«Язык мой — враг мой», или В ожидании языковых майданов

Время, отведенное на работу депутатской комиссии по разработке нового «языкового» закона, вроде бы закончилось. Депутаты вроде как подготовили новый закон. А может, и не подготовили. А может, и не новый.

Есть в Украине такая народная примета: если в Верховной Раде обсуждают «языковую проблему», значит, скоро выборы. Вот и сейчас: 22 февраля Рада назначила выборы президента, а уже 4 марта создала временную комиссию из десяти депутатов и примкнувших к ним экспертов, которая должна была до 31 марта подготовить проект нового закона — взамен приснопамятного и все еще действующего закона имени Кивалова и Колесниченко.

Я не сомневаюсь в том, что вопрос языков в Украине является не самым важным, но одним из самых болезненных. Ничто другое — ни повышенный пенсионный возраст, ни разворованная казна, ни фактическая отмена «упрощенки» — не способно так громко «аукнуться», так успешно раскачать лодку и так щедро дать недорогие бонусы в преддверии выборов.

Как говорил Козьма Прутков, у каждого портного свой взгляд на искусство. И у каждого депутата тоже оказалось свое видение того, как в Украине должны использоваться языки.

В видениях депутата Ирины Фарион новый закон предусматривал создание «языковой полиции» фактически с прокурорскими полномочиями. Например, языковые полицаи должны были получить право входить на все предприятия, организации и учреждения и изымать документы — для проверки соблюдения языкового законодательства. Теоретически, следующим шагом должно было стать создание «полиции мыслей» (и к слову, законопроект о «превентивном аресте» вполне можно считать шагом в ту же сторону).

К счастью, проект Ирины Фарион комиссия отклонила. Взамен его за основу был принят проект, написанный еще в 2012 году бывшим президентом Леонидом Кравчуком. Напомним, тогда Виктор Янукович, с душевной болью подписывая жутко составленный и еще более жутко принятый закон Кивалова-Колесниченко, пообещал, что он будет дорабатываться — потом, когда-нибудь, может быть. Оно и ясно: до выборов оставалось всего три месяца, поэтому пришлось подписывать вот такой, через одно место написанный, закон.

Именно тогда Леонид Кравчук подготовил свои предложения по «улучшению» закона. Естественно, никаких шансов на их принятие в далеком 2012 году не было, поэтому проект стал забавным «троллингом» закона Кивалова-Колесниченко, который доводил его до полного абсурда.

Ну ладно, приняли за основу — можно вносить разумные поправки и приводить этот юридический фарс в божеский вид. Но как оказалось, десять депутатов целых две недели не смогли собраться хотя бы вшестером, чтобы был кворум, и внести изменения.

В итоге получилось, что формально итогом работы комиссии является законопроект Кравчука в неизменном виде — никаких поправок к нему так и не внесли. Что это значит?

Возьмем, к примеру, вопрос о том, какой язык может получить статус регионального. По закону Кивалова-Колесниченко, если в каком-то городе, селе, районе или области число носителей какого-то языка составляет 10% и выше, то статус «регионального» этот язык получает автоматически (по факту получалось не совсем так, ну да ладно). Проект Кравчука поднимает планку до 30%, а вместо автоматического присвоения статуса предусмотрена специальная, с особым цинизмом выписанная процедура.

Во-первых, для получения «регионального» статуса нужно собрать подписи не менее 30% жителей территориальной громады. В Одессе это получается триста тысяч. Представьте себе: за Костусева проголосовало 166 тысяч одесситов, и он стал мэром. За русский язык, чтобы он стал региональным, придется собрать триста тысяч подписей. Причем собирать их придется по процедуре, предусмотренной законом о местном референдуме, который сейчас отменен.

Это только начало. Дальше эти триста тысяч подписей будут проверять, чтобы среди них случайно не оказалось дублей, подделок или неточностей. Потом нужно будет обратиться в областной совет, чтобы тот обратился в Верховную Раду с просьбой принять по этому поводу специальный закон. Да, именно так: про мнению Кравчука, для того, чтобы какой-то язык в каком-то городе, селе, или районе получил региональный статус, обязательно нужен специальный Закон Украины, который Рада может безнаказанно принимать несколько лет и даже не принять вовсе.

Когда я описал всю эту процедуру своему львовскому знакомому, он отметил, что Леонид Макарович старался зря. Учитывая, что такая процедура является совершенно нереальной, проще было сразу написать, что для получения статуса регионального языка необходимо организовать «региональный языковой майдан»: жечь шины, штурмовать администрации, кидать камни и «коктейли». И если кравчуковский проект закона будет принят, то несомненно, что все будет происходить именно так — потому что другого, более цивилизованного и реалистичного пути, этот закон не предусматривает.

«Яка розумная цьому альтернатива?» — спросим мы словами живого украинского классика. Что предлагали одесские эксперты? В первую очередь — отделить вопросы применения государственного украинского языка, вопросы применения русского языка, который является родным для миллионов граждан Украины, и вопросы применения языков других национальных групп.

Предоставление русскому языку статуса второго государственного требует внесения изменений в статью 10 Конституции. Это возможно только по итогам всеукраинского референдума, то есть — не скоро и вряд ли. Поэтому одесситы вполне реалистично предложили предоставить русскому языку не «государственный», а «официальный» статус — тем более, что в действующей Конституции такой особый статус уже фактически имеется. Для государственного украинского языка они предложили предусмотреть принцип обязательности, для русского как официального языка межнационального общения — принцип допустимости его использования на всей территории Украины, для других языков — принцип допустимости применения наряду с государственным на территории, где эти языки имеют региональный статус.

Согласитесь, такое предложение является достаточно разумным, отвечающим сложившейся в Украине ситуации, абсолютно реалистичным и соответствующим Конституции. Но в итоге одесским экспертам пришлось воевать на два фронта. С одной стороны, им пришлось пробиваться через заслоны госпожи Фарион и других адептов идеи «Одна нация – один язык». С другой стороны, они отказались под огнем критики пророссийских радикалов, которые требовали «второй государственный любой ценой». Причем тот факт, что официальный статус позволит детально выписать и закрепить в законе все нюансы применения русского языка во всех сферах, их не вдохновляет. Похоже, что «шашечки» (формальный статус) оказались важнее, чем «ехать» (конкретные гарантии и регламентация применения русского языка).

В конечном итоге, работа одесситов, равно как и других экспертов, стала простым сотрясанием воздуха. Ввиду отсутствия депутатского кворума никакие поправки, предложения или уточнения приняты не были.

В понедельник работа комиссии закончилась. Я очень надеюсь, что проект Кравчука задушат в колыбели, и даже не будут официально регистрировать. В противном случае он может не просто расколоть, а разорвать страну на куски. Причем сделает это гораздо эффективнее, чем так и не вступившее в силу решение Рады об отмене старого закона, после которого мы не досчитались одного только Крыма.