Почему же вдруг нардеп Павло Кириленко попер поперек гопщественного мнения своих единомышленников по поводу 600-летия Одессы, рассказывая о 800-летии Одессы вместе с прочими анекдотами о чужом и чуждом ему городе? Это произошло по весьма простой причине. Я уже писал о том, как и когда Алексей Маркевич сфабриковал сказку о польском Коцюбиеве, на которую ссылаются абсолютно все нынешние гысторики, рассказывающие об этом уже украинском Коцюбиеве, с большим понтом существовавшем на месте Одессы 600 лет назад. В отличие от тех самых поселившихся в Одессе гыстроических грантоедов и их иногородних единомышленников-пропагандонов, одесситы прекрасно знают, что за свои фальсификации приглашенный на работу в Одессу Маркевич был лишен профессорского звания, права преподавать в Новороссийском (ныне Одесском) университете, после чего втихую вынесенный из научной избы мусор был определен на работу в городскую управу старшим куда пошлют. По-видимому, узнав об этом, регулярно приезжающий в Одессу то из парламента, то из своей родной деревни Кириленко стал пропагандировать, что Одессе уже не 600, а 800 лет.

Что же до заяв чертика отнюдь не из парламентской табакерки, типа: «…нам нужно разрушить миф, что Одессу учредила Екатерина II. Одесса была основана украинцами…», то было бы правильным, чтобы он начал сокрушение так называемых мифов со своего родного села Великодолинское. Ведь его история начинается с 1804 года, когда тщанием все той же Екатерины Второй на пустынных землях Новороссии виноградари из Баварии и Эльзаса основали село Гросс-Либенталь – Долину Большой Любви. Так что самое время разрушить этот куда более опасный «миф», ведь кто-то может еще и вспомнить о том, кого навсегда выселили из этого села в 1944 году и кому стараниями главного украинизатора всех времен и народов товарища Сталина достались дома, утварь и вся инфрастуктура Гросс-Либенталя, вплоть до величественного здания на первоначально Кирхенштрассе, превращенного из лютеранского храма в православный…

- Я даже знаю, когда о Жванецком впервые написала советская пресса. Целая статья была в газете "Одесский портовик". Как сейчас помню, там было написано: "У порт-клуб прийшли стиляги та й почали танцювати дикунський, потворний танок рок-н-рол. І на це все спокійно дивився заступник комсомольського секретаря Михайло Жванецький. Як вам не соромно, т. Жванецький". Статья так и называлась "Як вам не соромно, т. Жванецький".

Иллюструю этот пост песней из художественного фильма "Порт". Кто же мне сегодня поверит без этого коротюсенького видео, что во времена советско-имперского гнета Жванецкий потворствовал стилягам, газета "Одесский портовик" выходила на украинском языке, Одесская киностудия снимала один за другим художественные фильмы, а у причалов нашего порта швартовались оставшиеся лишь на старой пленке теплоходы, принадлежавшие некогда самой мощной в мире судоходной компании Черноморское морское пароходство...

Я вспоминаю дядю Ваню. Боевой офицер, прошедший всю Великую Отечественную, подобно тому самому Шарапову он пришел в милицию во время разгула послевоенного бандитизма. Хоть пулям не кланялся и на ножи ходил, но после фронта считал службу чуть ли не санаторием. А потом дядю Ваню, полна грудь наград и благодарностей не счесть, погнали с работы. Пока он, без выходных, днем и ночью защищал закон и порядок, его собственный сынок с такими же дружками-малолетками совершили страшное преступление, вытаскав из подломленного ними ларька папиросы, пиво и прочие конфеты. За это и сели.

Что интересно, сынок дяди Вани действительно вышел на свободу с чистой совестью, стал не рецидивистом, а хорошим специалистом своего дела, судимость, полученную по малолетней дурости, с него давно сняли. Он расценивает то давнее дело как не более, чем неприятный эпизод в своей жизни.
Зато жизнь его отца была изломана раз и навсегда. Он работал сторожем до смерти, и я не встречал среди сторожей человека, который столь же ревностно относился к своему делу. Остальные сторожа совершали обход обширной территории в лучшем случае пару раз за ночь. Дядя Ваня упорно выписывал круг за кругом, делая лишь коротки передышки. Просто он был из той ныне редкой породы людей, который работают с максимальной отдачей даже за небольшую плату. Да и на посту сторожа он продолжал держаться так, словно война еще не закончена а «Черная кошка» не заловлена.

Я не раз и по делу высказывался о бизнес-структуре под названием «Милиция».

Но то, что вытворяют журналисты по поводу «сына работника милиции», по моему мнению - против элементарных законов совести. Интересно, напишут ли они в аналогичной, не дай Бог, ситуации «сын журналиста…»?

Уже дан старт не помню какой по счету в моей жизни компании «Очистим ряды нашей доблестной милиции…». Судьбу отца того самого сына предсказать легко, пусть он окажется сто раз кристально честным человеком. К тому же, не без веских оснований предполагаю: эта самая компания поможет бизнес-структуре «Милиция» избавиться от тех, кто надел погоны, чтобы служить и защищать, а не отнимать и делить.

К сожалению, господин посол плохо знает своего родного американского языка, в котором слово «ODESSA» пишется с двумя «s», иначе бы он увидел ошибку камнетеса. Можно только догадываться, по какой причине камнетес нанес оскорбление Городу, который позволил еще в 1830 году открыть у себя дипломатическое представительство, чтобы америкосы могли получать у турок разрешение для судов дяди Сэма проходить через проливы Босфор и Дарданеллы.

Быть может, камнетес - просто шмирготник или во время халтуры газовался гомырой, а потому скикал, что табличку будут принайтовывать хорошо нижее, в соответствующей событию позе, или просто исделал «Поц мама дома?», запалив «ODESA» вместо «ODЭSA», или… Но куда смотрели те, кто оплачивал эту музыку, застывшую в камне? Переживаю, как бы чего не вышло, ведь одесситы такие мнительные, к имени Мамы относятся трепетно. Того гляди – пошлют господина посла… Нет, не до известной своим гостеприимством Бениной мамы, а прямиком на Чикаловские курсы, учить родного американского языка.

Потому что, как и во времена СССР, на Украине процветает псевдонаука под названием «история», содержащаяся исключительно ради обслуживания идеологии. Той самый, от щедрот который ныне кормятся бывшие кандидаты марксизма, доценты коммунизма и профессора ленинизма, поливающие грязью все то, что они некогда воспевали в силу своих усредненных способностей и взрастившие новое поколение достойных их самих гысториков.

У них уже есть печальный опыт, полученный во времена издания книг иностранных историков, не кормящихся от щедрот идеологии, общественно-политического грантоедения и созидания столь необходимой ныне мифической истории Украины. Достаточно вспомнить книгу «Одесса. История 1794 – 1994» профессора Патрисии Херлихи.

Вот что написал в свое время один из самых авторитетных краеведов Одессы, автор многих книг по истории Города Олег Губарь: «В 1986 и 1991 годах ее обширная монография по истории города (1794 - 1914) издана в Гарвардском университете, а в 1999-ом переведена на украинский язык и вышла в свет в Киеве. Это единственная историческая монография об Одессе, написанная и изданная в XX веке! Невероятно, правда?! Автор из "тридевятого царства", ни на что не претендующий, до самого последнего времени не снискавший никаких лавров в том городе и в той стране, о которой писано. Напротив, на недавнем конгрессе украинистов в Одессе Пэт критиковали "за отсутствие национальной составляющей", то есть за ОТСУТСТВИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ МИФОВ. Вот тогда-то она и пояснила свою позицию - отрезала, что не причисляет себя к политикам».

Так называемым украинистам, то есть сегодняшним творцам вчерашних событий, для того, чтобы взвиться до потолка от праведного гнева, вполне бы хватило всего лишь одной строки из книги Херлихи: «…своим родным языком русский язык назвали 58,78% одесситов, еврейским - 32, 50 %, украинским – 5, 66%». Однако, только такими данными Пэт не ограничилась, а потому полупочтеннейшая публика, имеющая о подлинной истории Одессы такое же представление, как и об устройстве ядерного реактора, заскакала от возмущения с такой резвостью, словно использовала для этих целей смазку своих тылов в виде допинга под названием «скипидар».

Если с научным трудом Херлихи еще куда ни шло, пусть даже он не слишком влезает в ворота той самой современной, пардон, науки, то издавать книгу Тани Пентер – все равно, что вынести смертельный приговор всем гысторическим изысканиям последних лет, высосанных из места вечно-отхожего промысла научной публики из числа обслуживающего персонала. Не потому, что автор написала «Город был космополитичен и открыт миру. Около половины его населения составляли тогда русские, еще треть - евреи, чуть меньше десяти процентов – украинцы», а оттого, что эта книга об очень интересном времени. Когда получившая при больном президенте Ющенко зеленый цвет, во всех смыслах этого выражения, тема советской оккупации Украины еще не могла быть актуально-денежной даже в представлении самых смелых историков по срочному вызову.

А что было в 1917 году – та самая научная обслуга отечественного производства прекрасно знает, но будет до конца своих дней в лучшем случае вести себя так, словно набрали полный рот чего-то им давно привычного еще со времен их победоносных сражений с украинским буржуазным национализмом и антисоветской бандеровщиной.

Именно в 1917 году «…в Одессу прибыли из Киева украинские «гайдамаки» - специальная воинская часть, состоящая исключительно из украинцев» («Одесские новости», 1917 г.).

Зачем именно прислала свои войска в столицу Новороссии в 1917 году уже не Малороссия, а автономная Украина, показали дальнейшие события. 13 января 1918 года Центральная Рада автономной Украины издала 4-й Универсал, провозгласивший полную независимость, а заодно, чересчур раскатав губу, объявила собственностью государства Украины Новороссию, а значит и Одессу. Таким образом, Украина одновременно со своей независимостью оповестила о захвате российских земель. В том же январе в Одессе произошло восстание, в результате которого оккупационные войска Центральной Рады были выбиты из Города.

Зато несколько лет назад стараниями бывшего члена КПСС Ющенко в Киеве появился Музей советской оккупации, остается только удивляться, как это в Одессе тогда не был открыт музей совсем другой оккупации. Как бы то ни было, я уже писал, причем, в отличие от профессиональных нацианал-патриётов, совершенно бесплатно о том, что „Одесса никогда не была российским городом».

Это я имею право говорить об Украине, что угодно, но когда в мой жж пожаловали россияне, и стали неуважительно говорить о стране, гражданином которой являюсь, они получили то, на что сами напросились. Не так давно ко мне снова заскочила группа россиян, которая не просто посмела усомниться в том, что пишу правду, но и вдобавок...

Честь гражданина не в том, чтобы орать на всех углах "Слава Украине!". Уважение к стране основывается на уважении к ее гражданам. Не раз доказывал делом, что честь и совесть настоящего гражданина нельзя купить даже за очень большие деньги. В последний раз так и сказал: "В Америке еще столько долларов не напечатали..."

Мои друзья-россияне люди умные, и поймут, что и сегодня, в совершенно иной ситуации, я не мог поступить иначе, чем порвать несколько их соотечественников, как они того заслужили - http://profe-12.livejournal.com/250859.html

Долго ли было ей, швее трикотажной фабрики, попроситься и попасть на фронт, если он проходил совсем рядом с Городом? Свое прозвище командир пулеметного расчета Нина Онилова получила быстро: уж очень торопились мамалыжники взять Одессу на хап-геволт, а она косила их десятками из «максима» во время ежедневных атак.

Когда на ее участке фронта возникла реальная угроза прорыва, Нина со своим вторым номером выкатили пулемет из укрытия на открытое пространство, и многие из жяб перед навсегда закрыть свои поганые шнифты успевали убедиться, что полосатые дьяволы бывают женского рода и умеют давать копоти не только штыками и прикладами.

Расклад был прост, как хозяйственное мыло: за спиной - Одесса, а на груди рябчик. Даже когда похолодало, Нина, служившая в сухопутной 25-й Чапаевской дивизии, ходила не только в расстегнутой шинели, но и в расхристанной гимнастерке под ней, чтобы «жябы знали, у кого здесь морская душа». Свое первое тяжелое ранение она заработала уже после ордена Красного Знамени.

Второе тяжелое ранение старший сержант Онилова получила под Севастополем. Она не имела права умирать, потому что весь ее расчет был убит, а жябы перли на наши позиции с такой энергией, словно великий фюрер самолично смазал им задницы скипидаром. Истекая кровью, она продолжала косить их из пулемета, и потеряла сознание лишь тогда, когда услышала за своей спиной раскатистое «Полундра!»

Анка-пулеметчица скончалась в госпитале в Международный женский день, даже не подозревая о том, что ее день рождения – 10 апреля – станет праздничным для каждого одессита. Вот почему я всегда вспоминаю о ней в День Освобождения, а пресловутый рябчик – символ душ одесситов – неразрывен с Ниной даже на мраморе.

Герою Советского Союза Нине Ониловой так и не довелось отпраздновать свой 21 день рождения. Мне всегда непросто вспоминать за девочек, погибших на той войне, потому что это неправильно, это наша, мужская, обязанность - защищать и погибать, в том числе и за них. Потому как они и есть наша Родина, а вовсе не шмат какой-то территории, который в течение жизни человека может принадлежать то одной, то другой, то третьей стране. Маму тоже нужно защищать, кто с этим поспорит? Это не я придумал:

Одесса-мама, здравствуй!
Тебя дороже нету.
Ты – наше государство,
Ты – целая планета.

В этих четырех строчках и заключен ответ, почему девочка с Большой Арнаутской взяла в руки оружие, а Одесса стала первым городом СССР, оказавшим в 1941 году фашистам невиданное до того сопротивление.

Память и слава!

А как же иначе? Миллионы людей писали письма популярным актерам, отождествляя их с героями на экране, представляете что бы началось твориться в ресторанах и магазинах по всей стране, если бы в каком-то из этих кино палка колбасы стоила бы три копейки, а костюм – два рубля? На фото – кадр из фильма «Высота», том самом, «не кочегары мы, не плотники». Компания из трех человек хорошо гудит в ресторане, столик уже после смены блюд, горячее, закусоны, бутылки с водкой, огромное блюдо с раками позже поднесут… Приговор: 99 рублей, то есть 9 рублей 90 копеек после реформы 1961 года.

А в середине семидесятых, через 20 лет после съемок этого фильма, я со своими другом Сашей Грабовским не раз обедал в ресторане «Кавказ», что в самом центре Одессы. Цены к тому времени значительно выросли, а потому, мы студенты, скромничали: фирменные купаты, бутылка вина, салаты-закуски, кофе с пирожными… Семь рублей на стол, официант рот до ушей: спасибо, дорогие, заходите, все будет в лучшем виде... Так что и изобилию товаров в фильмах пятидесятых, и кажущимися невероятно низким ценам на них действительно можно верить.

Некоторые комедии тогда, к примеру, «Она вас любит!», снимались специально для того, чтобы люди покупали легковые автомобили, пользовавшиеся очень слабым спросом. Все, даже дети малые знали, что эта самая «Победа» стоит бешенных денег – 16 тысяч рублей (то есть 1600 рублей после реформы 1961 года), а «Москвич» - 8 тысяч (800 рублей, кабриолет – 900 рублей) так неужто режиссеры могли потерять чувство самосохранения и позволять своим героям купить в кино это авто даже на сто рублей дешевле? P.S. Если вас интересует, отчего автомобили пользовались слабым спросом у населения, можете спросить у моего друга Яши Гоппа, он в очередной раз на полном серьезе вам проклоунит сильнее, чем по телевизору.

Ровно сто лет назад в Одессе состоялись выборы:

«Сегодня в городской управе, в кабинете городского головы камергера Н.И.Моисеева, разыгрался неслыханный скандал.

Моисеев, пригласив к себе помощника городского контролера Барановского, сделал ему выговор за агитацию среди избирателей в пользу партии гласного Б.А.Пеликана, добивающихся свержения нынешней думы и предложил ему немедленно подать в отставку.

Барановский с бранью набросился на городского голову и, предложив ему, в свою очередь, «убираться вон», закричал:

- Скоро, вместо мундира камергера, на нас наденут арестантский халат!

Когда на крик сбежались присутствовавшие в управе, Барановский заявил, что городской голова Моисеев и «его компания» допустили на недавних выборах в Государственную Думу злоупотребления уголовного характера, в которых он заставил участвовать и служащих.

Барановский угрожал разоблачить в столичных газетах «все подвиги», примененные при выборах в Государственную Думу, заявив, что в подтверждение обвинения у него имеется документальный материал, который и будет передан прокуратуре.

Между прочим. Барановский заявил, что во время выборов в нынешнюю городскую думу списки прогрессистов извлекались из баллотировочных ящиков и уничтожались.

Скандал и неожиданные разоблачения произвели тяжелое впечатление на членов управы.

Вопрос об отставке Барановского остался пока открытым».

(Газета «Русское слово», 1913 год.)

В 1913 году Борис Пеликан выиграл выборы и стал мэром. «Его противники пытались оспорить результаты голосования в суде. Эти судебные разбирательства стали первым в истории Одессы скандалом вокруг кресла мэра. Суд стал на сторону Бориса Пеликана». Потом городской голова Пеликан натворил много славных дел, в том числе, трест «ХАП» (Хари, Ашкинази, Пеликан), а также умыкнул люстру из театра. Когда власть поменялась и перешла к Временному правительству, состоялся очередной суд, признавший, что фальсификацией тех самых выборов мэра занимался именно Пеликан, который загремел за решетку. А затем снова поменялось правительство, после чего коммунисты выпустили на свободу отъявленного монархиста (!!!) Пеликана.

Кто-то мне еще что-то хочет рассказать за выборы-перевыборы, хороших и плохих мэров?

Убиваюсь веником, когда читаю откровения за мой родной язык. Вплоть до отрицающих сам факт его существования после кончины в середине прошлого века. Так существует ли одесский язык?

Ша, перестаньте мне сказать, что за шмоковский вопрос, тянущий на пару лишних геморроев среди моей и без вас давно беременной головы. И не надо кипятиться перед здесь, как тот агицин паровоз, лучше плесните у рот холодного компоту и выпустите пар из ушей, не роняя челюсть на пол. Любой халамидник из 75-й школы имени Гоцмана-Поцмана даже не почешет на себе гланды, а с ходу ответит, что одесский язык не просто таки да или, я вас умоляю, не как-нибудь что, а самый цимес альбо даже крепкий нахес, а кто не верит, так уже может с песней идти в тухес. Или до Бениной мамы, как кому нравится, и безо всякого лишнего парнуса на жизненном кантере.

Оденьте глаза на морду, распустите уши веером и мацайте всеми шнифтами не пулечки проходящих мимо симпомпончиков с ничего себе воспаление легких без силиконовых прививок и во французских кружавчиках не китайского разлива, а вывески всяких-разных лавок среди Одессы-мамы – «Обожамчик», «О!», «Шара», «Ням-ням», «Булочная». Или все это, на одну минуточку, не нарисовано на нашем родном одесском языке? Я вас просто умоляю!

Одесский язык, имеющий собственные диалекты, давным-давно был бы признан наукой самостоятельной речевой единицей, если бы не политическая составляющая этой пока все еще лингвистической теории, давным-давно подтвержденной самой жизнью. Ведь множество слов и фразеологизмов одесского языка регулярно пополняли не только запас разговорного русского языка, но и страницы его словарей с 19 по 21 век, от В.Даля до Т.Ефремовой. Достаточно всего лишь вспомнить, как «пальто» вытеснило из русского языка «сюртук», «негритенок» - «негренка», атермин «занять» уже в нынешнем столетии потерял свое русскоязычное значение - «дать взаймы» - и стал применяться в одесском смысле слова – «взять взаймы».

Наряду с такими одесскими словами, как «киоск» или фразеологизмами типа «бычок» в значении «окурок», в русский язык давно попало слово «задрипанный». Оно берет начало от по сию пору неизвестного за пределами Одессы слова «дрипка». Подобно «дрипке», старинное одесское слово «фешионебль» также не попало ни в устную речь россиян, ни на страницы словарей русского языка, хотя именно от него берет начало уже сотню лет как известное за пределами Города прилагательное «фешенебельный».

Сотни одинаково звучащих слов («супник», «или», «приезжий», «синий», «пачка», «смур», «бомбардир», «резка», «аристократический», «баян») в одесском и русском языках по сию пору – таки две чересчур большие разницы.

И хотя родившееся в Одессе слово «открытка» уже более века известно и в России, но появившиеся в одесском языке куда позже «открытки» слова «бигль», «пицуня», «дебилдинг», «кладос» или «бибула» по сей день отчего-то не пополнили словарный запас русского языка, как это произошло с «бакалеей», «хохмой», «брынзой», «фарцовкой», «буханкой», «баклагой», «фанатом», «брошюрой» или «ментом».

В общем и целом, то, что одесский язык существует как самостоятельная речевая единица уже доказали мои книжки «Одесский язык» и «Крошка Цахес Бабель». Без знания этого языка невозможно понять не то, что устной речи носителей одесского языка, но и истинного смысла множества произведений советской и пост-советской литературы. Потому и подлинное значение всем известной «пишущей машинки с турецким акцентом» из Ильфа и Петрова по сей день является тайной за семью печатями не только для среднестатистического читателя, но и профессиональных российских филологов.

«Низовый дует - и звенит у мола
Волна - мартын ныряет и кричит,
Кренит шаланда, и скрипит шпринтола,
И кливер, понатужившись, трещит», -

строфа из небольшого стихотворения «Скумбрия», написанного классиком советской литературы Эдуардом Багрицким. Вам все понятно в процитированных выше строчках или как?

В первой строке этого же стихотворения автор употребляет слово «баламут». В «Большом толковом словаре современного русского языка» Д.Ушакова, вышедшем через 20 лет после первой публикации «Скумбрии», слово «баламут» трактуется исключительно как «смутьян»; «склочник». Но современник Дмитрия Ушакова и тоже россиянин Эдуард Багрицкий воспринимал это слово в совершенно ином значении. Потому что в Одессе «баламут» означает «крупная скумбрия», это вам не «чирус», что переводится на русский язык как «мелкая скумбрия». Более того, «баламут» в одесском языкееще и «несерьезный (никчемный) человек»; «великовозрастный проказник», «рыболовная сеть», а также – карточная игра под названием «штос».

Вернемся к процитированным выше строкам Багрицкого. «Низовый» означает «южный ветер», «мартын» - по-русски «баклан» («баклан» в одесском языке имеет совершенно иное значение), слово «шаланда» обрело в русском языке его исконно одесское значение лишь после рождения шлягера «Шаланды, полные кефали…» в первой половине прошлого века, «кливер» - парус, «шпринтола» - мачта. А если бы Багрицкий зарифмовал «шпринтолу» с «верголой», мне пришлось бы пояснять, что «вергола» переводится с одесского языка на русский язык как «румпель»; само же слово «румпель» в одесском языке является исключительно синонимом «шнацера».

Всего четыре строки из стихотворения родившегося в Одессе классика советской литературы… Можно ли вообще задаваться вопросом по поводу существования одесского языка, запечатленного на страницах сотен литературных произведений? Перестаньте ваших глупостей и не делайте себе вырванные годы из еле оставшихся дней. Если уже таки знающий толк в колбасных образках директор Института лингвистики Российского государственного гуманитарного университета, доктор филологических наук Максим Анисимович Кронгауз написал: «Одесский язык был, есть и, будем надеяться, будет», так надо быть даже не последним слободским шаей, а полным поцом при мишигенской хамуре, чтобы с умным видом на язык бакланить поперек науки вместо идти кидаться головой в навоз по системе бикицер.

Не всегда просто понять, в чем заключается истинный смысл легенды.

В свое время хотел написать за одесские дубы, но ограничился одним из них. Потому что за второй уже почти десять лет слагают легенды все кому ни лень. Для начала замечу, что у этого дуба-памятника есть паспорт, выписанный 41 год назад, где значится дата его посадки – 1820 год, а Одессе даже на сегодняшний день не исполнилось и 119 лет.

«Напомним, по легенде дуб "Черная Ночь" посадили казаки еще в 1792 году во время переселения на Кубань… Несмотря на то, одесский дуб является одним из старейших деревьев Одессы (220 лет)…», - газета «Одесская жизнь».

«…в 1792 году казаки-нерубаи прощались с воинственными казаками, которых Екатерина II выселяла на Кубань. На прощанье ими был посажен дуб в надежде, что когда он вырастет, казаки объединятся снова. Поэтому дуб получил название "Черная Ночь"… У нашего дуба обхват – 5,1 метра. Следовательно, ему порядка 500 лет. Поэтому казаки 200 лет назад его не сажали, и вырос он, скорее всего, сам по себе. Казаки прощались под кроной уже солидного дерева, с обхватом ствола 3 м.», - газета «Одесса Дейли».

«Название дуба «Черная Ночь» — напоминание о печальных для украинского козачества событиях: в 1791—1792 гг. часть запорожцев, по царскому повелению, переселяли на Кубань. Дуб, посаженный козаками в Одессе (тогда еще Хаджибее), стал символом связи между украинцами Кубани и Причерноморья», - газета «Вечерняя Одесса».

Легенда есть легенда, пусть даже дубовая. Но все это наслоение противоречащих друг другу сведений о казацком дубе, что является обязательным условием любой легенды, словно верхняя оболочка, скрывающая истинное сокровище повествования, на которое никто не обращает внимания.

Дуб дубом, хотя на самом деле никакого переселения казаков в 1792 году на Кубань не было, это случилось в 1793 году. Потому что атаман Антон Головатый в 1792 году отправился ко двору Екатерины Второй, чтобы хоть как-то смягчить ту самую горькую участь казаков, о которой писали одесские газеты. Крепко переживал атаман за своих казаков, как бы их сердца не полопались от печали расставания с нэнькой Украиной на веки вечные, по злому умыслу клятой царицы Катьки, приказавшей выселить запорожцев на чужбину.

Но при дворе ныне постоянно проклинаемой нацианальными патриотами Екатерины толклось столько народу, хорошо знавшего атамана и его дипломатические способности, что эти царедворцы изо всех сил старались не допустить аудиенции. Ведь возле трона закабалившей Украину царицы крутилось не меньше украинцев, чем в Кремле во времена советской оккупации, а потому пресловутые три основных этапа истории России еще недавно расценивались как допетровский, петровский и днепропетровский.

- Антон, - по-свойски говорили с высоты своего положения эти графья-князья атаману Головатому, - тебе и твоей бригаде не хватает земель, что вам уже дали между Днестром и Бугом? Тебе мало, что твой дружбан атаман Грыцько Нечеса… пардон, Светлейший князь Потемкин еще четыре года назад гарантировал тебе земли еще и на… И тебе не стыдно, может, ты Гоголя не читал о казацком товариществе, так хапаешь, что нам ничего не останется…

Но потерявший их в тумане атаман Головатый со своей свитой все-таки сумел пробиться на прием к главной угнетательнице казаков всех времен и народов. Во многом благодаря тому, что познакомился с ней еще тридцать лет назад. Ведь в 1762 году, к великом удовольствию еще не ставшей великой Екатерине, атаман исполнял персонально для этой мучительницы народа песни собственного сочинения, аккомпанируя себе на бандуре.

Самым естественным образом, бригадир не по должности, но по званию российской армии встретился с царицей, котораяпошла навстречу просьбам черноморских казаков и для их еще пущего угнетения пожаловала к уже имеющимся у них землям между Днестром и Бугом, земли на Тамани и Кубани в вечное и потомственное владение.

После чего делегация казаков ближе к осени 1792 года вернулась в Причерноморье, где атаман Головатый продавал свои дома, имение, строил церковь над могилой дочери, а потому лишь весной 1793 года, для казаков-черноморцев, коих «Екатерина выселила на Кубань»,начались те самые «по царскому повелению» «печальные для украинского козачества события», о которых стонут средства массовой информации в наши дни, созидая тем самым подлинную легенду за дуб «Черная Ночь».

А потому всего одним из свидетельств и непомерного надругательства над черноморским казачеством проклинаемой нацианал-патриотами Екатерины Великой, и поэтического таланта казацкого атамана служат его же стихи, опубликованные на монументе, который народ именует памятником атаману Антону Головатому.

Не сомневаюсь, что после прочтения этого стихотворения журналисты будут еще сильнее поливать слезами истерические корни дуба «Черная Ночь», повествуя о нем в очередных статьях, написанных по велению сердца и вышестоящих органов, во всю силу своих талантов и умственных способностей.

Зато потомки тех казаков, что прощались со своими уходящими на Кубань соратниками у дуба «Черная Ночь», по-прежнему верны старинным традициям войска верных казаков Черноморских.

А их атаман, член Национального союза писателей Украины Олег Дрямин тоже пишет стихи, и, что характерно, некоторые из них, перекликаясь со строками атамана Антона Головатого, свидетельствуют о неразрывной духовной связи казачества и его отношению к Екатерине Великой, пронесенному сквозь столетия да так, что даже памятники Екатерине Второй в Одессе и в Краснодаре схожи.

Потому-то, согласно законам жанра, просто необходимо завершить рассказ о казацком дубе «Черная Ночь» стихотворением атамана Олега Дрямина «Как за памятник Екатерине Второй в Одессе воевали» (http://www.stihi.ru/2010/12/27/10034)

ЗАБАВНЫЕ ПОЛКИ
1
Екатерининский «МАЙДАН»
В раз приобрёл известность.
Лишь только меценат Тарпан
Явил к нему любезность.

И мэр и депутатов рать
Голосовали дружно,
Мол, ставить памятник опять
Екатерине нужно!

И свиту верную её,
С кем основала город,
На место водрузить своё,
Пускай стоят все гордо!

Но только памятник восстал
Вточь фениксом из пепла,
Враги Руси протеста шквал
Подняли оголтело.

Всё в ход пошло: враньё, подлог
Проклятья, наговоры,
И памятник снести предлог
Сыскали фантазёры.

Надеялись, лишили прав
Народ в его отчизне,
И двинулись, закон поправ,
Учить Одессу жизни.

И посъезжались ватажки -
Враги Екатерины,
Все ряженные «козаки»
С обширной Украины.

Нагайки, сабли, бунчуки,
У многих пистолеты,
Себя желали чудаки
Прославить в деле этом.

2

Под Дюком псевдокозаки
Кривят надменно лица,
Колышут воздух бунчуки -
Держись, Императрица!

Для прессы встали напоказ -
Нагайками грозятся,
Пришёл, мол, и Одессе час,
Чтоб перестать смеяться.

Но группой важные чины
Одесские явились,
Чтоб «козаки» Галичины
Не очень то резвились.

Судебный пристав огласил
Под гневные укоры,
Что суд районный запретил
И митинги и сборы.

Да не послушал Отаман,
Повёл готовых к бою.
Поп самосвят сей балаган
Кропил в пути водою.

Тут встали на пути у них
Омона миротворцы,
Потом с хоругвями Святых
Казаки Черноморцы.

Одессы православный люд
Читал святым молитвы,
Чтоб свора козаков-иуд
Бежала с поля битвы.

3

К цепи Омона подойдя,
«Вардан» словам дал волю:
Коль не пропустите меня,
Наш Гетман всех уволит!

Милиция не разошлась,
Хоть было неприятно,
Заезжие взывают власть,
А чья власть - всем понятно.

Тут наглый попик самосвят,
Приехавший с Галиции,
Козаков, как слепых котят,
Повёл на цепь милиции.

И под сирен охранный вой
Под лязг стальной ограды,
Пошли «козацкою» свиньёй
На приступ супостаты.

И не хватило сил сдержать
Милиции козаков,
Но Черноморцев Верных рать
Явилась тут по знаку.

И взяли в мощные тиски
Вандалов-западенцев,
И застонали чужаки,
Ища куда бы деться.

И стал им пострашнее мук
Пречистой День Рожденья.
Знамёна выпали из рук,
Как вещее знаменье!

Взашей мы вытолкали их,
Клеймя всех поимённо,
Ментам достался духовник,
Защитникам знамёна.

Вот так за славою пришли
Вандалы к нам в Одессу,
Но, как Забавные Полки,
Попали в нашу прессу.

Одесса. 21 сентября 2007г.
Рождество Пресвятой Богородицы.

* Казаки- русские
*Козаки-украинские
*Атаман-по русски
*Отаман-По украински
*»Вордан»- кличка отамана западенцев
*Духовник-ряженый попик Козаков

Памятник великому русскому математику Ляпунову. Помню, как в Одессу прилетели ученые в поисках ляпуновских мест, добрались и до его могилы, нашли этот памятник, чему обрадовались, статью написали. Это фото я из их статьи позаимствовал, а в виде компенсации расскажу одну историю, которую они, полагаю, они не знают. И не только они, а почти все.

Отчего Одесскому горсовету через 38 лет после смерти Ляпунова потребовалось ставить ему памятник на втором Христианском - понятно. В следующем, 1957 году, исполнялось столетие со дня рождения выдающегося ученого. Но никто не задается вопросом: по какой причине великому Ляпунову не поставили памятник после его кончины, почти за 40 лет до появления заботы о нем горсовета? И где в таком случае прах его жены, ведь этот факт общеизвестен: похоронить его рядом с любимой женщиной - было последним желанием Ляпунова. Причем не сказанное кому-либо, а написанное.

В день смерти супруги Ляпунов пишет записку именно с этой просьбой, после чего пускает себе пулю в голову. Великий математик, он все просчитал, и таким образом отсек возможность своего персонального погребения на Христианском кладбище, да и кого-кого, но его, ученого с мировым именем, на участке для самоубийц, тоже вряд ли похоронят.

И его похоронили рядом с женой. Рядом с той женщиной, без которой он просто не хотел жить. На Новом, или, как его потом стали называть Втором еврейском кладбище. И памятник был, но по понятиям Советской власти гордость русской науки не могла быть погребена на еврейском кладбище, вот отчего и потребовалось мастырить персональный памятник Ляпунову накануне столетнего юбилея.

Этого Ляпунов просчитать не мог. Как и то, что его кости будут не раз таскать через дорогу, разделяющую еврейское и христианское кладбища. И еще он не мог просчитать, что в конце семидесятых Второе еврейское снесут самым варварским образом, а потом из-за этого случится такое, что посмертная история с Ляпуновым покажется ярким образцом реализма. И тогда совьются времена, как свиток, соединив в себе судьбу уничтоженного еврейского кладбища, возведения очередного монумента-фальшивки и настоящего, много значащего для одесситов, памятника уже в независимой Украине, который будет видоизменен, а затем и вовсе стерт с карты Города, причем втихаря, а на его месте установят иной памятник...

Одесса - Город-легенда и Город легенд, где порой все сбито в такой крутой коктейль, что трудно отделить правду от вымысла. Напоследок скажу лишь, что точно знаю, где именно и не в одиночестве находится душа Ляпунова, ибо Господь есть любовь и всепрощение, тем более, что через ад душа Ляпунова прошла на грешной земле.

А что выживший Сережа, которому тогда было 13? Он выбился в чекисты...

Не спешите с выводами. Сережа одним из первых чекистов был награжден боевым орденом в мирное время, в пресловутом 37 сам загремел в лагеря, а семью этого вражины отправили на выселки, и его сын, сын врага советского народа, уже не мог получить образование в каком-либо солидном вузе...

А Сережа, выйдя на свободу, прожил еще долгую, но сломанную жизнь и умер в возрасте 90 лет в 1995 году. Сегодня его сыну уже идет девятый десяток, это всем вам известный Леонид Броневой.

Броневой - кличка, ставшая со временем фамилией. Так прозвали старшего брата Сережи уже после его смерти, когда он оставался последним из пацанов, ушедших на смерть к Одесскому железнодорожному вокзалу. Взорвавший броневик гайдамаков вместе с собой...

Сегодня - 95 лет Одесской Республике.

Память и слава!

Тут же вспомнил, как относительно недавно читал аналогичные истерические откровения по иному поводу: «Принятие закона о языках – это смерть Украины». Тем не менее, закон был принят, но Украина почему-то до сих пор жива-здорова.

«Иначе как глупостью и идиотизмом назвать принятие этого закона мы не можем. Власть просто обезумела, не понимая, что она делает. Лишение свободы за клевету — это средневековый способ расправы не только с политическими оппонентами, но и со свободной прессой», — подчеркнули в Батькивщине», — стращает дальше газета, и завершает статью таким полный абзацем: «Во вторник Верховная Рада проголосовала в первом чтении за изменения в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы относительно усиления ответственности за посягательство на честь и достоинство человека».

В этом абзаце, как в капле воды, отразилась причина всех воплей-соплей по поводу «закона о клевете». «…за изменения в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодекс», как пишет газета, не голосуют. Голосуют за внесение изменений. Это не мелочь, как может кому-то показаться. Это уровень профессионализма современной журналистики, уже давно находящийся ниже плинтуса.

Слишком легкая жизнь у нынешних журналистов. Сто человек пишут, как под одну копирку. Проверять факты считают ниже своего достоинства. Статьи напоминают сочинения ученика восьмого класса советских времен. В те годы я написал сотни критических статей, и ни на одну из них не было рекламации. Потому что тогда журналист отвечал за каждое написанное ним слово. Это сегодня на критическую статью чиновниками забивается большой болт, а тогда критикуемые изучали каждую букву в публикации, стремясь найти хоть крошечную ошибку, вплоть до неправильно написанного инициала. Потому что знали: после выхода статьи, их в обязательном порядке вызовут на ковер в обком-горком, и, чтобы хоть как-то снизить тяжесть предстоящего наказания, можно было бы помахать газетой: «Виноват, но газета публикует явную клевету! Комиссия начала работу не в 10 часов утра, а в 11». После чего следовали оргвыводы по отношению не только к журналисту, допустившему такой прокол, но и редактору.

Думаете, шучу? Прекрасно помню, как освободили от занимаемой должности редактора газеты киевской «Комсомольское знамя» после публикации статьи «Десятикратные», где была строка «Московские специалисты по дискредитации киевского «Динамо». Никакой политической составляющей, как может показаться, здесь не было, в те годы никто не мог, как ныне, приписывать собственные ошибки действию пресловутой руки Москвы. Киевскую газету в Москве никто в глаза не видел. Но доказать факт существования людей, специализировавшихся на дискредитации киевского «Динамо», никто не смог бы и при сильно большом желании, а потому редактор вылетел с работы.

Семен Нариньяни, ведущий фельетонист главной советской газеты «Правда», выдает очередной фельетон, основанный на неубиенных фактах. После публикации герой фельетона пишет письмо в ЦК КПСС: да, я такой-сякой, но ваш фельетонист не имеет права так жестоко издеваться над моими физическими недостатками. Написал, что за такие дела меня надо остричь наголо (то есть, отправить в тюрьму), а я лысый, страдаю от этого безмерно. Материал был горящим, и опытный зубр журналистики Семен Нариньяни допустил ошибку, не встретившись с критикуемым. Но кого это волнует, кроме него самого? Семена Нариньяни, одного из лучших журналистов СССР, выгоняют с работы.

Татьяна Тэсс, ведущий очеркист Советского Союза. В день выхода второй после «Правды» газеты СССР — «Известий» — с ее статьей возле всех газетных киосков страны выстраиваются очереди. Прежде, чем попасть на полосу, отнюдь не критические материалы Тэсс читают с карандашом в руках завотделом, ответственный секретарь и редактор. В три часа ночи в квартире Тэсс раздается звонок. Свежопоголовый, читающий верстку газеты, интересуется: «Таня, ты написала, Иванов С.Б., но мне кажется, что тот Иванов С.Г.». Тэсс без второго слова проверяет свои записи…

Илья Шатуновский, главный фельетонист «Известий», чье имя гремит на одной шестой света, публикует очередной фельетон, главный герой которого вымышлен. Он — приспособленец, стремящийся заполучить более высокую должность. Узнав, что его новый начальник -футбольный болельщик, питающий отвращение к футболу карьерист проводит мощную теоретическую подготовку, ходит на тасовки болельщиков, а затем начинает регулярно посещать стадион и сближаться там с начальником на почве страсти к футболу. Но начальника переводят в другое место, а на его должность назначается человек, чья страсть вовсе не футбол, а рыбалка. Проклиная все на свете, приспособленец, не имеющий ни малейшего представления о рыбалке, становится заядлым рыболовом и сближается с начальником, постоянно встречаясь с ним по воскресеньям на льду водоема. Но тут и этого начальника убирают с должности…

После выхода фельетона, главный герой которого, повторяю, вымышлен, в редакцию приходит письмо. Дескать, что там за галиматью ваш Шатуновский пишет? У него зимой щука клюет на распаренную перловку. А щука – хищник, перловку жрать не будет, даже подыхая с голоду, ее ловят только на живца или на блесну…

Илья Шатуновский тут же отстраняется от работы, после чего начинается разбор полетов с весьма плачевными для известного журналиста последствиями.

Что такое современная журналистика, знаю на собственном опыте. При том даже имею в виду не ту ерунду, что пишут журналисты, беря интервью и считая ниже своего достоинства показать свой материал интервьюируему. Раньше было просто: взял интервью, даешь почитать герою, тот расписывается, что все изложено верно – и до свидания.

Читал о себе столько голубой мути, что меня уже ничем не удивишь. Меня нет в Одессе почти полгода, в это время в газете «Юг» выходит статья о величайшем из великом писателе Смирнове, который имеет роскошные усы и дочку, а вскоре он вовсе попадет в книгу рекордов Гиннеса. Со мной, конечно, журналист, представлявшийся в статье моим приятелем, не встречался. Мы с ним виделись раз в году, он принимал взносы в Союз журналистов, на том наше общение прекращалось до следующего года. После выхода этой статьи некоторые люди на меня сильно обиделись. Оно и понятно, автор материала не просто так, а, явно сводя личные счеты, расписывал мое величие на фоне их ничтожества.

Меня по-прежнему нет в Одессе. В той же газете «Юг» выходит очередная статья за Смирнова, теперь уже паршивого писателя, который после женитьбы перешел со своей фамилии типа Финкельбубель на фамилию жены, и стал Смирновым, лишь бы читатели его путали с автором «Брестской крепости» и покупали его бездарные книжонки. А его друг-журналист, певший ему оды, – вообще поц, потому что не может отличить мальчика от девочки, у гнусного Смирнова-Финкельбубеля сын, а мне дочка.

Из-за сына, который сильно переживал, что над ним будут смеяться в школе, я при нем и позвонил редактору, врубив громкую связь. Мол, это я, Финкельбубель, а ты знаешь, что бывает за разглашение сведений о смене фамилии? Одним судом за нанесение морального ущерба не отделаешься, я еще заяву в прокуратуру напишу. Редактор попытался слабо похорохориться, но я его добил окончательно: вот заглянул я в свою метрику о рождении, и понял, что женился на Смирновой сразу же после своего появления на свет. По поводу моих поганых книжек – не спорю, но это – явная клевета. Спасибо, дал заработать.

А по тем временам вкатывали такие иски, что после них газеты тут же становились банкротами. Именно поэтому в середине девяностых начались вопли-сопли о наступлении на свободу слова реакции, которая хочет сгубить демократию. После чего суммы исков были ограничены. Но во время беседы с редактором шары относительно дешево отделаться еще не было. Потому редактора порвало и прорвало: я был в отпуске, когда вышла эта херня, номер подписывал мой заместитель, этот придурок вообще газету запустил, потому что строит дачу, а статейку написал его дружбан, который вообще не то, что в нашей газете не работает, но даже не журналист. Я ж им обоим жопы на фашистский знак порву, не губи, благодетель…

Вижу, сын мой уже пребывает в хорошем настроении, ладно, говорю редактору независимой газеты «Юг», дыши носом, я сегодня добрый, а в городе и без меня у тебя, отъявленного украинизатора, доброжелателей полным-полно. Будь здоров и весел по такому поводу.

После этого разговора уезжаю из Одессы, возвращаюсь, а мое отсутствие в том самом «Юге» опять выходит статья за меня, третья за пару месяцев. Только теперь я не поганый писателишка Финкельбубель, а самый настоящий Смирнов, признанный мастер детективного жанра, знаменитый юморист, прекрасный краевед и один из популярнейших писателей в стране. Слава Богу, с тех пор независимая газета «Юг» обо мне больше не пишет, за что я искреннее благодарен ее очередным редакторам.

Напоследок скажу, что в советское время так называемый закон о клевете показался бы журналистам манной небесной. И по сравнению даже с тем, что творилось в прошлом веке в независимом «Юге», сейчас в журналистике – таки полный беспредел, с которым надо хоть как-то бороться. Как бы между прочим, тот придурок, что сочинил за меня, Финкельбубеля, свою статейку, в этом веке, ни дня ни проработав в каком-либо средстве массовой информации и пребывая уже в пенсионном возрасте, был принят в Союз журналистов Украины.

Впрочем, кого туда только не записывали еще лет десять назад. Ну, а как вышла журналистам шара иметь наряду с судьями и ментами пистолеты с резиновыми пулями, так ряды того творческого Союза расширились до полного беспредела. Оно и понятно, менты за разрешение на такой пистолет, еще когда 300 баксов считались весьма солидной суммой, на свой карман ее брали. И не всем подряд давали такое разрешение. А в Союз журналистов сегодня за каких-то 50 баксов и мою собаку запишут. Отвечаю: на учете в том Союзе журналистов Украины сегодня состоит половина людей, которые никогда не работали, не работают и не будут работать журналистами. Ну, а если не половина, а всего лишь тридцать процентов, так хули мне те даже резиновые пули, главное, чтоб закон о клевете не приняли. Тогда писать дальше типа «Олесь Гандоний — пидорас, у него на жопе глаз» можно будет не на заборе, а где именно сегодня зарабатывают журналисты, вафлисты, пропагандоны и пиарасты.

Последнее предложение является, как сейчас модно оправдываться, не оскорблением, а оценочным суждением.