Пару лет назад, один мой знакомый теле-начальник тайком написал гениальную оду об охранниках и их месте в украинском обществе. События последнего года только подтвердили правдивость его строк: профессиональные бездельники – основа украинского общества, и как только появляется спрос на титушек или ополченцев, зевак, провокаторов и прочее «мясо» — земле нашей всегда есть что предложить на этом рынке.

Но это так, для генералов диванных войск, вроде нас с вами. А что увидит в сегодняшнем «показательном» выступлении сотрудников фестивальной службы охраны простой зритель? Думаете очередные сиськи «фемен», вместе с нелегальным статусом утратившие и былой медиа-вес, будут на плаву дольше чем до завтра? Или блаженный «голубчик» кого-то заинтересует? А вот чудо-молодцы, которых угораздило на глазах у толпы шпынять репортёров (подшивающих для международных агентств) – отличная тема, предполагающее и развитие, и развязку и даже катарсис, если повезёт. 

При этом, знаете, что любопытно? Вся эта канитель делается вовсе не для того, что бы заработать побольше на «жаренном». Хотя и  ближайшую неделю, вплоть до награждения, лицом одесского кинофеста в трёх столицах мира будет фрик красного цвета с заломленными руками. Именно вот то, что так любят рекламодатели. 

А ведь всем нам искренне хочется, что бы фестиваль стал чем-то, чем был пять лет назад. Чем-то нужным. Сегодня это – vip-Юморина для vip-приезжих, с закрытыми презентациями на закрытых пляжах, под которых и «заточена» вся фестивальная инфраструктура. Дело ведь не личных качествах шести быковатых качков, которые не в состоянии качественно сработать во внештатной ситуации (хотя где там, о преформансе было известно за сутки). Дело в том, что у них даже бейджей на шее не висит с надписью «секурити»… 

В общем, на ошибки в организации и проведении мероприятия указывали многие и не раз. Кто только на это замечания реагирует? Посему, получается, что фест для профита делан, а не для того, что бы городским событием стать. Зато спасибо коллегам, которым стало не лень терять остаток рабочего дня, что бы дать делу законный ход. Меня, например, никогда на это не хватало. Увы, я предпочитаю только дискутировать о пользе гражданского общества, и создавать его посредством результатов своей работы, а не натурально. Опыт показывает, что мой внутренний Че просыпается только тогда, когда не доступен фотоаппарат :)

Итак, первое. Объектив, действительно, поврежден: после удара и столкновения с дверью какие-то проблемы с трансфокатором. Стекло заклинило на 16-ти мм, автофокус работает, но сам резкость не ловит. Теперь могу снимать только общий план и только с ручным наведением. Как раз то, что нужно для репортажной съемки) Как буду снимать завтра в час движения на Куликовом поле – не знаю. Буду что-то придумывать. 

Второе. Извинения принимаются. Я даже готов войти в положение: русские в Крыму, румыны под Килией, все на нервах, личные обстоятельства… Человек извинился, пообещал рассчитаться, выглядел искренним. Ну и со всевозможной юриспруденцией я дел иметь не хочу. Не мой бизнес :) 

Третье. Мое поведение. Естественно, я не считаю эту ситуацию нормальной. Кто начал первым, кто был вторым, кто был прав и кто не очень — все это разговорный жанр. О том, что действовать в подобных ситуациях нужно на месте, я понял общаясь с небезызвестным Вахтангом Шалвовичем на свалке несколько лет назад. Тогда ситуация была очень похожей, и тогда я смалодушничал (хотя если бы и нет, то мог бы этих строк и не писать). О результате тогдашних действий мы все в курсе – в результате судов-пересудов горячий парень был оштрафован на десять долларов. 

Четвертое.  Меня крайне удивляют посты некоторых хомячков, которые не то, что поддерживают действия чиновника, но… ну вы поняли… поливают меня говнецом. Черт с ней, с вашей и моей самооценкой. Но я занимаюсь фотографией не для того, чтобы «бить в лицо вспышкой», «мешать людям выходить из дверей», бить фотоаппараты  и махать кулаками. Единственная цель всей этой кипучей деятельности – сделать фоточки. Чтобы вы, дорогие читатели, увидели, что происходит за забором, чтобы в Киеве знали, что происходит в Одессе, а в Париже –  в Украине. Как вы этого не понимаете – ума не приложу. У меня нет ни малейшего желания кем-то манипулировать, агитировать за бандеровцев или москалей, влиять на мнение. Как я это сделаю ФОТОАППАРАТОМ?

Суть репортерской деятельности –  передать цитаты и факты. ЦИТАТЫ И ФАКТЫ. Все остальное делаете вы. Ну и, в конце концов, областной чиновник – не принцесса Диана: он обязан улыбаться, когда его снимают. В здании ОГА. На партийном съезде. Это, черт возьми, часть его работы.   

Ну и пятое. Конфликт пока не исчерпан. Ждем вторника. Но я искренне надеюсь на разум другой стороны. Контекст, знаете ли, располагает.

Другое дело – чувства. Ну что может быть более нужным твоей репортёрской душонке, чем массовые протесты против ненавистного режиму в сердце матери городов русских? И дело даже не в политических взглядах, которых, к вашему удивлению, может и не быть. Дело в том, что в жалких полутысяче километрах происходит История. Как бы она ни завершилась и на какой бы странице учебников она ни передёргивалась, это история, свидетелем которой быть нужно. Как девять лет назад, так и сегодня. Рассказывать потомкам об этом, быть может, будет и не будет. Ибо нечего. Но в чём же тогда состоит жизнь, если не в этом?

В общем, улучив свободное воскресенье, перезаряжаем аккумуляторы, созваниваемся с подпольщиками, и в назначенный час приходим к маршруткам. Сегодня в Киеве будет очередное «вече» — балаган с массовым привлечением биомассы. Можно прикинуться шлангом и туда-обратно проехаться бесплатно. Из-за недавних провокаций, когда неизвестные закидывали камнями транспорт с политическим туристами, время и место отъезда можно узнать только за час до отправления, а это пять утра. Не спим ночь, что бы не проспать. В итоге узнаём, что отправление автобусов – от городского штаба «Батькивщины». К чему в итоге весь этот заговор с паролями и явками, так и останется загадкой.

На месте, поёживаясь от мороза, переминаются с ноги на ногу до полу сотни человек. Хипстеров, на удивление, два-три человека. В основном все обычные сонные взрослые люди, визуально никак не выдающихся. Интеллигенция. Нас считают, рассортировывают по автобусам, мужчинам предлагают захватить из штаба по мешку с тёплой одеждой: «что бы порожняком не ездить». После посадки организаторы поездки снова всех пересчитывают, делают фото «для отчёта», и (в который раз) намекают: как приедем — не разбегаться, а отметиться сначала в специальной палатке. Дескать, мы ж туда не на развлекательную прогулку едем, а революции помощь завсегда нужна. Поскольку в пулемётный расчёт нас всё равно не возьмут, то очевидно будем делать что-то более пролетарское. Перспектива махать флагом с лучезарным ликом Юлии Владимировны, естественно, совсем не радует, но, похоже, это плата за «бесплатный» проезд. Я сажусь на галёрке в обнимку с мешком. Мне достались носки.

Мешок мягкий, носки – тёплые, «Русские», и, очевидно, наколотые. На соседних креслах две барышни полушёпотом обсуждают особенности процесса лактации. Я быстро отрубаюсь и просыпаюсь только на подъезде к столице. Нас высаживают на окраине, мы садимся в метро и вот я на Майдане. Выйти из «трубы» оказывается большой проблемой. Люди толпятся непролазной стеной уже на ступеньках в переход. И это вам не «Привоз», не «Юморина» и даже не маршрутка. Здесь бесполезно просить кого-то подвинуться, что бы протиснуться дальше – ему просто некуда будет отойти. Передвигаться можно только в составе толпы и только если вам по пути. Милицейские расчёты про два и три человека на квадратный метр не актуальны: тут на несчастной единице площади топчутся от пяти до семи пар ног.

Как-то через периферийные выходы добираюсь до палатки с надписью «Одесса». То, что в реальной жизни заняло бы 30 секунд, потребовало минут пятнадцать. Внутри армейского шатра – спальня, кухня и регистратура. Соответственно, здесь можно съесть бутерброд, поспать на коврике, а усталый паренёк в «розе» Черноморца запишет, что вы приехали, и выяснит, как вы планируете обратно. Я отдаю ему носки и вписываюсь в тот же день: отправление через четыре часа. На мой вопрос о том, что за помощь нужна революции, мне популярно объясняют: кто хочет – собирается возле палатки в два часа (это через 20 минут), что бы что-то там организовано делать. «А кто не хочет?» — спрашиваю я. На меня смотрят, как на идиота: — «Тот и не собирается! ». Психология Майдана делает своё дело, и ближайшие пол часа я буду бороться с наплывами альтруизма.

Сам же по себе воскресный Майдан довольно уныл. Хвалёные полмиллиона человек – это прежде всего отсутствие личного пространства, и, как следствие, неспособность быть Соучастником. Свободы передвижения нет, самостоятельности действий нет, всё что ты видишь – затылок впереди стоящего, или, если повезёт – гигантский телевизор с казенными мордами. Всё что ты можешь – это стоять в толпе и подвывать на призывы с трибуны.

При детальном рассмотрении, можно заметить, что Майдан иерархичен и сегментирован. Одни здесь живут, другие – просто туристы. Кто-то хочет в ЕС, кто-то не хочет. Кто-то явно против России, кто-то не против. Единства мнений нет практически ни в чём, кроме главного: все настроены против действующего режима. Против конкретно правительства Азарова, президентства Януковича, или против всех их вместе взятых – опять таки, Майдан сформулировать чётко (по примеру Таксима) не может. В этот момент, как кролик из боксёрской каски, на арене появляется оппозиционный триумвират, и перехватывает инициативу у толпы. Местные, нетуристы, понимают: что что-то тут не так. Но никто ничего конкретного предложить не может, а потому, всё что остаётся сделать – снова спеть гимн страны. Получается душевно.

Чувство внутреннего подъёма довольно быстро сменяется на апатичное «что я здесь забыл?». Сразу хочется вылезти наружу, но опять таки, толпа. Работать локтями как-то неловко: вокруг собрались адекватные, интеллигентные люди. Что бы хоть немного организовать перемещение, местные активисты выстраиваются в цепочки и разрезают толпу на два параллельных встречных потока. Получается довольно грубо, но других вариантов, похоже, нет. Самоорганизация Майдана – вообще тема, заслуживающая отдельного разговора.

Знакомцы, которые реализуют здесь свой гражданский долг более одного дня, рассказывают: в воскресенье здесь просто фестиваль. Толпы людей съезжаются со всей страны, что бы сфотографироваться на баррикадах. Соответственно, подъезжают и политиканы, что бы промыть мозги приезжим. Маккейн и Тягнибок постоят на одной сцене, поразвлекают народ, и уйдут. К утру понедельника разбредётся и остальная толпа. Останется только Майдан – пару десятков тысяч человек. Ядро нации. Тогда и начнётся параноидальная канитель: титушки, провокации, беркут – в общем всё то, чем у своих компьютеров живёт рабочий класс с понедельника по пятницу.

Выводы.

Они – печальны.

Безусловно, миллион французов не может ошибаться. Нужно очень сильно любить деньги, что бы не услышать гласа божьего в закоулках Крещатика. Увы, судя по событиям последних трёх недель, те люди, непосредственно против которых направлены протесты – в своих приоритетах давно определились. А это значит, что конфликт ещё очень далёк от разрешения.

Но одной веры в то, что майдан победит – мало. Мало просто приехать, привезти носки, постоять с флагом и спеть гимн. Мало строить баррикады, отбиваться от атак милиции, записываться в «ночную варту» и готовить борщ на полевой кухне. Всё это важно, но в этом нет главного – чётного понимания, чего ты хочешь. Что ты хочешь поменять. По пунктам и по фамилиям.

Майдан сегодняшнего формата – это шаг вперёд, но всё ещё проигрышная партия. От того, что Королева пиратов снимет Мафиози с золотого унитаза – не изменится ничего, и жители Майдана это прекрасно понимают. Но новых идей нет, а в отсутствие постоянного внешнего прессинга, люди уже начинают грызться на бытовые темы.

Что же по поводу Одессы? Невооружённым взглядом можно заметить, что победа Майдана означает возвращение Гурвица. Буквы уже на месте, «комитетский» атаман выгуливает в Киеве новую шапку, а главы оппозиции всегда были вхожи в одесскую мэрию времён ЭИГ. И вот вам снова два шага назад.

Так вот. Мысли.

Первая – не ахти какая. Суть в том, что Марков вряд ли выиграет эти перевыборы. И не потому что мне так внезапно нравится действующая партия власти (у меня рвотные рефлексы от всего бело-голубого начали проявляться еще с 2004-го, а к нынешним временам это приобрело хроническую форму). А потому, что не для того его из парламента выпихивали. Хотя выпихивали тоже очень сомнительно, хотя бы по той причине, что технология с физическим вмешательством в бюллетени устарела лет на пятнадцать.

Разве что умудрится Игорь Олегович стать единым кандидатом от оппозиции. С Остапенко и с Юсовым-то он, конечно, договориться сможет. Равно как и с Пресновым. Но что он людям-то скажет? Это ведь идёт вразрез с его предыдущей риторикой, равно как и с местечковой одесской ситуацией. Стало быть, победит известно кто. По совокупности факторов. Ну, или революция, что тоже маловероятно.

Вторая идея – получше. Более новаторская. А уж в контексте вчерашней новости про избирательные права для бомжей – так и вообще архиконструктивная. Суть в том, что право на выбор нужно покупать! Недорого, хоть за сто гривен, но покупать, выкладывая свои кровные. Да, с философской точки зрения – это возврат (в плане демократии) к царским временам, когда для выборов в думу нужно было пройти имущественный, образовательный и прочие цензы. Но с точки зрения голой прагматики – а не это ли нам нужно на выборах? – здесь сплошные преимущества.

Основное – в том, это отсеет большую часть той шушеры, которая голосует за кулек картошки. И не надо мне говорить про разные достатки. Про личный выбор в кабинке – тоже. Харч под выборы реально влияет на рейтинг. Процентов 15-20 в Киевском районе вполне реально поменять на вагон картохи. Зато подумайте сами: человек, который ответственно подходит в вопросу галочки в бюллетене, и тот, на мнение которого можно повлиять пайком за пять долларов – неужели должны иметь одинаковые права на выборах? А так – уплатил стольник, КУПИЛ свое право и делай с ним шо хочешь. Понятно, что всегда есть возможность выноса, каруселей, подлога и прочего непотребства — но ведь это уже уголовщина. Тем более, что за сто рублей несложно оборудовать бумажку микропищалкой, чтобы за пределы рамки никто их не носил. Зато человек будет понимать, что этот его голос – действительно важен.

На выборах в нашей политической реальности всегда победит тот, кто больше вывалит на бочку. Где-то я читал, что цена голоса в Одессе – пятьдесят долларов. Заплатит ли их кандидат непосредственно избирателю, принесет ли в СМИ рекламному менеджеру, отдаст начальнику тюрьмы, занесет в ЖЭК для скупки мертвых душ и их паспортных данных – не имеет значения. Полтинник за голос — это 5 миллионов за сто тысяч голосов. Для кандидатов это вполне подъемные гроши. Такие деньги тратятся на тех, чей голос можно купить. Те люди, которые действительно голосуют, эти деньги обходят стороной. Так почему бы не отделить зерна от плевел? А в результате получить честные выборы и пополнение в бюджета.

Наконец, мысль третья. Женщины – они все же лучше политики. Хоть с ними и все давно понятно.

Причём, дело не только в посещении открыточных кубинских достопримечательностей. Каждая область, будь то крупный город или мелкий райцентр – по-своему интерпретирует своё участие в кубинском контексте, и по-своему западает в душу.

Гавана — большой и обветшалый город, некогда сверкавший эклектичным модерновым ампиром. Сегодня здесь видная лишь тень былого величия, и можно только догадываться о яркости вечеринок, которые закатывали здесь заезжие американские мафиози первой половины ХХ века. Центральная часть города просто создана для секса, наркотиков, тёмного рома рекой, многометровых Кадиллаков и дорогих проституток. И как бы ни отрекалась современная Куба от своего наследия, гробя старые отели расселением по две семье на номер, Гавана по-прежнему остаётся самой шикарной столицей мира. А сравнивая её с Москвой или Лондоном, понимаешь, что современная архитектура – это громадный шаг назад.

Сантьяго-де-Куба, несмотря на почтенный возраст и интересный исторический центр – всё же больше напоминает о про-советском периоде в истории страны. Панельные многоэтажки здесь были возведены на совесть, а потому до сих пор являются пределом мечтаний простого кубинца. Кончено, большинство населения живёт в трущобах, где свет по праздникам, а канализация – в сточной канаве на обочине. Но инфраструктура, созданная в 60-70х годах прошлого века до сих пор работает, и держит местное качество жизни на приемлемом уровне.

Тринидад, больше напоминающий захолустный мексиканский городишко из фильмов Леоне. Сьенфуэгос, с его богатым колониальным стилем, высокими пальмами и следами мавританской эстетики, привезенной испанцами. Холодный и сырой Камагуэй, деловитая мешанина стилей которого отсылает зачаткам эпохи рационализма. Бескрайние тёплые воды и пустынные пляжи пляжей Карибского моря. Безымянные военные городки, разбросанные по северному побережью острова. Каждый населённый пункт, каждая дыра на Кубе заостряет на себе внимание. Заставляет посмотреть сквозь себя на исторические моменты, благодаря которым кубинский цайтгайст сегодня существует в виде, нетронутом стеклом и бетоном.

Вполне возможно, что и наши родные украинские города таят в себе интересные штучки подобного рода. Но возможно ли их рассмотреть без помощи экскурсовода? Являются ли они настоящими живыми историко-архитектурными системами, или сегодня это лишь руины для туристов, вроде дворцового наследия Курисов? Ответ, по-моему, очевиден. И простите за обилие терминологии.

Проблема бродячих животных.

Три месяца назад, пуританске настроенные хомячки из одесских интернетов в едином порыве дружно хаяли поступок неизвестных, убивших две сотни бродячих собак. Никого не беспокоил очевидный факт, что методичность и педантизм «неизвестных» был не только в непосредственной борьбе с животными, но и в вывозе их трупов к чёрту на кулички. Игнор ситуации со стороны правохранителей – так же никого не смутил. Главное в нашем деле – как всегда – гневно разразиться авдовыми комментами, и забыть обо всём по клику на новую вкладку броузера.

Впрочем, как до, так и после этого случая, бездомных животных в Одессе травили. Естественно, без осязаемого результата. Но, поскольку фоточек с мобильного в Сеть никто не выкладывал, то и лучей ненависти в ответ – так же никто не генерил: собственно, с чего это? В нашей-то стране. Где, например, киевские специалисты по распилу и откату заряжают 10, 3 миллиона гривен в бюджет города на эфемерное «регулирование численности». Сколько пойдет на непосредственную работу, а сколько – на постройку дач и покупку майбахов, догадаться не трудно.

Но там – Киев, метрополия, Евро 2012, да и триста тысяч – тоже неплохо. Киевляне, например, вполне могут позволить себе выйти на митинг против конкретных живодёров, приобщить к делу одиозных нардепов, и пытаться как-то что-то, но таки сделать. Всё же лучше, чем одесская ситуация.

Наши бюджеты таким средствами – на отлов-то собак – не явно располагают. Чай не эскизное проектирование Дворца спорта, с девятью этажами, развязками, блек-джеком и шлюхами. Одесская борьба за гуманизм и дело мира – это борьба отдельных энтузиастов. И максимум привлечения общественного внимания через официальные каналы – это перепост любопытных комментов в блоге сами-знаете-кого.

Не то, что бы блоги – это плохо, но их явно недостаточно, что бы противостоять другой чаше «официальных» весов, опирающихся на букву европейского законодательства. Обстоятельства же гибели собак, тем временем, шиты белыми нитками, которые ведут не менее чем в Кремль.

А что сами одесситы? На митинги у нас ходить по таким поводам как-то не принято, но кое-какие шансы сохранить человеческое лицо у общества общества всё ещё есть. Так, например, сёстры Светник, набрудершафт с проектом deformed pony, вовсю натянув искусство в «Чайной фабрике», по завершению экспозиции решили поделиться своими наработками с волонтёрами одесского «Ковчега». Авторскими футболками помочь бездомным собакам, по понятным причинам, проблематично, однако из лоскутков, которыми был усыпан на выставке пол – будет утеплено помещение приюта.

- В нашем приюте живут около 180 собак и 40 кошек, — рассказывает Марина, волонтёр «Когвчега». – Приют существует в основном благодаря помощи неравнодушных людей. Каждый помогает, чем может. Кто деньгами, кто едой, кто свитеры из секонд-хенда привезёт. Я, например, пошью из этой ветоши подстилки, и будут на них спать звершуки. Из-за нынешних холодов, такой подарок приюту очень актуален.
…
Вот так вот.

Резюме.
Конечно, проблему бродячих животных двумя мешками порубленных в лапшу тряпочек – не решить. Равно, как и массовым их геноцидом. Равно, как и государственным вмешательством – по крайней мере, не с нашим государством. Однако сизифов труд по помощи блохастым – не это ли показатель здоровья общества?