Полтора десятилетия без высшей меры. Часть первая: как и где расстреливали одесских смертников (фото, инфографика)

Прошло ровно 15 лет с момента окончательной отмены в Украине смертной казни. 22 февраля 2000 года Верховная Рада, приняв во внимание решение Конституционного Суда от 29 декабря 1999-го, внесла изменения в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Исправительно-трудовой кодексы, убрав из них упоминания о «высшей мере социальной справедливости», как называли этот вид наказания в сталинские времена. К тому времени в украинских тюрьмах уже убили 612 человек, еще 405 дожидались казни.

«Думская» изучила историю вопроса. Мы побывали в архиве Одесского областного суда, где хранятся «расстрельные» дела, поговорили с судьями, выносившими такие приговоры, прокурорами, которые настаивали на высшей мере для подсудимых, адвокатами, защищавшими потенциальных смертников, и даже с человеком, входившим в состав спецгруппы, которая ставила точку в жизни убийц и бандитов. Но обо всем по порядку.

СТРЕЛЯЛИ ИЗ НАГАНОВ И МЕЛКАШЕК

После вынесения приговора каждый смертник психологически переживает два периода. Рассказывает бывший контролер (надзиратель) Одесского следственного изолятора Петр, несколько лет работавший с таким контингентом, хотя и не приводивший приговоры в исполнение:

«Сначала он впадает в отчаяние, у него опускаются руки. Потом появляется проблеск надежды, и человек начинает строчить письма и ходатайства во все инстанции – от президента до Генсека ООН. Один из приговоренных, помню, каждый день по пятнадцать писем писал. Почти все они старались соблюдать диету, не курили, даже спортом занимались. Говорили, что им это пригодится сначала в колонии, а потом на воле. В то, что завтра-послезавтра придется прощаться с жизнью, никто не верил. Мы их старались не разубеждать и даже о том, что прошение о помиловании отклонено, до поры до времени не сообщали. Эту информацию они получали только в самом конце, непосредственно перед исполнением. Происходило это, насколько я знаю, так. Мужики из спецгруппы – здоровые такие бугаи – заводили человека в комнату, где прокурор сначала уточнял анкетные данные, а потом зачитывал решение. После этого, не теряя ни минуты, осужденного перемещали в другую камеру, где без лишних слов и церемоний стреляли в затылок. Некоторые перед этим истерили, плакали, но большинство впадало в какое-то оцепенение. Были такие, кто молился – к Богу, кстати, многие обращались именно в камере смертников».

Держали приговоренных к расстрелу в спецблоках следственных изоляторов. В одесском СИЗО такой блок находится на первом этаже тюремного замка. Заключенные и надзиратели называют его «бункером». Сейчас там сидят осужденные на пожизненное заключение.

«Бункер» одесского СИЗО сегодня

В среднем от приговора до исполнения проходило три месяца, продолжает наш собеседник. Все это время смертники сутками напролет сидели по двое в сырых камерах площадью 7 квадратных метров, практически без дневного света: окна были прикрыты железными жалюзи. Обстановка самая примитивная – металлическая двухэтажная кровать, полка, два табурета, радио, открытый туалет типа «очко». Книг им не полагалось. Ежедневно обреченных выводили на тридцатиминутную прогулку в специальное помещение с решеткой вместо крыши. Раз в неделю – душ, раз в месяц – часовое свидание с семьей. Иногда приговоренных посещал священник. Письма можно было писать без ограничений.

Уголовники и надзиратели еще с советских времен называли казнь «отправкой на Луну», казненных — «лунатиками», а места, где расстреливали – «космодромами».

Точной информации о том, где в Украине производились расстрелы, нет. Такие сведения всегда были секретными, как и имена палачей. Не в курсе даже судьи, выносившие приговоры:

«Нет, нам никогда не говорили, где расстреливали. Просто присылали справку о том, что приговор в отношении такого-то исполнен. Ее подшивали к делу и отправляли материалы в архив», — говорит зампред апелляционного суда Одесской области Василий Коваль, участвовавший в рассмотрении такого рода дел с 1994 года.

В архиве областного суда мы видели несколько справок, о которых рассказал Василий Георгиевич. В самом деле, те из них, которые датируются периодом независимости, не содержат никаких сведений о месте «отправки на Луну». Они составлялись непосредственно в суде – видимо, после получения телефонограммы от исполнителей приговора.

В советское время «расстрельные» справки были более информативными – их присылали сами «космодромы». Скажем, о расстреле многократно судимого Альберта Байбурина, который в 1973 году с подельниками Гофманом и Головяном задушил и ограбил на улице Лазарева пожилую женщину, областной суд известил начальник УВД Львовской области Луценко. Можно сделать вывод о том, что преступника казнили в тамошнем следственном изоляторе.

Советский период. Из документа следует, что человека казнили во Львове

1992 год. Никаких данных о месте исполнения

Если верить львовской прессе, смертные приговоры в столице Галичины не исполнялись с конца 1980-х, когда этим вопросом заинтересовались местные демократы во главе с Вячеславом Черноволом.

Что касается Одессы, то по словам ветеранов службы исполнения наказаний, последние выстрелы в нашем тюремном замке на Люстдорфской прозвучали в самом конце хрущевской оттепели.

«Когда-то за «рюмкой чая» мне удалось разговорить одного из своих коллег, пенсионера — бывшего контролера СИЗО, который признался в том, что работал в расстрельной команде, — говорит пенитенциарий Петр. — Кстати, он был фронтовиком. Однако каких-то шокирующих подробностей о своей работе коллега предпочел не рассказывать. Говорил, что в состав спецгруппы входили восемь сотрудников. На курок нажимал старший группы, остальные обеспечивали безопасность и конвоирование осужденных. В команду назначали только проверенных людей с устойчивой психикой и в хорошей физической форме. Любителей выпить и тех, у кого были проблемы в семье, не брали. На время собственно «исполнения», то есть казни, к группе добавлялись врач (его задача – констатировать смерть) и прокурор. У каждого из участников отбирали подписку о неразглашении – рассказывать о расстрелах запрещали даже женам. Впрочем, распускать языки ни у кого особого желания и не было – сами понимаете, почетной такую работу не назовешь. Догадывались разве что бухгалтеры – когда время от времени выплачивали премии за «спецработу». Премия, кстати, была немалой – 25 рублей, по тем временам хорошая сумма. Плюс за каждое исполнение полагался отгул. А еще у членов спецгрупп были всяческие льготы в виде внеочередного получения квартир и путевок в санатории. Свою квартиру – двушку в хрущевке на Черемушках — товарищ получил именно в порядке «поощрения».

Последний документ, который получал для ознакомления осужденный на смертную казнь

Последние одесские казни поводились не в самом тюремном замке, а в одном из подсобных помещений во дворе, рядом с местом для прогулок. Его специально переоборудовали: обустроили в полу кровосток, провели воду, чтобы смывать шлангом следы «исполнения».

Одесский тюремный замок. Ветераны говорят, что за этими стенами расстреливали осужденных на вышку

«Осужденным на «вышак» стреляли в голову слева – так предписывала инструкция. При исполнении приговора пользовались револьвером системы Нагана. Это более «аккуратное» оружие для расстрелов, чем табельный пистолет Макарова, пуля которого буквально разносит голову осужденного. Еще применяли пистолеты ТТ и мелкокалиберные винтовки ТОЗ-8. Рядом с расстрельным помещением стоял грузовик с включенным двигателем – чтобы заглушать выстрелы», — говорит наш собеседник.

После исполнения приговора составлялся акт о смерти и протокол («Думской» так и не удалось обнаружить эти документы ни в одном из расстрельных дел, находящихся в архиве облсуда – видимо, они хранятся отдельно, в ведомственном архиве МВД). Тело бросали в крытый грузовик, часто замаскированный под хлебовоз, и отвозили на так называемый «спецобъект» — участок одного из городских кладбищ, предназначенный для захоронения заключенных. Могилы были безымянными – только колышки с номерами.

«Тела родственникам не выдавались, о месте расстрела и погребения им не сообщали. Только извещали о самом факте «смерти в местах лишения свободы». Отдельно направляли справку в ЗАГС, тоже без подробностей», — продолжает Петр.

УКРАИНСКИЕ «КОСМОДРОМЫ»

После прекращения расстрелов в Одессе всех «лунатиков» отправляли по этапу в другие области Украины. Сначала, судя по всему, только во Львов. В 1980-х добавилась Винница (знаменитая тюрьма №1, сейчас это одна из двух колоний максимального режима безопасности, предназначенных для содержания «пожизненников»), а в годы независимости – Днепропетровск, Киев и Харьков.

«Этап был обычным, без каких-то особых предосторожностей. Везли их в «столыпине» (он же вагонзак, специальный вагон для перевозки подследственных и заключенных. – Ред.), в отдельной клетке-одиночке и под постоянным надзором конвоя, — вспоминает ветеран. — Мы знали, что приговоренных к вышке увозят на казнь. Но, по инструкции, мы обязаны были им говорить, что их увозят в обычную зону, якобы для того, чтобы там они ждали дальнейших решений по своим делам. В 1982 году, помню, отправили в Винницу десантника, который застрелил офицера и сержанта. Этот десантник умудрился устроить побег из «бункера». Начальник СИЗО тогда пошел на увольнение, но потом ему все-таки заменили отставку неполным служебным соответствием и строгим выговором по партийной линии. Мы же лишились премий. Десантника взяли на следующий день – он прятался в доме на углу Академика Филатова и Космонавтов. Через пару недель его увезли на исполнение».

Теперь немного цифр. С 1991 по 2000 годы в Одессе было вынесено 76 смертных приговоров, примерно 60% из которых исполнили. То есть, ежегодно у нас приговаривали к смерти в среднем восемь человек. «Расстрельный пик» пришелся на 1995 и 1996 годы, когда «вышку» получили 13 и 16 человек соответственно. Интересно, что аналогичная аномалия наблюдается и в статистике вынесения смертных приговоров в целом по Украине.

Зампред одесского апелляционного суда Василий Коваль объясняет это всплеском преступности, который пришелся на середину 90-х. Мол, бандитизм и все такое.

Адвокат Александр Иванов считает, что это не так: «Если обратиться к данным милиции о количестве особо тяжких преступлений в то время, становится очевидно, что пик квалифицированных убийств, то есть убийств с отягчающими, приходится на 1997-1999 годы, когда ежегодное количество смертных приговоров снова упало. Приговоренные в 1995-1996-м совершили свои кровавые дела задолго до этого, в 1991-1993-м годах, когда пресловутый разгул только начинался. Скорее всего, резкое увеличение количества смертных приговоров как-то связано с давлением, которое оказывалось на Украину европейскими структурами в связи со вступлением в Совет Европы. Если помните, тогда мы взяли на себя обязательство постепенно отменить смертную казнь, однако не спешили это делать, за что постоянно подвергались критике. Видимо, президенту Кучме надо было выбить какие-то преференции с их стороны, и он дал команду чаще давать «вышку».

На ту же мысль наводят и данные по исполнению приговоров, — продолжает правовед. — Украина была принята в Совет Европы 26 сентября 1995 года. В этом году все областные суды страны вынесли 74 приговора, а вот общее количество казненных зашкалило за 200! То есть, понимая, что сейчас придется как-то ограничивать эту практику, они тупо достреливали людей. Поступали так же, как поступало НКВД в 1941-м, когда массово уничтожал заключенных на территориях, находившихся на острие удара гитлеровских войск. Официальный Киев одумался только к марту 1997-го, когда президент просто перестал подписывать документы на смертную казнь».

РОССИЯ КАК ПРИМЕР

Еще одно интересное наблюдение. Все областные суды Украины вынесли после распада Союза 1116 смертных приговоров, 612 из которых (52%) были исполнены. Каждую неделю наши суды приговаривали к смерти трех человек (на деле даже больше, поскольку одним приговором могли обречь на расстрел и двух, и трех граждан). Ежемесячно в украинских тюрьмах происходило шесть казней. В то же самое время Россия проявляла какие-то чудеса гуманизма – на нашем фоне, само собой. В 1991-1999-м годах российские суды вынесли 1201 смертный приговор – и это при том, что население РФ втрое больше, чем в Украине. Из них исполнено было всего 203, то есть смехотворные 17%!  

«Все очень просто. Это сейчас у нас какое-то подобие демократии, а в России – авторитаризм. Тогда же все было наоборот. В России при Ельцине был подлинный разгул свободы. Правозащитники, либеральная интеллигенция, сильная пресса… Власть была вынуждена прислушиваться к мнению общественности. Хотя и законодательство, и правоохранительная система были точно такими же, как у нас - плоть от плоти советской», — отмечает журналист и кинорежиссер Валерий Барановский.

Аналогичное мнение у правозащитника Леонида Штекеля:

«В 2005 году Институт конкурентного общества проанализировал российское и украинское законодательства, касающееся предпринимательства. И пришел к выводу, что у нас эта система в разы репрессивнее, чем в РФ. И речь идет не только о бизнесе, а о правовой системе в целом. Кроме того, тут важна роль личности. Я имею в виду президентов, которые были последней инстанцией в этих вопросах – могли миловать, а могли нет. Кучма был авторитарен и решал все сам. Ельцин прислушивался к мнению членов президентской комиссии по правам человека (сейчас – совет, — Ред.), самостоятельной фигурой был глава комиссии по помилованию Анатолий Приставкин, последовательный сторонник отмены смертной казни».

Не стоит забывать и о том, что в России уже в 1993-м году появились первые суды присяжных, причем не такие, как нынешние украинские, а полноценные – с дюжиной представителей народа, которые принимают решение самостоятельно, без участия судьи.

Если они выносят оправдательный вердикт, то подсудимый немедленно освобождается, если признают его виновным – судья может либо подтвердить приговор, после чего решается вопрос о наказании, гражданских исках и т.п., либо, если он пришел к выводу о невиновности, оправдывает человека, либо распускает коллегию, назначая новое рассмотрение. В Украине, напомним, «пожизненные» дела рассматривает коллегия из трех присяжных и двух судей, а решения принимаются простым большинством голосов внутри этой пятерки.

Суд присяжных в РФ. Старшина зачитывает вердикт

И в Украине. Вердикт зачитывает профессиональный судья

Словом, в то время «великая и неделимая» была куда ближе к Европе, чем Украина.

Вторую часть статьи читайте ЗДЕСЬ

Авторы — Олег Константинов, Вячеслав Иванов и Сергей Дибров, инфографика Марка Эльсона