9 декабря в HUB Odessa состоялась встреча представителей власти, бизнеса и общественных организаций с экспертами в области реформирования. На встрече говорилось о необходимости одновременного проведения множества реформ. Было названо множество сфер, которые нуждаются в немедленных изменениях — кроме, пожалуй, сексуальной. Были обнародованы данные опросов, согласно которым 79% одесситов считают, что реформы нужны, и в первую очередь — экономические. Так что вопрос о необходимости реформ не стоял. Речь шла об их форме и содержании. Каждый выступающий на дискуссии говорил о чем-то своем, хотя на самом деле — все об одном и том. Кто-то жаловался на отсутствие полномочий у местной власти. Кто-то — на атомные электростанции, которые отработали своей ресурс. Кто-то — на жилищно-коммунальное хозяйство и отсутствие общественных медиа. И все говорили о том, что для этого нужны деньги, но не знали, откуда их взять. К сожалению, у меня создалось впечатление, что большинство присутствующих не давало себе отчет в том, что на самом деле они обсуждали одно — реформу отношений собственности. Поднимите любой вопрос, любую проблемную сферу — и вы неизбежно упретесь в вопросы собственности и управления совместным имуществом.
Начнем с самого простого — с атомных электростанций. Они находятся в государственной, то есть совместной собственности всех граждан Украины. Управляло ими министерство энергетики. В течение тридцати лет АЭС производили электроэнергию, за которую исправно платили все граждане и все предприятия, а также иностранцы, которые импортировали украинское электричество. Сугубо теоретически, если АЭС не были убыточными (а они не были убыточными), то часть доходов через механизм амортизации должна была направляться на капитальные ремонты, восстановление и строительство новых энергоблоков. Куда делись эти деньги — непонятно, но можно догадаться: по словам экспертов, «откаты» на госзакупках для атомных электростанций были «термоядерные». И вот сейчас «внезапно» оказывается, что ресурс украинских АЭС исчерпан, а денег на их ремонт, замену и восстановление нет. Выходом из ситуации эксперт видит «реформу энергетической отрасли». Какой смысл от этой реформы, если не появится механизм управления совместным имуществом, который позволит предотвратить такое разбазаривание и разворовывание? Или, к примеру, реформа ЖКХ. По словам эксперта, у нас очень много устаревшего жилого фонда, износ которого критичный. В первую очередь это даже не старые дома дореволюционной постройки, а «хрущевки», построенные а 60-е годы в расчете на 50 лет службы. Давайте обратим внимание на то, что с домами, у которых один владелец (например. индивидуальный дом или бизнес-центр, принадлежащий юрлицу) у нас такие вопросы не возникают в принципе. Проблема только у многоквартирных домов с большим количеством жильцов-совладельцев. Из-за отсутствия действенных законодательных механизмов принятия решений собственниками, местные советы распоряжаются такими домами как своими собственными. Результаты такого «распоряжения» налицо. Например, в Киеве городские власти распродали десятки тысяч не принадлежащих им подвалов и вспомогательных помещений жилых домов на сумму в два с половиной миллиарда долларов. Куда пошли эти деньги — непонятно, но явно не на капитальные ремонты домов, владельцев которых обобрали. Еще один острый момент — реформа местного самоуправления. Вопрос здесь один — порядок формирования и распоряжения бюджетами разных уровней. То есть — совместной собственностью жителей территориальных громад. Вместе с бюджетами на места будут переданы и полномочия. Без этого ни о какой децентрализации и вообще «реформе» речи быть не может. Жаркая дискуссия разгорелась вокруг создания общественных средств массовой информации. Как рассказали эксперты, есть два пути создания СМИ, независимых от владельцев. Первый вариант — финансировать их из бюджета. Второй вариант — финансировать за счет добровольных пожертвований зрителей, слушателей и читателей. Вроде как у нас собираются идти по первому пути. Но извините, у нас уже есть множество газет, журналов, телекомпаний и радиостанций, которые финансируют за счет бюджета. Они считаются «государственными», а на самом деле ими распоряжаются конкретные чиновники как своими собственными. Устраивает ли нас работа этих СМИ? Очевидно, нет. Где гарантия, что новые СМИ станут работать лучше? Никакой, если у нас не появится действенных механизмов управления такой собственностью. Что касается второго пути, то что мешает уже сейчас создавать СМИ, которые будут принадлежать конечным потребителям и финансироваться ими? Собственно, ничего — кроме отсутствия действенных механизмов принятия решений относительно управления совместной собственностью. Еще один из экспертов посетовал на низкую степень переработки продукции в Украине: основными товарами, которые экспортирует Украина, является сырье. Условно говоря, мы продаем яблоки, вместо того, чтобы продавать готовые яблочные чипсы. Казалось бы, ну вот он, универсальный рецепт: строим крупнейший в мире яблочночипсовый комбинат и заполоняем весь мир чипсами в мелкой упаковке! Казалось бы, почему это никому раньше в голову не приходило? Не сомневайтесь: приходило. И уперлось во множество проблем. Один пример. Для строительства завода нужна земля. Земельный участок можно купить, но потом, года через два, вдруг окажется, что когда-то, давным-давно, он был кем-то кому-то перепродан с какими-то нарушениями. И по решению суда земельный участок нужно вернуть, вместе с вашим недостроенным комбинатом. И никакие правоустанавливающие документы, никакой госакт вам тут не помогут — он легко аннулируется решением суда. Это только один простой пример того, что может произойти с собственностью в нашей стране, и таких случаев — тысячи. И до тех пор, пока такая ситуация будет сохраняться, пока не будет завершена формализация имущества и введена титульная система регистрации — уровень переработки у нас будет низким, а основной статьей экспорта будет сырье, а ее лучше — полезные ископаемые. И никакие другие реформы тут не помогут. Выступая в ходе дискуссии, я привел пример 1861 года. Предположим, царь Александр III изменил границы губерний и назвал их «областями», сократил полицию и назвал ее «дружиной», перевооружил армию и уменьшил налоги. Можно ли назвать такие изменения «реформами», если бы он не сделал самого главного — не отменил бы крепостное право, то есть — кардинально изменил отношения собственности? Сейчас, я уверен, ситуация аналогичная. Мы говорим о форме, но не понимаем содержания. И это грустно. Реформа отношений собственности; создание действительно независимой судебной системы; создание действенного механизма исполнения этих решений — вот три кита, на которых смогут держаться все остальные реформы. Без этого лучшей иллюстрацией «реформаторской деятельности» будет знаменитый диалог Паниковского и Бендера из «Золотого теленка». — Отдайте мне мои деньги, — шепелявил он, — я совсем бедный! Я год не был в бане. Я старый. Меня девушки не любят. |
Serge Dibrov
