В мире бытует мнение — Красивые непременно наполнены счастьем. И этого счастья у них в избытке, не знают куда излишки запихнуть, дабы не валялись под ногами. Переступать замаешься. Волосы густые, ноги точеные, ресницы пушистые. Здоровье, самое что ни на есть — здоровое. Настроение возвышенное, удача заоблачная. А кожа? Кожа — перламутровый бархат. Прыщи не выскакивают, зубы не болят, ноготь, в неподходящий момент, не ломается, стрелка на чулке не поползет ни при каких обстоятельствах. Обзавидуешься. Красивые с непониманием всматривались в Обычных. Они и замужем, и детей куча, и на работе почёт и уважение. Всё у них ловко складывается. Непросто, но складывается. В нужный момент поворачивается, становится в паз, закипает, не пережаривается. Соль-перец по вкусу. С собственными мамами шампанское попивают. Со свекровями курят на кухне, перекидываются анекдотами, хохочут. Весь спектр женской удачи налицо. Красивые плакали. — Я к ним с открытой душою, они топчут мою душу ногами и ещё плюют туда. Отталкивают, двери перед носом захлопывают, гадости говорят, злобствуют, ненавидят. Если б могли закидали камнями или, того гляди, пристрелят на глазах всех собравшихся. Красивые прикидывались овечками. Овечками? Викуньями! Так точнее. Для овечек они слишком хороши. Обиды глотали большими упаковками. Где справедливость? Справедливость была. В неё верили, идолопоклонялись. Правда, никто не ведал, где именно она обитает. Как она выглядит? Лично с ней никто не встречался. Но вера есть вера. Красивые замыкались. Чувствовали себя чужими на празднике жизни. Несчастливыми, одинокими. С подругами не складывалось. Мужчинам не верили. Одиночество под ложечкой подсасывало. Красивые мужчинам, в основном, нужны как дорогие часы фирмы «Breitling» или золотые запонки «Cartier». Красивых использовали, плюс-минус, как аксессуары. Понятно. Но куда девать чувства Красивых, если они родились с душой? Обычные знали — ловить нечего. Опускались на землю. Мужей выбирали без капризов и пустых надежд. Красивым — любой, а им только этот. Рожали детей, вели дом, просто общались с родными и близкими. Их ценили и любили. За простоту, заботу и тепло. На стол выставляли холодцы, пироги, с хрустящей корочкой, запеченных поросят, рыб, фаршированных целиком. Гостей радовала обильная еда. Хвалили кулинарные способности хозяйки. От карьерного роста не отказывались. Занимали приличные должности. Красивых на серьезные работы не брали. — Да что у неё в голове? Только маникюры, косметологи, массажисты, фотки в купальниках на Багамах и Фиджи. И откуда у Красивых ум. Или то, или другое. Стикер на лоб, как ярлык, Красивой наклеивали, мол дура-дурой. Убедить в обратном — ох как непросто! Обычные собирались стаями. Их огромное количество. Вместе они сила. Если где-то Красивая появлялась, Обычные её обступали, заклёвывали. Красивая одна, Обычные гуртом. За это их винить нельзя. Прописная истина: Красивые — угроза мирового значения. Обычные понимали, некоторые даже жалели Красивых. Но страх, что Красивые захватят стратегические позиции, и оставят Обычных с носом, сковывал их одной цепью. Зачем ждать проблем, легче изжить пока не началось. Срабатывал инстинкт самосохранения. Красивые руки не опускали. Давали отпор. Привлекали на свою сторону всех, кого можно было переделать при помощи пластических операций. Правда процент качественного выхода маловат. Слабо помогала работа лучших хирургов. Из некрасивой слепить красавицу практически не удавалось. Ресницы подклеивали, ногти наращивали, прически увеличивали при помощи искусственных прядей. Еле-еле собирали небольшой отряд качественных. Правда, надо отдать должное, благоприятно влияло увеличение губ, особенно хорошие результаты получали при увеличении груди. Чем больше увеличение, тем значительнее эффект. Остальное не имело ни малейшего значения. Рядом с большой грудью терялся любой смысл. А если с внешностью складывалось удачно, то внутреннее содержание хромало. Чувствовалась некая, остаточная озлобленность. Отсутствовала масштабность восприятия. Обычных выдавал испуганный взгляд. Красивым казалось, весь мир у их ног. Коленопреклонённые богемные супермены, нишевые духи в шикарных коробочках, кабриолеты и яхты, особняки в Пунта-дель-Эсте или Ки-Уэст. Ожерелья, колечки и серёжки с бирками, на бирках цена со множеством нулей, и это мелочёвка и только. Меха в придачу с холодильником для шуб. Роскошь кидалась к ногам, не на долго, года на два-три, редко — на четыре. Затем на смену выходили молодые и совсем молоденькие, большая часть подарков отнималась и передавалась следующему поколению. Не может же олигарх бесконечно тратиться на дорогущие безделушки. Старым красавицам это уже ни к чему. Красивые (сильно умные), готовили платформу к отступлению в виде дипломов, свидетельств и трудовых книжек. Обзаводились нужными знакомствами, демонстрируя окружающим не цацки и ножки, а эрудицию, ум и сообразительность. Добрые знакомые предоставляли работу. Красивые — умные, (но не слишком, скорее — хитрые), открывали счета в банках и понемногу копили денежные средства на, так сказать, чёрный день. Забывали, что деньги рано или поздно заканчиваются. Красивые (безмозглые) уходили с чем пришли, может с сумкой Fendi или в туфельках Chanel. Такая мелочь не спасала. Уходили налегке. То есть — ни с чем. Обычные проживали расхожую жизнь, обходили острые углы, хотя конечно, беды валились и на их среднестатистические головы. Держались на четырёх «В». Выли, выкарабкивались, вылазили, выплывали. Надо было жить дальше. Судьба перед ними не прогибалась. Но у них всегда что-то припрятано на непредвиденный случай. Они знали — помощи ждать неоткуда. Своими руками лечили, выхаживали, налаживали, вынашивали. Падали от усталости, засыпали с мыслью: «Почему Красивым всё, а нам ничего?» –– ответа, понятное дело, никто не давал. Риторические вопросы остаются безответными. Годы шли и становилось ясно, грань между Красивыми и Обычными стиралась. Одни дурнели, другие с возрастом хорошели. Время дарило то, что каждая заслужила. Добрым — красота в прозрачной упаковке. Злобным — морщин целый мешок. Годы шли… Души становились в очередь, проходили реинкарнацию. Внешние данные отсутствовали за ненадобностью. Трудно представить, что на определённом этапе внешность перестаёт иметь значение. Наружная реклама перестала нести смысловую нагрузку. Фасадная атрибутика расслаивалась на тонкие, хрупкие фрагменты, рассыпалась под давлением вечности, превращалась в песок. Распределение проходило по цветовому спектру внутреннего содержания. Одни рождались новорожденными пупсиками, другие — беспородными собаками, кто-то возвращался в подлунный мир — тараканами, а кое-кто — слизняками. Вне всякого сомнения, если бы знали кем явимся миру в следующей жизни — проживали достойно, отведённое земное время. Меня, лично, больше пугает слизняк, чем ад. А Вас? Автор – Алла Юрасова Мои рассказы в Facebook / Instagram / Blogger
|
