском, а потихоньку, как оползень в Фонтанке. Может, это было сумбурное, придурковатое мероприятие, но в то же время веселое. А что, у нас так много в жизни праздников? А помимо пищалок и барабанов проводились спектакли и вечера сатиры. Хотя сейчас популярны стендап-комики. В бомбоубежищах.

Да, понятно, что не время сейчас вспоминать о Юморине, но… Если она когда -то снова появится, то я улыбнусь и задвину шторы поплотнее, чтобы в окно не дудели.

Автор — Дмитрий Жогов