Эмоциональная буря. Расово верные реконструкции с «европейским сердцем»  

6 мая вместе с коллегами-журналистами побывал на «военно-исторической реконструкции» в Чабанке. Пишу в кавычках, потому что смех и стыдоба. Отвратительно все — организация и организаторы, якобы война с маразматичным сценарием и гениальный крик «самого главного» НКВДиста Бури — «убегайте все, не взорвался еще один снаряд».

О чем, собственно, разговор?

С недавних пор, я терпеть не могу людей одетых в форму полевых частей НКВД. Сразу хочу вспомнить о деде моего хорошего друга. Во времена Великой отечественной войны он в составе полка НКВД мерз в окопах в Сталинграде и чуть не погиб от немецких пуль. Моя неприязнь не распространяется на ветеранов, которые довольно часто разительно отличались от «извергов-особистов», каких показывают нам в фильмах.

Я терплю отвращение к людям, которые напялили форму НКВД сегодня и, по моему, как раз очень стараются подражать хрестоматийным НКВДшникам стреляющим в спины своих же солдат. Почему меня вдруг это так задело? Я расскажу вам три истории.

1. Они лгут, причем крайне занудно. «Солженицинский» НКВДшник не умеет оценивать обстановку, а действует по созданному в сознании формату. Он очень любит себя, и возможность красоваться с матюгальником в руках перед несколько тысячной толпой 20 минут к ряду его только привлекает. Плевать, что люди зевают от затянувшейся агитпрограммы. Без разницы, сколько стран завоевал немецкий Вермахт перед нападением на СССР – были ли бои с Австрией и Румынией или нет – особист, возможно сам этого не знает. Его задача говорить долго и занудно, разбавляя свои реплики фразами «скажем на чистоту», или «будем откровенны» когда говорит о вымышленных потерях Красной Армии. Еще, оказывается, что немцам уже в 43-м году надоело воевать, и все они хотели домой. Странно, но НКВДшник, кажется, испытывает к ним симпатию и даже жалеет заигравшихся сынов Фатерлянда, которые мечтали вернуться в лоно Рейха.

2. У них все наперекосяк. Трофейная зенитка стреляет с 30-секундной задержкой и все время заедает. «Железный кулак Рейха» — танк Тигр, собран из фанеры и у него даже не крутится башня, авиационные бомбы взрываются через одну.

Еще бравый НКДВист-организатор не жалеет простых людей. Как говорится – «лес рубят, щепки летят». Выпущенные на охоту «сталинские соколы» красиво гоняются за немецкими истребителями, но войдя в боевой раж, начинают выписывать фигуры высшего пилотажа прямо над головами зрителей – то в мертвую петлю зайдут, то спикируют на головы простолюдинов. Люди ахают и вспоминают о летчиках которые «довыпендривались» на Скниловском аэродроме под Львовом. Но ведь война же – на поле боя всем должно быть страшно. В конце действа НКВДист вспомнил, что на поле, заполненном людьми, осталась еще одна боевая мина. Извините, у нас такая атмосфера.

3. Как и положено, в лучших традициях жанра НКВДист боится за свои погоны и не умеет отвечать за слова. Разогретый зрелищем перебежек десятков одетых в пятнистый камуфляж СС бойцов, он забылся и выпалил коронную фразу про «европейское сердце». Но он не готов объяснять свой поступок. Конечно, лучше на повышенных тонах спорить с журналистами. Когда командирский тон не помогает, «особист» усилит его любимым матюгальником и будет рубить с плеча – про «журналистов-провокаторов», «ССовскую кепку» и его «недостаточно русских корнях». Здорово, что я не жил в суровые 1930-е годы, но уверен – примерно так же начинался любой разговор в застенках Народного комиссариата внутренних дел. А потом в ход уже шли кулаки.

Вот такой странный феномен. Интересно – это форма так влияет на человека, или он специально подобрал костюм соответствующий богатому внутреннему миру?

К слову. Решил передать несколько приветов от родственников «провокатора в ССовской кепке». От деда, который получил 4 ранения в боях за Сталинград и Берлин. От брата бабушки, который в 18 лет ушел на фронт и участвовал в боях на Украине, в Сталинграде и закончил войну в Австрии. Также передает привет бабушка-еврейка, которая вместе с родителями пряталась в подвале от нацистских оккупантов. Интересно, у кого сердце более «европейское» — у нее или у товарища командира НКВД, который сегодня хамил мне при толпе неравнодушных к «ССовской кепке» зрителей.