«Сексуальное воспитание» – смешилка седьмая. «Страна непуганых идиотов», непуганых родителей, непуганых учителей. И конечно же, абсолютно непуганых детей. Я первоклассница, в коричневом платьице, чёрном форменном переднике, все это тетя привезла из Москвы, а значит – барская роскошь. Короткая стрижка под Маю Кристалинскую, ненавидимую мною и обожаемую папой, с портфелем в руке, ждала подружку – соседку, с которой мы шли вместе домой. Ко мне подошёл высокий, крупный мужчина, в сером плаще. Любой человек по сравнению со мной восьмилеткой, казался высоким. Этот был метр восемьдесят, немаленький. - Деточка, ты знаешь где детская библиотека? — спросил он Конечно же, я знала. - На следующей улице, дядя, — ответила я, вежливая девочка. - Может ты покажешь мне, где она находится. - Сейчас выйдет моя подружка и мы Вас проводим, — пообещала я, воспитанная девочка. Из школы выскочила Люська, схватила меня в охапку, закружила, бешеная. Я объяснила, как мы должны помочь этому дяде. И мы вприпрыжку поскакали в библиотеку, мужчина еле за нами поспевал. Оказалось, его дочка занимается музыкой во Дворце железнодорожников, куда мы зашли и стали её ждать. Дядина дочка все не выходила. Становилось скучно. Вдруг мужчина достал черно-бордовую гулю, выросшую у него на животе, взял нас за руки и решил меня и Люську заразить своей страшной болезнью, захотел, чтобы наши руки коснулись его омерзительной, отвратительной, огромной гули. Я жутко испугалась. Сказала, портфель тяжелый, надо поставить его у стены. С криком: «Люська, беги! Он больной, заразный! », пулей выскочила из Дворца железнодорожников, Люся следом за мной бросилась на улицу. Дома ничего не рассказали, особенно молчали про нарост на животе. Каждый день проверяли, не выросло чего на наших пузиках. Обошлось, нарыв не появился. Тайну хранили. Только Ольке по секрету. Оля – могила. Не выдаст даже фашистам. На стене в парадной гвоздем нацарапали незнакомое для меня слово. «Гандон». Вообще-то правильно «Кандом». Это фамилия изобретателя презервативов. Теперь став взрослой, я знаю: не стоит читать, то что написано на стене или на заборе. Но тогда, в прошлом, мне было двенадцать. Многого я не понимала. Мама от моего вопроса отмахнулась. - Впервые слышу, понятия не имею, что это такое. Подружки-соседки, почти все деревенские девочки, блистали сногсшибательной осведомленностью в разных областях житейских познаний. Сексуальные тайны для них были как дважды два. В сельской местности легко обсуждались запретные темы между взрослыми, в присутствии детей. В моем окружении, в окружении Оли и Люси секс находился под ста печатями. Ни словом, ни намёком. Дети появлялись неизвестно откуда. Соседские девочки объяснили. Мне повезло. Психика оказалась крепкая, устойчивая. Выжила. Фригидной «импотентной» не стала. Оле и Люсе все подробно передала. Каждое слово запомнила. Много непонятного, впервые услышанного. Выучила наизусть, как стихотворение Пушкина. Нет. Наверное лучше. Стихотворения я помню с пятого на десятое. А объяснения дворовых подружек, хоть ночью спроси, отвечу без запинки. - У мужика есть палка, — объяснили девчата, — у нас есть дырка. Палку запихивают в дырку. Баба беременеет. Ребёнок вылазит через эту же дырку. Вот и вся любовь. Очень поэтичный рассказ, неправда ли? Девушка лежала, абсолютно голая, член был в ней, принадлежащий этому члену мужчина, лежал на ней. Оба были с закрытыми глазами. Спали конечно, раз очи сомкнуты. На обратной стороне – похожая картинка. Тоже спят. Люся нашла в папиной тумбочке листок с двумя фотографиями, вырванный из порножурнала. В нашей стране порнопродукция была запрещена законом. Этим же законом карали за хранение неподобающих предметов. Храбрые моряки или дипломаты провозили эту гадость через границу чистого и светлого Государства, рискуя свободой. Один журнал не мог расточительно находиться в одних руках. Он разбирался на листочки. Всем хотелось такое иметь. Мы, три подружки четырнадцати лет внимательно разглядывали фото. - Я не выйду замуж, — заключила Оля, — ни за что не смогу так спать. Он же такой тяжелый, во сне люблю с боку на бок ворочаться. Люблю спать на боку. Нет! Мне это замужество ни к чему. В гестапо пытали сном, спать не давали. Вот что значит замужество. Фи! - Мужа надо выбирать маленького, легкого, — предложила я, — тогда не тяжело будет. Все мечтают о свадьбе. Не так страшно замужество, наверняка. Хотя, по большому счету, совершенно не понятно, что в этом хорошего. Спать, стопроцентно невозможно. Ужас, просто ужас. Первой замуж вышла Люся за парня на шесть лет старше неё. Нам с Олей повезло. Мы ничего не понимающие девственницы, обученные Люсей, в нужный час все знали, все умели. После медового месяца, проведённого в Ялте, Люся беседовала с нами снисходительно, как с полными дебилками. Мы прощали мерзкий тон, поскольку очень-очень нуждались в информации. «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Владеть миром – то, о чем мечтали. - Значит так, — многозначительно заявила Люська, — Первое: член бывает в двух положениях. Он стоит или лежит. - А мужчина где? — спросила обескураженная Оля. - Дура, ты полная дура. Будешь задавать идиотские вопросы, вообще рассказывать не буду. - Да я не понимаю. Мужчина стоит с членом и мужчина лежит со своим членом? Что здесь нового? - Это невозможно, — не на шутку разозлилась Люся, — мужчина стоит без члена и лежит без члена, — орала замужняя дама. — Конечно, мужик снимает и надевает свой хрен когда захочет. Фалос — это член так называется, меняет форму, то стоит, то висит. Так понятно? - Люсь, ты придираешься, — вступилась я за несправедливо обиженную Олю. - Просто у нас нет такого опыта как у тебя, — польстила докладчику, опасаясь так ничего и не узнать. - Понятно, понятно, — пропели мы. Подружка успокоилась. - Второе: когда целуешь, вбираешь его губы своими губами и засовываешь язык ему в рот. Оля, одно слово и ты труп, лучше молчи. - Третье: оргазм – это как-будто очень сильно хочешь по-маленькому, терпишь-терпишь, добегаешь до туалета и радостно писаешь. Молодожёнка, к тому моменту не испытала высшее блаженство. Видно черпала знания из сомнительных источников. Дальнейший рассказ заставлял меня и Олю охать, краснеть, потеть и кричать «Иди ты! », «Фу, какая гадость! », «Я ни за что такое делать не буду! ». Поскольку секс в нашей стране ещё не появился, непонятно было, что делать с таким багажем знаний. Не собираясь окольцовываться, нам пришлось срочно выходить замуж. Оля – через неделю, я – через три. Повезло. Наши мужья имели сексуальный опыт. Мы рьяно принялись воплощать теорию в практику. Хотя я имела теоретические познания в данной области, лишившись, до смерти надоевшей, девственности, истерически смеялась, до слез, впервые в жизни увидев висячий «фаллос». И не был он похож на Фаллос, обыкновенный опустошенный член. Ну, может, разве что, пенис. Позже я узнала, фаллос – эрегированный пенис, соответственно все правильно я называла. Автор Алла Юрасова Мои рассказы в Facebook / Instagram / Blogger
|
