Общественный субъект Майдана

Евромайдан в его политическом смысле не выполнил своей функции свержения правящего режима. Как и в 2004 г. на нем может остаться небольшое количество романтиков или бездомных, но они будут иметь мало общего с массовыми протестами. Главными причинами поражения этой кампании видятся отсутствие социальной программы и чрезмерная надежда на силу национально-консервативной части общества из северо-западных областей, без предложений для многолюдного Юго-Востока. Однако была в этих протестах и очень здоровая струя, позволяющая надеяться, что мы имеем дело не с поражением, а с тактическим отступлением, которое лишь даст возможность осознать ошибки и перестроиться.

Логика самоорганизации
В пик активности Евромайдана СМИ воспевали очарование его активистов практикой самоорганизации, утопическим обществом равенства, энтузиазма и взаимопомощи, как самоценностью, безотносительно к политическим итогам протестов. По сути, это была жизнь большого сквота: самообеспечение жилья, снабжения, уборки и охраны, как и недоверие к политикам, включая оппозиционных. Со временем люди начинали приходить в этот палаточный лагерь уже не ради подписания ассоциации с ЕС и даже не для прихода к власти оппозиции. Они хотели присоединиться к самой этой утопии. Подобная радость самоорганизации присутствовала на всех локальных акциях самозащиты, в которых я участвовал, и где граждане боролись не за приход к власти добрых правителей, а за свои дома, скверы и трудовые коллективы. И на Майдане я узнавал признаки безвластной организации движений, известные с древних времен и собранные в анархизме. И если под его победой иметь в виду рост гражданского самоорганизации, независимого самосознания и самоуправления, такую победу, и я принимаю с радостью.

Пусть часть майданщиков придерживаются правых взглядов, логика самоорганизации будет работать на их полевение. В старой системе политических координат «правый-левый» все эгалитарные технологии обустройства общества без господ и начальников наработаны левым движением. Но после того как на спекуляции ими возник господствующий класс СССР, системе координат «правый-левый» ушла в прошлое. Сегодня эти наработки используют правые политики в сочетании с консервативными установками, откуда такая путаница в понятиях. Поэтому мне ближе универсальная «шкала самоуправления» либертарианцев: реальные намерения партии показывает доля самостоятельности, которую она оставляет обществу. Значит, надо преодолевать ярлыки и смотреть на суть общественных процессов. Если граждане перестали надеяться на лучшее правительство, и желают самим обустраивать свою жизнь, им не пройти мимо левых разработок. А, следовательно, даже при сохранении привычных лозунгов «возрождения нации» у них начнет создаваться социальный проект. Каким образом?

По мере сворачивания Евромайдана, развезут гражданские активисты это чувство восторга и опыт самоорганизации по своим городам и весям, начнут практиковать в решении местных проблем. А при постоянном использовании самоорганизации, то есть навыков решать свои проблемы без приказов извне, она становится потребностью и образом жизни. И за ее укоренением в местном сообществе неизбежно последует требование самоуправления. Зачем нам в таком количестве и с такими полномочиями чиновники и депутаты, если мы можем без них обустроить свою жизнь? Такая логика даже нынешних, условно правых майданщиков должна привести к требованию децентрализации власти и автономии громад, вплоть до базисных сообществ. А самоуправление подразумевает и самостоятельное обустройство социальной сферы. Таким образом, не Европа предоставит нам социальные гарантии, а мы сами себе их создадим. Но, подчеркиваю, сами, а не очередное лживое правительство.

Причины поражения
Ряд факторов показал, что без нынешнего поражения Евромайдана было невозможно перестроить протестное движение и сменить его повестку в сторону социальных требований. Большинство левых активистов, привыкших мыслить шаблонно, отталкивала такая самоорганизация. С чуждыми лозунгами, они не узнавали стихийного анархизма масс, называли ее реакционной. Тут надо помнить, что самоорганизация пробивается через воспитание конкретных областей. Грамотный анархист должен разглядеть в ней потенциал, который надо осторожно развивать, чтобы не спугнуть проснувшуюся потребность в социальной независимости. Так, еще в 1920 г. Конфедерация анархистов Украины «Набат» указывала, что надо вести работу «даже в повстанческих отрядах явно петлюровского толка, ибо бунтарское украинское крестьянство в целом по существу анархично и оно способно, при активной поддержке анархистов, стать на путь безвластного строительства». Но что такое безвластное строительство сегодня? Это обустройство своей жизни без участия власти.

Кроме постсоветского неприятия левой риторики, свою роль в невозможности смены повестки Евромайдана сыграли и защитные меры правой политической оппозиции, не намеренной делить протест с левыми. Ультраправые боевики кулаками отваживали от палаточного лагеря левых активистов, носителей тех самых идей самоорганизации, которую воспевают. Конечно, не задача боевиков понимать, что сама культура уличного взаимодействия рождает большую надежду на собственные силы, чем на доброго правителя. А эта надежда порождает требования самоуправления, лишения правителей значительной доли их бесконтрольных полномочий, под какими бы флагами они не шли на смену правящему режиму. Но, в итоге, ультрас выполнили для правой оппозиции роль охранительного кордона, консервирующего ее претензии на смену власти при сохранении жесткой вертикали управления и возможности эксплуатировать население теми же методами. Недаром в эфире «Шустер live» оппозиционер Вячеслав Кириленко назвал социальные требования шкурными.

Наконец, сами технологи политической части Евромайдана не ставили перед собой задачи подключения к протестам Юго-восточной Украины, не разделяющей националистических ценностей. Они использовали шаблоны цветных революций без учета особости Левобережья. Оппозиция делала ставку на национально-консервативный Северо-Запад и надеялась, что его протест, как в 2004 г., используют Европа и США для свержения режима Януковича. Поэтому месседжи Майдана были чужими для Юго-Востока, лозунги и картинки с протестов не вызывали у основной массы его жителей симпатии, а напротив, отталкивали реакционным национализмом. Как следствие, протест лишь меньшей части украинского общества обусловил поражение этой кампании. А специфика Юго-Востока в том, что из разношерстного населения губерний Новороссии в годы индустриализации и трудовой славы этих областей здесь сформировала особая русскоязычную общность. Поэтому присоединить ее к протестному движению могут лишь социальные требования и отсутствие национальной истерии.

Постмайданная тактика
Очередное вече Евромайдана 22 декабря 2013 г. объявило о создании Народного объединения «Майдан» (НОМ), в Совет которого вошли все те же вожди политической части последних киевских протестов. Также один из сопредседателей НОМ Юрий Луценко призвал к походу этого объединения на Юго-Восток, чтобы поднять на протесты его жителей. Однако в составе данного Совета нет лидеров, авторитетных для населения Левобережной Украины. А если лозунги и требования этого похода окажутся столь же неизменными, как и руководство НОМ, подобный «дранг нах остен» заранее обречен на поражение. Для неполитической же части протеста, Евромайдан исполнил главную роль площадки для опытов самоорганизации, и своим поражением в свержения правящего режима дал понять, что только социальная повестка дня может привести к протестной мобилизации всей Украины. При этом для гражданских активистов социальные требования – это не столько зарплаты и пособия, они обязательно должны распространяться на реформу управления и собеса.

Победа Майдана 2004 г. сыграла злую шутку с его неполитической частью. Оранжевый режим получил кредит доверия на демократизацию страны, но использовал власть для подавления инакомыслия и продолжения коррупции. А общественность, пока поняла его обман, растеряла все навыки самоорганизации и удобную политическую ситуацию для строительства реального самоуправления. Напротив, поражение Евромайдана поможет гражданам осознать свои непосредственные интересы. Что сама концентрация власти диктует произвол государства и коррупцию тех, кто овладел его рычагами. Поэтому, нет сегодня других вариантов изменения ситуации, кроме как гражданскому обществу перебрать на себя часть полномочий управления и социального обеспечения. А для этого нужна децентрализация власти, повсеместное создание независимых от местных Советов органов низового самоуправления (комитеты домов, улиц, кварталов) и передача функций собеса от органов власти к неправительственным организациям. Причем, все это реализуемо прямо сейчас, в рамках действующего законодательства.

Общественный сектор Майдана уже претендовал на роль третьей стороны в переговорах между властью и оппозицией. Теперь надо, чтобы гражданское общество стало третьим субъектом социальных преобразований и могло диктовать свою волю политикам через всеукраинскую сеть управления и обеспечения, подобную той, что обкатывалась в палаточном лагере Евромайдана. Последний европейский аналог, — столкновения в Гамбурге, где гражданские активисты боролись не за смену правительства, а за свой островок самоорганизации, — сквот и правозащитный центр Rote Flora. И те партии, что хотят демократизации государства, должны помочь в реализации этих требований до и в период местных выборов 2015 г. В этом и должна состоять суть протестной волны на Юго-Востоке и параллельно, — по всей Украине. В создании мириады местных майданов, как центров самоорганизации, координирующих возникновение базисных комитетов и НПО, перебирающих на себя низовое управление и собес. Тогда и на президентских выборах эти партии смогут рассчитывать на помощь гражданского общества.