Любой более-менее серьёзный разговор принято начинать с исторической справки. Вот и я сейчас хочу напомнить, что происходило полвека назад в большой стране, называвшейся Советским Союзом, когда эта страна впервые прикоснулась к практике проведения международных музыкально-исполнительских конкурсов. Это было весной 1958 года в Москве: первый международный конкурс пианистов и скрипачей имени П.И.Чайковского. Телевизоров в Одессе ещё практически не было, а если где-то они и мерцали, то пока не умели транслировать передачи из столицы. Радио исправно читало «Последние известия»; я на одиннадцатом году жизни жадно ловил конкурсные новости – и вот узнал, что к третьему туру допущено девять молодых пианистов. Трое – граждане СССР, один китаец, по одному из Болгарии, Франции и Японии… И страшно сказать: двое из Соединённых Штатов Америки! Как же так: в разгаре «холодная война», то же самое радио усердно формирует в юном сознании «образ врага» — а тут московские дикторы неуверенно произносят странные имена, о которые с непривычки можно сломать язык: Даниил Поллак и какой-то ещё Ван Клиберн! О Клиберне говорят особенно много, рассказывают, что московская публика от него приходит в полный восторг… Подумаешь! Зато их президент Эйзенхауэр к нашей стране настроен явно враждебно, а здесь новый премьер-министр Хрущёв постоянно парирует его ядовитые выпады в адрес СССР, да и сам не остаётся в долгу: они, мол, хвастают своими бомбами и ракетами, а у нас уже вокруг Земли спутник летает! И мы думаем: кто нам такой этот рыжий техасец, когда наши лучшие друзья – перспективнейшая страна азиатского Востока, Китай! Причем они не только выращивают рис, но даже учатся в Московской консерватории. Вон, в одном списке с этим Клиберном – некто Лю Ши-кунь, и говорят, тоже очень талантливый. А в Москве уже думают иначе. Конечно, Лю Ши-куня москвичи знают уже давно — а вот за билетами на конкурсные прослушивания с участием Ванюши Клиберна громадные очереди выстраиваются с предыдущего вечера, шаболовское телевидение на ходу перекраивает свои программы. На последнем туре соревнования Ван Клиберн играет третьим, впереди ещё шестеро прекрасных пианистов – но именно ему советская публика кричит не «Браво», а «Ура! », скандирует непривычный лозунг «Пер-ву-ю пре-ми-ю! », а, казалось бы, беспристрастный и объективный председатель жюри идёт за кулисы, чтобы, не стесняясь, обнять молодого музыканта… …Уже потом, когда из Москвы вернулись наиболее «осведомлённые» свидетели, мы услышали совершенно невероятную информацию, преподносимую самым серьёзным тоном: якобы этот самый председатель, авторитетнейший и всемирно прославленный советский музыкант (воспитанный, между прочим, всё тем же социалистическим строем), едва ли не лично, прямо с итогового заседания жюри, затянувшегося далеко за полночь, был вынужден звонить Хрущёву: «Что делать: советских финалистов трое, но понятно, что первую премию объективно заслужил американец». И (опять же, якобы) Никита Сергеевич ответил кратко: «Заслужил – давайте! » Если это легенда или даже досужая сплетня – всё равно она очень красивая. Она подтверждает объективность и отсутствие заангажированности нашей публики – оказывается, так было и в предыдущих поколениях. А если напомнить, что председателем этого эпохального жюри как раз и был Эмиль Гилельс?.. А если добавить, что буквально на следующий день Хрущёв устроил для победителей конкурса приём в Кремле?.. Невероятно? Ну конечно: ведь в наше время аудиенции у первых лиц государства удостаиваются только чемпионы «Евровидения» с их дикими танцами… Между прочим, мы ещё вчера имели шанс убедиться, где в этой истории правда, а где – вымысел. В состав жюри нашего IV гилельсовского конкурса был включён непосредственный участник тех давних событий, китайский пианист Лю Ши Кун (в 1958 году рядом с первой премией Вана Клиберна второе место Лю Ши-куня, разделённое с нашим Львом Власенко, выглядело весьма внушительно). Жаль, что он сейчас так и не приехал в Одессу. Ведь уже через несколько лет после своей победы Лю Ши Кун у себя в Китае оказался в центре весьма драматической истории. Советская кинопублицистика тогда поведала нам, что скандально известные хулиганы- хунвэйбины (проводники молодёжной «культурной революции» Мао Цзэ-дуна) искалечили руки знаменитому пианисту. Жестокая правда или не менее жестокий вымысел? Или, как нередко бывает, беспощадный симбиоз того и другого? По крайней мере, в нынешнем конкурсном буклете, в биографической справке о потенциальном члене жюри смутно упомянуто, что «с 1990 года Лю Ши Кун не только успешно продолжает исполнительскую карьеру, но и посвящает себя музыкальному образованию». Исполнительская карьера, значит, слава Богу, возобновилась. Неужели Китай так далеко, что мы, полвека помнящие знаменитого музыканта, не обрадовались бы его возвращению на концертную эстраду? И, конечно, встретили бы его сейчас как старого доброго друга: на его Шестой рапсодии Листа, образцово записанной в своё время у нас на Всесоюзной студии грамзаписи, выросло несколько поколений виртуозов рояля… В сущности, именно им, новым поколениям, я и адресовал всю эту пространную и развёрнутую во времени «увертюру»… Хочу надеяться, что мои ровесники простят это многословие: я ведь сейчас говорил для наших детей и уже приближающегося поколения внуков. Китайские студенты музыкальных академий, которые сидят на одних скамьях с нашими недавними учениками, вполне годятся по возрасту в старшие сыновья печально знаменитым хунвэйбинам… Проще говоря, маятник истории качнулся в другую сторону; от агрессивного отрицания великих образцов европейского прошлого молодёжь вернулась к их почитанию и изучению – и вот вам сегодняшний социальный срез нашей студенческой среды. Украинской или китайской – это уже не так важно; важно, что в любом случае здесь им читают лекции одни и те же преподаватели, а своих педагогов по специальности они выбирают чаще всего сами. Вот и выходит, что о прошлом им нередко приходится напоминать – и это вовсе не их вина. Вернёмся же теперь к истории нашего конкурса — ещё не слишком длинной, но наполненной приключениями и драматическими коллизиями. Нынешние студенты уже только по рассказам старших знают, как прямо на прослушивании 1-го тура ушёл из жизни член жюри профессор А.М.Бугаевский – основатель и по сути душа нового одесского творческого соревнования — это было ещё в 2001 году. А потом начались всякие мелкие, но неприятные диверсии. Конкурс 2003 года проходил необычайно увлекательно, открыл множество новых талантов. Но нашёлся человек, который не ходил на «туры» — просто зашёл на заключительный концерт и опытным взглядом журналиста-«обзирателя» заглянул в буклет, а мнение своё черкнул в одной из газет. Оказалось, что в числе призёров-медалистов слишком мало одесситов. Караул! неужели местная пианистическая школа переживает упадок? Объявились энтузиасты, «подогревшие» подброшенный вопрос, и вот уже несколько лет кряду музыкальный мир Одессы живёт червоточивой мыслью: сумеем ли на сей раз «отчитаться» перед ультрапатриотами-земляками? По правде говоря, проблема эта выглядит надуманной. Границы когда-то маленького «одесского» мирка давно уже расширились, и нынче воспитанники наших музыкальных школ продолжают образование и ведут активную творческую деятельность едва ли не по всему свету. А одесских профессоров и педагогов без преувеличения с распростёртыми объятиями ждут в разных уголках планеты. Искусство не знает границ: ему менее всего интересны паспорта, визы, анкеты и прочие бюрократические атрибуты. Но даже если отказаться от планетарных масштабов и попробовать говорить на бытовом уровне – ни одна тактичная хозяйка, отважившаяся пригласить гостей на званый вечер, не наденет своё лучшее (или просто самое дорогое) платье. Вкус, респектабельность и успешность пусть продемонстрируют, прежде всего, гости. А наше хозяйское дело – создать им все необходимые условия, не забывая при этом и себя. Ведь недаром говорится: алло, мы ищем таланты! Про то, что у нас есть свои, мы и сами знаем. Однако, похоже, что эта трезвая и интеллигентная точка зрения не у всех нашла поддержку. Конкурс 2006 года прошёл вроде бы под её лозунгами – но в верхних строчках турнирной таблицы принёс одесситам лишь третье место (искромётно-темпераментный Георгий Кожухарь разделил его с грузинкой Нателой Берая и россиянином Максимом Подкурковым). И неважно при этом, что первая строчка досталась при этом уникальному в тот момент Павлу Колесникову (кстати, вместе с призом зрительских симпатий). Неважно, что на втором месте оказались прекрасные россияне Александр Пироженко и Алексей Чернов… Да, ведь были ещё 4-е, 5-е и 6-е места… После таких результатов выяснилось, что главный принцип любой мамаши «Самая большая конфета должна быть у моего ребёнка! » всё-таки был позабыт. И вот вместе с 4-й, 5-й и 6-й премиями к нынешнему конкурсу устраняются соответствующие лауреатские звания. Теперь только 1-е, 2-е и 3-е места – но ещё и титул «Гран-При». Он стоит 10 000 долларов – раньше это была цена 1-й премии. Соответственно подешевели 1-й, 2-й и 3-й призы — не подумайте, что подешевел престиж конкурса: просто на дворе кризис. На всякий случай, объявлены дополнительные призы, а их принцип сформулирован на вступительной пресс-конференции: «Наша цель в том, чтобы ни один ребёнок не остался без награды». В общем, каждому финалисту – по конфетке. А возможно, ещё кому-нибудь достанется… Если кому-либо из моих читателей сейчас мерещатся этакие иронические нотки – вы просто слишком придирчиво читаете. В конце концов, каждый оргкомитет волен диктовать свои условия. А может, и не только свои, но и спонсорские, или ещё Бог знает какие. История исполнительских конкурсов знает случаи, когда соревнование учреждалось вообще ради одной-единственной премии – например, конкурс, учреждённый Антоном Рубинштейном «имени себя». Премия там была не маленькая, а получил её (кажется, даже из рук учредителя) некий пианист по фамилии Дубасов. Вы о нём что-нибудь знаете? Я – нет. И слава Богу. Авторитет великого музыканта, кажется, не пострадал, а вот исторический прецедент остался. Конкурс – он как Восток: дело тонкое. Наверное, именно поэтому любые изменения в статусе, условиях присуждения премий и т.п. воспринимаются с повышенным вниманием – особенно в авторитетных и уже снискавших добрую славу соревнованиях, к которым я безусловно отношу рассматриваемое событие нашей музыкальной жизни. И не только нашей: гилельсовский конкурс в Одессе уже успел стать популярным среди молодых пианистов в разных регионах. Появились отнюдь не единичные примеры, когда пианисты, попытав здесь однажды счастья, приезжают снова – за счастьем, за более высоким результатом или просто вновь испытать себя. К ним, как выяснилось, наш конкурс особенно придирчив – но в конечном счёте справедлив. Три года назад завоевав здесь V премию (теперь такой, напоминаю, просто нет), нынче вновь появилась на сцене киевлянка Екатерина Куликова: в конкурсном буклете она в «послужном списке» даже не вспомнила о своём выступлении 2006 года. Зато теперь возвратилась домой с вполне заслуженной первой премией. Не всем «завсегдатаям» нашего конкурса достался столь блистательный результат – но ведь и не каждый конкурсант бывает готов к нему. Вот мы и подошли к главному – к творческим итогам недавнего состязания. Уже слышу разочарованные голоса: дескать, настоящих открытий было слишком мало, индивидуальности снивелированы, чересчур много участников, похожих друг на друга, – отсюда и столь осторожное решение жюри, много разделённых премий… Ну, во-первых, как мы уже знаем, самих премий на этот раз было не так уж много. А во-вторых (и это наверняка главное), значительное количество претендентов по уровню своей подготовки действительно настолько близки друг к другу, что членам жюри уж точно не позавидуешь. Иное дело, что вовсе не каждый конкурс обязательно выдвигает бесспорного лидера. В памятном 1958-м году Москве повезло. Эмиль Гилельс после конкурса на «лобовой» вопрос журналистов по этому поводу ответил не менее прямо: «Место Клиберна было определено сразу же и единогласно». А тут… Высокая премия вроде бы есть – а единоличного претендента не то что нет, а просто каждый силён в своём. Например, Новосибирск прислал на сей раз очень интересного пианиста, Германа Уколова. Конечно, мы ждали некой вариации на тему Павла Колесникова: тонкость нюансировки, характерная для романтического надлома, поэтизация любого, даже вполне реального образа… А тут появляется парень, брызжущий оптимизмом, целостным, улыбчивым восприятием жизни, — как они теперь говорят, «конкретный». На полях буклета я записал напротив «Свадебного марша» Мендельсона:«Генератор радости». Наверное, можно было бы сказать, что если Колесников в своё время был находкой конкурса, то сегодняшний Уколов – его улыбка, его «прикол»… Его вторая премия. Впрочем, академическое искусство редко воспевает радость (вспомните, даже «Ода к радости» скорее торжественна и подобна гимну). Нам подавай трагедию – и чтобы обязательно подлинно героическую, в этаком древнегреческом духе, когда, как говорится, «на миру и смерть красна». Думаю, поклонников этого жанра (причём, с соответствующей развязкой) вполне смог удовлетворить Андрей Показ. Конечно, и он не прочь улыбнуться (5-й этюд Шопена у него – эквилибристическая шутка, но так элегантно шутят только настоящие мастера). А если серьёзно – получите, господа слушатели, 2-ю сонату Шопена или «Лесного царя» Шуберта в листовской обработке. Здесь даже о мастерстве говорить как-то неуместно: только трагические, ярко и выпукло выписанные художественные сюжеты… Впрочем, извините, я увлёкся: этот одессит оказался под чертой третьего тура. Пользуясь языком трагедии, могу предположить, что его просто принесли в жертву. Можешь гордиться, Андрей: в классической трагедии напрасных жертв не бывает… А у тебя к тому же есть и товарищи по несчастью – хотя бы дончанин Алексей Коваленко. Вот, пожалуй, те шероховатости, о которые могло споткнуться восприятие заинтересованного болельщика в ходе конкурса – абсолютно субъективные и, возможно, не слишком гладко высказанные. Решение жюри тем не менее – мудрое и взвешенное. Нет головокружительно яркого лидера – нет и Гран-При. Есть интересные исполнители первого положения – есть и разделённая на троих первая премия, к тому же дипломатически безупречная. Украину представила Екатерина Куликова, Одессу – Диана Гульцова, а США – Кристофер Фальцоне (как и полвека назад, «заслужили – давайте»). Россиянин Герман Уколов, американка Дарья Скарано и китаянка Тян Лю увезли с собой по соответствующей доле второй премии. А третье место, думаю, тоже по праву, поделили пианист из Сербии Владимир Глигориц и одесситка Екатерина Ергиева. Катя, кстати, была удостоена спецприза «Надежда» три года назад – и вот сейчас успешно подтвердила его, за что должна быть особенно благодарна профессору И.И.Сухомлинову, продолжившему творческое руководство молодой пианисткой после ухода из жизни профессора Э.Д.Коваленко – а ведь покойная Эвелина Дионисиевна ещё не так давно была членом жюри предыдущего гилельсовского форума… Премий не получили, но безусловно запомнились еще несколько весьма неординарных исполнителей. Тридцать четыре раза мы прослушали в ходе второго тура «Импровизацию и бурлеску» Птушкина – обязательное произведение, заказанное киевскому композитору специально для этого конкурса. Но, пожалуй, только в одном случае прояснили для себя безупречную логику формы этой музыки и чисто дирижёрское владение сценическим временем – у сибирячки Полины Тончук. Привлекательную и гармоничную манеру общения со слушателями продемонстрировал серб Владимир Глигориц. Симпатичнейшая пьеса В.Рунчака с пространным названием, которое я здесь не берусь воспроизвести, была исполнена Диной Пісаренко с тонким вкусом, юмором и незаурядной пианистической техникой (что-то про комара с интонациями «Полёта шмеля»). Но неужели непонятно, что ни одно жюри сегодня не будет жаловать подобную пьесу: «не конкурсная» она, и всё тут! В результате девушка с первым жеребьёвочным номером выбыла из соревнования преждевременно – а жаль! Незаурядные перспективы подтвердил Арсен Яковенко (Киев) и впервые продемонстрировал на столь солидном форуме Андрей Турбинский (Одесса). Впрочем, не стоит превращать итоговое мнение в этакий поток имён. Наверное, будет достаточно сказать, что индивидуальные качества конкурсантов и общий для всех уровень подготовки опрокидывают мнение, что, мол, прошлое соревнование трёхгодичной давности проходило над более высокой планкой. Негоже нам разыгрывать из себя снобов, да и оснований к этому нет. Невольно запомнились и некоторые курьёзы. Я слышал, как более сорока лет назад на этой же сцене консерватории проводил свой мастер-класс великий Мстислав Ростропович. Он сказал тогда: «Если я когда-нибудь стану писать научную работу, то напишу её о выразительном значении реприз. Не может музыка, если она повторяется, звучать одинаково: ведь уже прожит кусок жизни! А если играть одинаково – зачем тогда играть? Ведь публика скучать будет! » И вот нынче, когда на конкурсе произведения или их части с невыписанными репризами звучали «умноженными на два», то есть просто вдвое длиннее, невольно вспомнилась мудрость мастера. Господа конкурсанты, пощадите жюри! Сохранились рабочие записи Эмиля Гилельса, когда он проводил долгие десятки часов в жюри тех же конкурсов имени Чайковского. Напротив фамилии одного из таких буквоедов-«репризников» он написал коротко и сердито: «Нахал! » И ещё о курьёзах. Не хочется самому оказаться занудливым буквоедом – но буквы, буквы… Буклет! Праздничное, красочное издание, сувенир, память на многие десятки лет. Это для нас, а для участников – ещё и документ. Прекрасная бумага, профессиональная вёрстка, отличные шрифты. И – недоразумения, зевки, загадки… Мало того, что лауреата I премии Екатерину Куликову в пределах одной строки не то омолодили, не то состарили на целый год (стр.60) – но как нам теперь писать по-украински её фамилию, ну хотя бы на афишах? Кулікова (стр.16 и др.) или Куликова – по языковым нормативам, как писали в таком же буклете три года назад? Дина Пісаренко (стр.61) или Писаренко? Что это за вальс такой у Штрауса – «Весінні голоси» (программы, стр.12)? Когда в 1970 году фирма «Мелодия» выпустила сенсационную по тем временам пластинку «Юный Гилельс», авторитетный пианист и музыковед Дм. Благой представил нам в своей аннотации уникальную запись «Жиги» Лейли-Годовского. «Лейли-Годовский» — за это время мы так привыкли к этому сочетанию, что я буквально споткнулся на стр.16 «Программ» о вариант «Годовский-Лейн» — а это что такое? Но на 23-й странице ждал новый сюрприз: «Люлли-Годовский»! Ох, господа коллеги, пианисты и музыковеды: нет с нами Ираклия Андроникова! Впрочем, может быть найдётся среди вас доброволец-исследователь: почти сорок лет бродит по Европе призрак с фамилиями Люлли-Лейли-Лейн – и никто не сподобился объяснить, что же здесь к чему. Кажется, на простую «очепятку» ситуация уже не тянет… Наконец, как это будет по-русски – Мacha Kanza? Если верить буклету – вообще неудобьпроизносимо. Как произносится у братьев-славян фамилия Gligoric? В своё время шахматные фэны хорошо знали югославского гроссмейстера Светозара Глигорича; нравится нам или нет фамилия Милошевич – мы произносим её согласно славянским нормам. И тут же англо-американизируем Владимира Глигорица – неужели только для того, чтобы поставить его в один ряд с Горовицем или Гурвицем? Телезрителям нескольких поколений был хорошо известен ведущий «Старой квартиры» по фамилии Гурвич – хотя он, кажется, на звание славянина и не претендовал… И как вас теперь называть, уважаемый лауреат первой премии нашего конкурса, американец с французской фамилией Falzone? Фамилия-то трансформировалась (очевидно, в поколениях), но наш менталитет тут же нашёптывает связь с Этьеном Фальконе – автором Медного всадника на Сенатской площади… Конечно, я уже увлёкся: этот вопрос явно зависнет в воздухе. Ох, менталитет, менталитет! Это он полвека назад сыграл с нами шутку, благодаря которой американский юноша Вэн Клайберн навсегда остался для нас Ваном Клиберном – впрочем, он сам против этого не возражает. Мы и сейчас не знаем, как правильно написать китайское имя Лю Ши-кунь и буквально не узнаём его в новом буклете, потому что с фотографии на нас смотрит некто Лю Ши Кун, почтенный дяденька, обе руки которого подозрительно покоятся в глубоких карманах — а ведь мы хорошо помним эти руки! Ох, менталитет! Местный патриотизм, не сотвори из нас своих заложников! В этом году нам удалось не просто сделать ставку на одного-двух потенциальных лауреатов – была сформирована команда из пятерых очень сильных музыкантов. Их могло быть и больше – но это уже внутреннее дело нашей музакадемии. Каждый мог рассчитывать на призовое место. Каждый – но, ясное дело, не вся сформированная обойма. И вот сейчас четверо или хотя бы трое вольно или невольно считают себя проигравшими. Но нам-то, объективным слушателям, видно, что это не так! Ведь ясно: все самые большие конфеты съесть невозможно, потому что не ты один ставишь перед собой эту амбициозную (и опасную для здоровья) задачу. Повторяю: каждый из наших претендентов силён по-своему, и в этом можно убедиться, посетив их сольные концерты. А конкурсы на то и существуют, чтобы кто-то оставался в «группе сопровождения». Но команда, готовая к победе, всё же была! И нам не о чём ни жалеть, ни сетовать: победа – достойная и красивая. Джентльменская победа, одержанная нашими девушками. Поэтому сочтёмся славою – как между собой, так и со своими гостями. Они заслужили свою победу, потому что не менее нашего талантливы, а уж готовились и старались в своих странах явно не хуже, чем мы в Одессе. В таких условиях состязаться и соперничать – само по себе удача. Так что – до новых встреч! Евгений ЕРМАКОВ.
Пост розміщений стороннім користувачем нашого сайту. Думка редакції може не збігатися з думкою користувача
Title
Нет головокружительно яркого лидера??? нет и Гран-При???
очень большое количество людей хотели-бы вновь услышать потрясающую игру Кристофера!!!
класс
id страницы
Title
Не знаю, сможет ли Одесса отмыться от этого позора. Сейчас мне стыдно. Стыдно за наш город и нашу Консерваторию. Стыдно перед талантливейшими ребятами, которые приехали на конкурс, и которых просто кинули. Уважаемые Кристофер Фальцоне, Герман Уколов, Алексей Коваленко, Полина Тончук, Андрей Иванов, Дина Писаренко, Константин Товстуха, Сюзанна Касо, Екатерина Марецкая! Ребята, от музыкальной общественности Одессы прошу у Вас прощения, за то, как с Вами поступили. подчёркиваю — от музыкальной общественности города, но не от дирекции конкурса и жюри! Их извинения должны быть гораздо более длительными! Но, в любом случае — спасибо Вам, что приехали и доставили нам удовольствие своей игрой!!! (Пусть никто не удивляется, что, наряду с теми, кого зарубили до финала, я упомянула Фальцоне и Уколова, которые всё-таки стали лауреатами. Просто Фальцоне поставили на одну ступень с Гульцовой, а Уколова — на одну ступень со Скарано. А это позор ещё больший, чем то, что Коваленко, Тончук и т.д. не пустили в финал.) Вы представляете, чтобы известный автоконструктор заявил, что Мерседес и Запорожец — машины одного уровня? Или известный дизайнер одежды заявил, что костюм от Армани и тряпка, пошитая в подвале на Малой Арнаутской — вещи одного уровня??? А вот известные музыканты заявили, что Уколов и Скарано — пианисты одного уровня. Фальцоне и Гульцова — тоже, как выяснилось, пианисты одного уровня.
класс
id страницы
Title
А девочку нашу, Диану Гульцову, мне даже жаль: похоже, она еще не понимает, что стала жертвой махинаций руководства конкурса и непомерных амбиций своего педагога, родителей. Незаслуженная 1-я премия будет очень долго омрачать ее жизнь.
Знакомые только что приехали из Метро и рассказали интереснейшую новость. По команде своих австрийских хозяев Метро собирает продуктовые пакеты для майдана.