Унесённые украинизацией, или Почему провалились демократы

Указанный спектр демсил, в лучшем случае, не оппонировал активно проводящейся теперешней государственной языковой политике. И миллионы русскоязычных «демократических» голосов по этой причине получил Зеленский.

(Замечу, чтобы далее к этому уже не возвращаться, что реальные взгляды Зеленского, кем он политически является на самом деле, он едва ли пока проявил — но о его имидже и мотивации его избирателей вполне можно говорить отдельно, и к теме относится как раз именно это. И также не буду уходить в вопрос, владеет ли Зеленский украинским языком в достаточной мере, чтобы отразить нападение «порохоботов», которые загорелись идеей не допустить его к президентству под предлогом незнания государственного языка, и уже сейчас требуют пройти экзамен. Здесь речь о другом).

Оппонировать нынешней языковой политике нужно было по той элементарной причине, что она не просто противоречит интересам немалой части лояльных граждан, но очень многих из них напрямую оскорбляет.

Для иллюстрации дальнейших выводов, разобью варианты отношения к статусу украинского языка в стране на шесть категорий.
1. Против украинского языка («слышать не хочу», или «такого языка не существует», «сконструирован австрийским генштабом», и тому подобное). Абсолютно маргинальная точка зрения имперских фанатов, да и то не всех. На оккупированных ныне Россией территориях подобного наблюдалось больше.
2. За официальное двуязычие, «потому, что это справедливо».
3. Нейтрально, всё равно. «Делайте что хотите», «не морочьте этим голову».
4. Поддержка статуса украинского языка как единственного государственного. Поддержка государственного протекционизма для украинского языка (как пример: финансирование украиноязычного кино), без вторжения в сферу свобод граждан.
5. Украинизация. Некоторое законодательное насилие. Вторжение в политику частных СМИ языковыми квотами. Языковая картина в СМИ перестает соответствовать реальной языковой картине в обществе. Русскоязычные дикторы местного ТВ начинают вещать на, нередко, просто плохом, ломаном украинском языке. Перегибы реформы образования.
6. Радикальная украинизация. (Термин самих «радикальных украинизаторов» — Винничук и др.). Строгая государственная регуляция употребления языка вообще во всех сферах общественной жизни. В значительной мере это, например, то, что предлагалось законопроектом 5670 в начальном варианте — и в рамках заложенной в текст идеологии далеко от этого не уйдешь.

Проводимая государством в последние несколько лет языковая политика отвечала уровню 5, c заметной тенденцией перехода к 6.

И то, и другое видится избирателю как «борьба с русским языком» и, на самом деле, точно этим и является. Людям, по сути, говорят: «Сейчас мы будем вас украинизировать».
(А также, что язык — «фундамент нации», хотя у нас на данный момент в фундаменте вроде как минимум два. Ну, если что-то даже не фундамент, а крыша, так что, давайте её снесём? Еще один аргумент — «а если не хотите украинизироваться, тогда вы колонизаторы». Также, «мова — наша зброя», а использование русского языка — помощь Путину, даже ежели при этом крыть Путина благим матом. В общем, вот это вот всё, что муссировалось с 2016 года, когда ввели радиоквоты. Вместо сознательно проваленных ею реформ, власть подыскала, чем занять страну).

Как к этому относятся избиратели?
На самом деле — по-разному, и в большой зависимости от того, является ли для человека родным украинский в чистом виде, или суржик, или же два языка, или же русский. Напрямую оскорблённые люди относятся, главным образом, к последней группе, их немало.

О чём думали технологи Порошенко, развесив по всей Украине борды «армія, мова, віра», не имею понятия. Может, чтобы мотивировать националистический и околонационалистический электорат, считая, что другого у Порошенко уже не осталось.

Но проблема сил демократической оппозиции (видимо, просто вообще всех мало-мальски заметных из них) — в том, что они ассоциировались с украинизацией ТОЖЕ. Потому, что проводящейся языковой политике годами не оппонировали. В лучшем случае, стыдливое молчание и зачастую — просто боязнь говорить с избирателем на русском языке. Чтобы потом патриоты-украинизаторы не заклевали. Но заклевал избиратель.

И даже Гриценко не выделялся в данном вопросе на общем фоне демсил. И тот факт, что супруга его — известная, в первую очередь русскоязычная журналистка, похоже, рассматривался в рамках его кампании как чуть ли не компромат. До широкой массы избирателей не было как следует донесено ну хотя бы даже вот этого.

Всем тем политическим активистам, которые бурно поддержали украинизацию, переходили радикально на украинский язык в русскоязычных по большей мере городах (что — личный персональный выбор и вклад в развитие украинского языка, подчас героизм, но также — ослабление или потеря контакта с массовым избирателем: иными словами, вероятный плюс для культуры, но минус для политики, если речь идёт о реальной борьбе за власть), а сейчас из справедливой ненависти к Порошенко со скрипом готовятся голосовать за Зеленского, могу сказать одно: вас предупреждали. Но вы считали важным «патриотизировать» тех, кто патриотичен уже и так.

Никаких шансов, что все сейчас бурно прозреют и скажут, ах как мы ошибались. (Скорее уж скажут, что мало, недостаточно украинизировали — логика украинизации обычно всегда однонаправленная). Но если из двух-трех самых сильных партий демократического сегмента на парламентские выборы пойдет хотя бы одна, не игнорирующая своим молчанием интересы русскоязычных граждан, и не отдающая эту тему на откуп Оппоблокам и Зеленскому, было бы очень хорошо и правильно.

Лично я не обязательно буду голосовать именно за такую партию, и уж точно не стану голосовать сейчас за Зеленского (за Порошенко, впрочем, тем более), для меня языковой вопрос — не уровня приоритетных. В стране — война, называй это хоть тлеющим конфликтом, хоть как, но люди — гибнут. И ошалелая коррупция, являющаяся теперь уже, по сути, действительно мародерством. А всё остальное — на втором плане. Но для множества избирателей это не так. Или не совсем так.

И если людей что-то оскорбляет, то вы никогда не получите их голоса, доказывая, что оскорбляться они не должны, и что на самом деле всё нормально, и так и должно быть, и им следует оскорбляющее принять.

Поэтому отношение хотя бы некоторых из демократических сил к языковому вопросу должно измениться — если, конечно, сохраняется задача политически выжить. Или же демократической силой на этом поле останется Зеленский, как оно, в глазах части его избирателей, на данный момент и обстоит. Зеленский не только пришёл в политику как новое лицо, но и занял пустующую нишу «демократа-неукраинизатора», в которой, с оговорками, был разве что Саакашвили, ну а после политической расправы над ним — не осталось уже никого вообще.