15 лет без высшей меры. Часть вторая: одесские смертники —  насильник «Дракула», резня в СИЗО и бойня в «Суворовском»

Мы продолжаем рассказывать о смертной казни в Украине, отмененной ровно 15 лет назад, в феврале 2000 года. Первую часть статьи читайте здесь.

Кого приговаривали к смертной казни? При Союзе перечень статей, по которым светила вышка, был куда шире, нежели после 1991 года. Кроме преступлений против жизни, то есть убийств, схлопотать пулю можно было и за хищение соцсобственности, и за взяточничество, и за незаконные валютные операции, и за фальшивомонетничество.

Чаще всего на расстрел, что характерно, обрекали не расхитителей и взяточников, а людей, которых сегодня мы бы назвали теневыми бизнесменами. Видимо, они представляли куда большую угрозу социалистическому строю, чем казнокрады. Председатель одесской областной коллегии адвокатов Иосиф Бронз вспоминает нашумевшее дело «Молдвинпрома», по которому проходили 75 человек: «Что тогда творилось! Признания в зале суда, сердечные приступы у потенциальных фигурантов, высокопоставленных чиновников. А в итоге максимальный срок – 15 лет. Даже речь не зашла о смертном приговоре, хотя государству был нанесен убыток в размере 50 миллионов рублей. А артельщикам, которым насчитали 50 тысяч рублей, причем не украденных у страны, а заработанных, вполне могли дать высшую меру. Система была бесчеловечной, это факт», — говорит юрист.

Но конечно, и «обычных» убийц среди приговоренных к казни хватало. Скажем, Иосифу Львовичу пришлось защищать членов банды Урсулова, которая специализировалась на ограблении касс колхозов и предприятий, а в 1978-м году, во время одного из налетов на контору совхоза имени Кирова в Беляевском районе, убили милиционеров — старшего лейтенанта Павла Кравцова и лейтенанта Николая Плыгуна, в честь которых сейчас названы улицы. Во время процесса Иосиф Бронз как адвокат делал все от него зависящее, чтобы преступники были приговорены к тюремному заключению, но как гражданин он признает: смертный приговор был абсолютно справедливым.

Николай Плыгун

Павел Кравцов

МАНЬЯКИ И БАНДИТЫ

В конце 1960-х по приговору одесского облсуда был казнен артист провинциального театра и любитель книг ужасов Станислав Куличкин, который совершил семь изнасилований, два убийства и шесть покушений на убийство. Перед своими жертвами он представал в виде… графа Дракулы, насиловал их и вырезал на теле кресты и латинские буквы D.

Такой же приговор в 1981 году получил еще один маньяк-насильник Владимир Чернега, наводивший ужас на жилмассив Таирова. Дважды судимый безработный в течение 1979-1980 гг совершил 11 изнасилований, сопряженных с ограблениями. Жертв преступник оглушал ударом железной трубы по голове. Один случай закончился смертью потерпевшей . Интересно, что Чернегу долго не могли поймать, пока он сам не явился в милицию с повинной. Но от смерти его это не спасло.

В 1976-м году отправился в расстрельную камеру гражданин Живора, рецидивист, который совершал налеты на частные квартиры и трижды сталкивался с хозяевами, что крайне печально заканчивалось для последних.

В 1980-х был расстрелян одессит Михаил Крыжановский, работник детского сада, который поздним летним вечером, «приняв на грудь», сначала зарезал карточного партнера, а потом выбежал на улицу, где начал бросаться с ножом на прохожих, один их которых скончался на месте от полученных ран.  

После распада Союза количество «расстрельных» статей сократили до пяти, убрав прежде всего хозяйственные. Приговаривали в основном за квалифицированное убийство, то есть умышленное лишение жизни при отягчающих обстоятельствах. Если судить по одесским делам, которые нам удалось изучить, большая часть смертников, как и прежде, представляла собой или людей, склонных к насилию в состоянии алкогольного опьянения, или невезучих грабителей, которые, проникнув в чужое жилище, сталкивались с хозяевами и, так сказать, устраняли их. Но были, конечно, и особые случаи.

Первым казненным в период независимости жителем Одесской области стал сиделец нашего СИЗО Игорь Лаута, который 24 мая 1990 года устроил жуткую резню в изоляторе, убив двоих сотрудников учреждения и тяжело ранив еще двоих. В приговоре мотивы преступления описаны расплывчато – мол, напал на тюремщиков из мести. Между тем, к моменту совершения последнего преступления Лаута был осужден за групповое изнасилование (вину он так и не признал) и, по всей видимости, подвергался истязаниям со стороны персонала СИЗО и других заключенных. Ну и перспективы дальнейшей отсидки по «красивой», как тогда говорили, статье у него были такие, что расстрел мог показаться лучшим вариантом. Как бы то ни было, 29 марта 1991-го года преступник был признан виновным в убийстве двух и более лиц в связи с исполнением ими служебного долга и приговорен к смертной казни. Расстреляли его спустя год, уже в другом государстве.

Надо сказать, это единственный случай, когда в материалах дела есть прямое указание на место казни. В последнем томе содержится несколько карточек с грифом «секретно», по которым можно восстановить последние месяцы жизни Лауты. Сначала из одесского СИЗО его перевели в Днепропетровск. Потом, после отклонения кассации и прошения о помиловании, Верховный суд УССР вернул уголовное дело в Одессу – «для исполнения приговора». Облсуд запросил днепропетровский изолятор о местонахождении осужденного. Там подтвердили, что смертник все еще находится у них, после чего в Днепр ушла команда «исполнить». И последний документ в деле – составленная от руки бумага, свидетельствующая о том, что первый казненный независимой Украиной человек таки ушел в мир иной. Подписана она неким «инспектором по спецработе» Одесского областного суда.

После 1991 года к убийцам и насильникам добавились новые категории преступников — рэкетиры и киллеры. Так, 25 декабря 1996 года облсуд вынес жесткий приговор так называемой банде Клепцова, созданной бывшим оперуполномоченным уголовного розыска Суворовского района Игорем Клепцовым. В 1992 году, работая оператором автозаправочной станции, он сколотил преступную группу из восьми человек, которая занималась убийствами, разбойными нападениями, вымогательствами. Сам Клепцов и его ближайший подельник Вадим Гаргаун были приговорены к смертной казни, еще шесть человек – к различным срокам заключения. Однако расстрела лидеры банды избежали. Их адвокатам удалось затянуть кассационное рассмотрение дела, и Верховный суд подтвердил приговор только в 1998 году, когда уже действовал мораторий.

В 2000-м году смертную казнь Клепцову и Гаргауну заменили пожизненным заключением. Последние годы оба приговоренных ходатайствуют о помиловании (они провели в камерах больше 20 лет) и имеют шанс выйти на свободу.

Вообще, «везунчиков» в те годы было немало – куда больше, чем в советские времена. Некоторым смертные приговоры отменяла кассация – как, скажем, научному сотруднику Украинского научного центра экологии моря Николаю Л., который из-за нерешенного квартирного вопроса, постоянно науськиваемый женой, поссорился с матерью, задушил ее, а потом и больного отца. 14 марта 1995 года одесский областной суд приговорил его к расстрелу. 20 июня того же года судебная коллегия Верховного Суда Украины приговор Л. изменила, заменив смертную казнь 15-ю годами колонии.

«Из мотивов, которые привел суд при назначении наказания Л., не видно, чтобы суд признал его личностью, представляющей исключительную опасность для общества, — отмечается в определении ВСУ. — К уголовной ответственности он привлечен впервые, признал свою вину и раскаялся в содеянном, до произошедшего его поведение было безупречным, он всю жизнь трудился. Сотрудники Украинского научного центра просят не применять смертную казнь. Умысел на убийство возник ситуационно, в связи с высказыванием потерпевшей, которая заявила, что «мы с отцом сделали все возможное, чтобы у вас не было ребенка».

В 2007 году одессит был освобожден по УДО.

Избежали высшей меры и куда более серьезные преступники. Так, пожизненным заменили смертную казнь жителю Приднестровья Александру Глеку, который в 1997 году убил, выполняя заказ, главного редактора газеты «Вечерняя Одесса» Бориса Деревянко. Сохранили жизнь и знаменитому «маньяку с Пересыпи» Юрию Войтову, совершившему в 1994-1995-м годах пять убийств. Не были расстреляны члены ОПГ Шляхтенко, виновные в ряде разбойных нападений, в том числе на измаильский дом офицеров, где хранилось имущество нескольких коммерческих фирм, и на инкассаторскую машину. В последнем случае погибли два инкассатора.

Пожизненным отделался известный бандит Владимир Шультинов по кличке «Шультик», чья банда терроризировала регион на протяжении 1994-1999 годов. На совести преступной группировки — более десятка убийств и двухсот разбойных нападений.

Не получили заслуженные пули бандиты Артур Ерошевский (вор в законе), Валентин Закревский и Сергей Тимошин, которые в ночь с 1 на 2 мая 1997 года устроили страшное побоище в баре «Суворовский», в результате которого погибли пять человек, в том числе два сотрудника милиции, а 16 получили ранения.

Окончательный приговор банде судья одесского облсуда Александр Кожемякин вынес 30 июля 1999 года. К тому времени один из фигурантов — Закревский — скончался в СИЗО. Ерошевский и Тимошин получили высшую меру. Главарь скончался в прошлом году в Ладыжинской исправительной колонии максимального уровня безопасности — от туберкулеза.

Дожил до отмены смертной казни Николай Ярлыков, застреливший в июле 1998 года трех посетителей бара «От и до» в Малиновском районе города, отомстив таким образом владельцам заведения за то, что они выставили его за дверь.

Интересно, что уже после вынесения приговоров двое из перечисленных граждан – Ярлыков и Шляхтенко – умудрились совершить побег из спецблока Одесского СИЗО. Инцидент произошел то ли в конце 1999-го, то ли в начале 2000 года. Прогуливаясь во внутреннем дворике изолятора, смертники расшатали решетчатое ограждение, а во время новогодних праздников нырнули в образовавшуюся щель, после чего сумели выбраться на Люстдорфскую дорогу. Там их и задержали правоохранители. На свободе бандиты пробыли не больше часа. Администрация СИЗО предпочла замять ЧП, поэтому никто ответственности за побег не понес. Это второй достоверно известный случай бегства из «бункера» лиц, осужденных на казнь (первый побег совершил десантник, о котором шла речь в первой части).

ОСВОБОДИТЬ НЕЛЬЗЯ ДЕРЖАТЬ

Всего по состоянию на начало 2000 года в украинских тюрьмах находилось 405 человек, приговоренных к высшей мере наказания. Подавляющему большинству из них смертную казнь заменили пожизненным заключением. Семеро смертников получили по 15 лет лишения свободы, и уже освободились из колоний. Сейчас некоторые осужденные могут рассчитывать на помилование, поскольку провели за решеткой больше двух десятилетий.

Более того, по нашей информации, они уже как минимум год бомбардируют ходатайствами Администрацию Президента, однако ни положительных, ни отрицательных ответов не получают.

Дело в том, что, согласно законодательству, глава государства рассматривает вопрос о помиловании не сам, а после получения вывода специальной комиссии. Такая комиссия формально существует, но ее действующий состав был утвержден еще в 2010-м году Януковичем. Возглавляет коллегиальный орган седьмой Генпрокурор Украины, бывший вице-спикер и бывший заместитель главы АП Геннадий Васильев, среди членов – небезызвестные Андрей Портнов и Елена Лукаш, а также экс-нардеп из Одессы Сергей Гриневецкий. Комиссия не работает с февраля прошлого года.

Процесс формирования новой, по не очень понятным причинам, затянулся, поэтому бывшим смертникам на их слезные письма неизменно отвечают, что, мол, надо подождать. В Администрации, правда, нас заверили, что в течение месяца-двух комиссия все-таки заработает.

Тем временем, некоторые общественники и адвокаты уверены, что, исходя из буквы и духа закона, всех доживших до наших дней экс-смертников уже нужно выпускать на свободу: «Процесс отмены смертной казни Украина осуществила крайне неаккуратно, — говорит правозащитник Александр Букалов. – Началось все, напомню, с решения Конституционного суда от 29 декабря 1999 года, который признал не соответствующим Основному закону уголовное наказание в виде смертной казни. А новую высшую меру Верховная Рада ввела только 22 февраля 2000 года, причем закон вступил в силу 3 апреля. Таким образом, в течение трех месяцев в Украине максимальной мерой наказания был 15-летний тюремный срок.

Конституция, как известно, гарантирует обратную силу уголовного закона в том случае, если новая норма приводит к декриминализации того или иного деяния, а также к смягчению наказания. Решением КС смертная казнь была отменена, поэтому всем, кто на тот момент был приговорен к ней, должны были автоматически дать 15 лет. Но этого не случилось. Более того, пожизненное начали давать даже тем лицам, чье преступление пришлось на упомянутый период, хотя часть 2 ст. 4 Уголовного кодекса Украины прямо предусматривает: «Преступность и наказуемость, а также другие уголовно-правовые последствия деяния определяются законом об уголовной ответственности, действовавшим во время совершения этого деяния». До 2011 года суды неохотно, но пересматривали приговоры в соответствии с этим положением – так избежали пожизненного семь человек. Но потом Конституционный суд Украины принял новое решение, постановив, что альтернативой смертной казни может быть только бессрочное заключение. После этого приговоры пересматривать прекратили. Была сделана грубая ошибка, которую, надеюсь, рано или поздно исправят.

Тут надо понимать, что уже наступил период, когда лица, совершившие преступления в период с 29 декабря 1999 года и до 3 апреля 2000, должны выходить на свободу, поскольку другого наказания, кроме 15-ти лет колонии, тогда не было».

Вот такая коллизия. Со своей стороны отметим, что далеко не все смертные приговоры, вынесенные в годы независимости, были справедливыми и обоснованными. О казненных за чужие деяния написано довольно много, повторяться не будем. А ведь есть масса дел, где вина вроде бы доказана, но расстрел кажется чрезмерным наказанием. Взять, допустим, того же Лауту – что заставило его сначала добыть, а потом применить нож в мрачных коридорах следственного изолятора? Только ли природное зверство, которое пытались приписать ему следователи? Или, может, человек слетел с катушек после многократных изнасилований, на которые тогда были обречены все осужденные по соответствующим статьям — вне зависимости от реальной вины? Или, скажем, приговор предполагаемому убийце сына спикера Верховной Рады Ивана Плюща – сегодня его отменила бы любая апелляция, столько там всего наверчено-накручено, да и вышку дали явно из политических соображений, причем человека расстреляли на вторые сутки после подписания определения ВСУ!

Могила Вадима Ивановича Плюща

Совсем уж вопиющий случай – дело Алексея Петрова, которого 8 февраля 1995 года приговорили к расстрелу даже не за убийство, а за покушение на оное, ставшее результатом неуставных отношений в воинской части. Грубо говоря, над парнем издевались, и он взял в руки автомат, стрелял, но никого не убил. За это государство обрекло его самого на смерть – чтобы не признавать наличие узаконенного рабства и целой системы насилия над человеческим достоинством в Вооруженных силах. К счастью, вердикт так и не был исполнен, однако дальнейшая судьба мужчины неизвестна.

В одесском облсуде утверждают, что все 76 смертных приговоров, вынесенных учреждением, были правосудными и справедливыми: «Не было ни единой посмертной реабилитации, нет никаких оснований утверждать, что хотя бы один из осужденных был невиновным. В Украине этим может похвастаться далеко не каждый суд», — говорит зампред областного Василий Коваль.

«ВЫ ГОТОВЫ БЫТЬ ПАЛАЧОМ?»

Как бы то ни было, большинство опрошенных нами специалистов, включая участников тех событий, являются убежденными противниками смертной казни.

Ветеран одесской прокуратуры Иван Николаев (имя изменено) приводит статистические данные: «С 1999-го ежегодное количество убийств постоянно снижалось и продолжает снижаться. Сейчас в Украине убивают в два раза реже, чем тогда. Поэтому доводы сторонников смертной казни, что она, мол, имеет какое-то особое профилактическое значение и сдерживает потенциальных убийц, лишены оснований. Мне могут возразить, что речь идет не о всех убийствах, а о квалифицированных, за которые и полагалась смертная казнь. Но и здесь никаких фактов, свидетельствующих о том, что отмена высшей меры привела к всплеску таких преступлений, нет. Смотрите, в среднем в 90-е годы в Одесской области ежегодно выносилось 7-9 смертных приговоров. Сейчас мы имеем в год 6-7 пожизненных приговоров. Собственно, это лишь подтверждает давно известную криминологам истину – сдерживающим фактором является отнюдь не тяжесть наказания, а его неотвратимость. Грубо говоря, любой преступник, задумывая злодеяние, уверен, что обманет правоохранителей и останется не пойманным. Поэтому особо не задумывается о правовых последствиях в виде санкции, сколь тяжела она ни была».

«Преступники «идут на дело» не для того, чтобы их поймали. Строгость наказания — это последнее, о чем они думают. Кроме того, в отличие от всех остальных, смертная казнь — наказание окончательное, ошибку правосудия, неважно, сознательная она или случайная, исправить уже не удастся – с того света не возвращают», — констатирует председатель одесской коллегии адвокатов Иосиф Бронз.

«Большинство преступлений из этой категории совершаются спонтанно. То есть, преступник не собирался убивать, он задумывал совсем другое – ограбить, изнасиловать и т.д. И только стечение обстоятельств вынудило его причинить смерть. Более того, иногда само по себе наличие в УК наказания в виде смертной казни может подтолкнуть преступника к убийству. Например, чтобы избежать смертной казни, он может убить свидетелей его преступления — терять ведь ему уже нечего. И к сожалению, такие случаи тоже бывали», — соглашается с бывшим прокурором судья Василий Коваль.

Кстати, да. В 1961-м году в СССР ввели смертную казнь за изнасилование при отягчающих обстоятельствах (групповое, малолетнего, неестественным способом и т.д.). Количество преступлений на сексуальной почве от этого не уменьшилось, зато резко возросло количество убийств, сопряженных с изнасилованием: преступники умерщвляли своих жертв, чтобы те на них не заявили.

«Знаю, что наше общество в целом поддерживает идею возвращения смертной казни, и многие политики умело используют эти настроения. Однако никаких объективных причин для этого нет. Люди просто устали от беспредела, коррупции, продажных судов и правоохранителей, которые могут засадить невиновного и отпустить бандита. Они не знают, как с этим бороться и можно ли бороться вообще, поэтому включается психологический компенсаторный механизм: надо, мол, всех расстреливать. Само собой, речь идет только об инстинкте мести, и ни о чем другом. Как верно сказал Азимов, насилие – последнее прибежище некомпетентности», — говорит адвокат Александр Иванов.

«Коррумпированному государству ни в коем случае нельзя давать право расстреливать своих граждан, — убежден журналист Сергей Дибров. — Не сомневаться в продажности судей и милиционеров и одновременно с этим требовать возвращения смертной казни — это или глупость, или самоубийство».

«Я не уверен, что могу как-то внятно это объяснить, но факт – чтобы судить о смертной казни, нужно хоть раз с ней столкнуться напрямую. Или выносить такие приговоры, или настаивать на них в качестве прокурора, или в роли адвоката защищать потенциального смертника, или быть этим самым смертником. Или, наконец, приводить в исполнение. Наличие смертной казни предполагает наличие палачей. Вы хотите таким палачом работать? Таиться от жены, детей и друзей, бухать после каждой казни, а потом всю жизнь ощущать на себе клеймо? Нет, не подумайте, все люди, побывавшие в составе спецгрупп, угрызений совести по поводу отправленных на тот свет не испытывают, ведь то были, по большому счету, крайне опасные для общества звери. И все же, это не та страница биографии, которой мои коллеги гордятся», — вздыхает тюремщик Петр.

Авторы — Олег Константинов и Сергей Дибров