Страна одной стены. Субъективно о Мальте

«Думская» продолжает рубрику «Субъективно о загранице». Сегодня предлагаем вниманию читателей материал Алексея Кравцова. Продолжая после Кипра и Гонконга рейд по бывшим британским колониям, автор на этот раз расскажет о Мальте.

Плевок Бога в центре Средиземного моря. Кость в горле Османов. Непотопляемый авианосец Британской империи. В общем, очередное микроскопическое государство, где из приятных и полезных человеку ресурсов – только доблесть и постоянство. Член ЕС и Еврозоны. С однополыми браками, но без НАТО и Шенгена. Общая площадь – в два раза больше Одессы, население – в два раза меньше.

Начнем с небольшого исторического экскурса. Унитарным государством Мальта станет только в 1964-м году, когда Великобритания начнет легализовать свой отказ от имперской сущности. До этого момента три острова и семь скал к югу от Сицилии будут свидетелями расцвета и упадка всех без исключения государств и империй цивилизованного мира. При этом собственного культурного бекграунда местные широты толком не вырастили, хотя спрос на него явно имеется (в современном глобальном и кросс-культурном мире такую потребность испытывают все развивающиеся экономики). Приманкой для выманивания длинного туристического доллара здесь в первую очередь выступают мегалитические храмы 55-ти вековой давности. Впрочем, удел старых развалин – школьные учебники, почтовые открытки да реверс двухевровой монетки. Турист на такое ведется довольно редко: не Стоунхендж, знаете ли, да и инфраструктура слабовата.

C VIII века до нашей эры и до XV века нашей эры острова попеременно захватывают финикийцы, греки, Карфаген, Рим, Византия, арабы, норманы, крестоносцы, османы и испанцы. Впрочем, дальше строительства портов в удобнейших природных гаванях развитие местных территорий не продвигалось.

Как таковая, история Мальты начинается в 1530 году, когда император Карл V предоставляет архипелаг в управление духовно-рыцарского ордена иоанитов, которые с тех пор гордо именуют себя Мальтийским орденом. На самом деле, в контексте тогдашней военно-политической ситуации, это императорское волеизъявление – лишь очередная попытка мобилизовать европейские силы на борьбу со стихией османского виляния. Давно пали государства крестоносцев, Константинополь уже 80 лет называется Стамбулом, большая часть средиземноморья обращена в ислам, покорен юг центральной Европы, и лишь зима заставляет османов снять осаду с Вены.

Таким образом, последний шанс европейцев на присутствие в Средиземном море – кучка религиозных фанатиков, гонимых сквозь века через Кипр и Родос из самого Иерусалима. Однако свою возможность войти в историю рыцари не упустят: умело используя имидж «морского щита Европы», заработанного во время Великой осады, и играя на богобоязненных настроениях тогдашних правящих династий, мальтийцы получают невиданные ранее преференции. Сегодня это можно было бы назвать первым удачным европейским стартапом: вплоть до религиозных войн и краха испанской военно-морской гегемонии, островитяне получают жалование и оружие прямиком из Эскориала, а личный архитектор папы Пия V возводит на скалистых берегах невиданные по тем временам фортификации (которые, к слову, послужат даже во Вторую мировую). Эта недолгая, но крайне удачная для мальтийцев эпоха и сформирует ядро местных культурных ценностей – война, религия и деньги. Ну а стены станут Валлеттой.

Впрочем, протестантская Реформация, а также новая эра меркантилизма, возвысившая торговые средиземноморские республики, мало-помалу подтачивают финансирование проекта. Гонки за берберскими пиратами и охрана морских торговых путей ожидаемо не развивают ни экономику, ни инфраструктуру. Шанс на выживание имеют лишь судостроение и судоремонт. А потому уже Наполеон, захватывая Мальту по дороге в Египет, встречает лишь вялый дипломатический протест со стороны Британии и Неаполя. За неполных три века из центра земли Мальта превращается в захолустье. Былые рыцари, поснимав доспехи, заигрывают в геополитику с Россией, и вплоть до 1998-го изгоняются с островов. Ну а далее, после падения Французской империи, единственная держава, озвучившая протест — и получает право на территории. Кстати, эта загогулина истории в полной мере объясняет «обеспокоенную» реакцию нынешних европейских политиков по поводу любой колониальной войны, в которой их страны не принимают участия. Мальта же на ближайшие 150 лет станет английской колонией и впоследствии частью этой империи здорового человека. (Да, да, когда-нибудь мы обязательно напишем и про Англию…)

Свой протекторат метрополия реализует в традиционном стиле: в ущерб национальной и политической самоидентификации развиваются торговая и военная инфраструктуры. В местных гаванях снова поправляют такелаж торговые суда, идущие на восток через недавно открытый Суэцкий канал. К тому же Мальта снова становится превосходной военно-морской базой, захват которой во Вторую мировую оказался не по зубам ни итальянским фашистам, ни их немецким коллегам. Ну а после войны, спустя ряд политических уступок со стороны Лондона, Валлетта становится столицей нового суверенного государства. Так мы добираемся до сегодняшнего дня, где Мальта – хоть и окраина европейского образа жизни, но вполне конкурентоспособное государственное образование.

Отличный климат накладывается на «вялую» литосферу: особого расцвета аграрного сектора тут не будет, зато можно жить в режиме лета круглый год. Культурный пласт представляет яркий микс из ленивого средиземноморья, дикой африки и «позорного» наследия британского колониального прошлого. Экономика же позволяет аборигенам пользоваться всеми благами цивилизации, не особо при этом напрягаясь. Последняя ориентированна на туризм (второй пункт доходов местного бюджета), но не забывает о создании полноценной добавочной стоимости: уйма промышленных предприятий строит и чинит пароходы-самолеты, паяет электронику, штампует таблетки и крутит консервы.

Но все это, цитируя классика, для внутреннего употребления, а живет здесь, на минуточку, до полумиллиона человек, так что все эти отрасли довольно компактны. Одним из самых эффективных пунктов привлечения заморского капитала в Мальте является… юриспруденция! Если в нашем случае «киваловская» модель юридической реальности не вызывает ни малейшего желания с ней контактировать, то местная юрисдикция является отличным колониальным товаром. В первую очередь – это низкая налоговая ставка для частных предпринимателей-нерезидентов. Иначе говоря, местное оффшорное законодательство предполагает компромисс между высокими стандартами финансовой безопасности стран ЕС и «диким полем» грязных денег развивающегося мира.

Далее. Под мальтийским флагом ходит огромное количество судов, которые дешевизне флага Панамы предпочитают судоходство, отвечающее нормам ЕС. Для крупных игроков и лидеров рынка морских перевозок такое не подходит, но если вы – мелкий судовладелец, контактирующий с Марселем или Гамбургом, то, скорее всего, вы давно об этом знаете. Точной статистики за последние 15 лет не нашлось, однако под мальтийским флагом ходит в разы больше судов, чем эта самая Мальта может вместить. Аналогично работает законодательство, отвечающее, например, за IT-сектор: давить на кнопки, сидя на желтом острове, намного удобней, выгодней и безопасней, чем где бы то ни было. На этом фоне, скажем, киносъемочная индустрия уже смотрится как детская шалость, хотя кино на Мальте снимают – чуть ли не круглые сутки.

Что же до самих жителей, тут, ожидаемо, будут тысячи недовольных. Плохая погода, нет работы, мало денег, политики продажны, автобус опаздывает и кто ж так в футбол играет!

Стандартные мещанские желания аборигенов ничем не примечательны, а проблемы, по сути, заметны только в сравнении местного жизненного уклада с заморским. И в первую очередь это (пабам!) — кризис национальной самоидентификации.

Мальтийский язык, хоть и существует, и даже имеет статус национального (по конституции) и официального (по признанию ЕС), молодежь выбирает английский. А где интеграция в мировой контекст, там и выезд с чемоданами, тем более, что здесь это язык бывшей метрополии. Проблема эта весьма характерна для современного мира, но на местах приводит к тому, что увеличивается влияние Сицилии и беженцев. И хотя новым жителям на островах даже рады, вместе с новой кровью появляется и вакуум идеологический, заполняемый экономикой весьма с трудом. Дальше разговорчиков дело не идет и, естественно, до украинского варианта тут пока еще далеко, но проблема, так сказать, себя уже обозначает: мальтийцам нечего предложить приезжему, если тот не турист и не бизнесмен. Даже в армию, рыцарем — здесь привилегия, а не право.

Судя по внешним признакам, цивилизованный мир (частью которого Мальта стала в 2004-м), как может поддерживает местный народец на поверхности стихии современной жизни. Что тому причиной – можно только гадать.

Тем временем стены, воздвигнутые четыре с лишним века назад, до сих пор служат городу-крепости, став частью пейзажа, при этом расширив свой функционал от сугубо военного до экономического, политического и культурного. Всамделишные рыцари даже обосновались в арендованном форте, ходят парадами, стреляют из пушек и хранят музей с артефактами. Но город, как мы знаем еще от греков – не стены, а люди. И, кажется, статус бывшей колонии их вполне устраивает.

Автор Алексей Кравцов